Метким ударом хвоста десятилап отправил Ваську за окно, но кот тут же просунул мордочку в дверь.
— Я еще не сказал самого интересного! Птерод не знает, кто навел зетагов на Светкин след!
Десятилап воплотился сперва в розового осьминога, затем в Кощея Бессмертного и только в заключение стал неуловимым Юмом.
— Кис-кис, — позвал Юм, — иди сюда.
— Мне и здесь неплохо! — Кот скрылся за дверью.
— Не бойся, не трону.
— Тронул один такой! — с угрожающей миной сообщил Васька, опять появляясь на пороге. — Ну ладно, скажу, а то вы от любопытства лопнете. Ты, Светка, помнишь, меня не было четыре дня?
— Еще бы, я думала, тебя Степановна отравила.
— А перед этим ты что делала? Молчишь? Так я напомню: рыдала в подушку и дергала меня за хвост.
— Врешь!
— Не вру. Правда, дергала легонько. В тот день тебя с утра преследовали неприятности. Поцапалась с классной дамой из-за того, что не смолчала. Взрослые не любят, когда им возражают. Она обозвала тебя «соплячкой», а ты в ответ хлопнула дверью. Лучшая подруга посоветовала тебе не лезть на рожон, потому что у классной есть тысяча способов сделать пакость, а ты пока всего-навсего человекоединица школьной статистики. Ты возмутилась, а подруга рассмеялась в ответ и сказала, что сказочки о человеческом достоинстве придуманы для дурочек вроде тебя. Если у папы с мамой мало денег, тебе лучше сидеть тихо и не высовываться.
Когда ты возвращалась домой, тебя мимоходом оскорбил какой-то парень. Тебе хотелось плюнуть в его наглую рожу, но ты побоялась. Ты ведь трусиха, Светка. Улица была пустынна, силы неравны, и ты пошла дальше, вернее, побежала, а зло ухмылялось в спину. Ты помнишь?
— Замолчи!
— Я всегда молчал. Ты жаловалась мне, потому что я молчал. Тем и хорош был. Ты дернула меня за хвост, сказала, что мир отвратителен и никаких сил терпеть его нет. Тогда я решил заболеть, а еще лучше — исчезнуть. Ты искала меня четыре дня и забыла о собственных неприятностях. Это было несколько неожиданно, я никак не рассчитывал, что ты настолько привязана к собственному коту…
Мраморный осколок, попавший Светлане в руки, врезался в дверь над кошачьей головой, отлетел в сторону и застыл среди разноцветных осколков стекла на полу (окно, пострадавшее от рева десятилапа).
— Благодарю, — сказал кот, даже не моргнув глазом. — Это дьявольски приятно, когда о тебе беспокоятся. Тем временем птерод маялся, сидя на своей базе. Ты думал, никто не увидит перемены цвета? Да ты сер, как мышь! А потом еще и зеленел… Кому все это нужно?
База, вахты, а дальше-то что? Ты же ненавидишь службу, у тебя четыре взыскания только за последний сезон! Ты что-то доказывал, но кому? Себе, что ли? Себе ты все объяснил еще в родной пещере, когда тебя признали дефективным за очередной несвойственный нормальным птеродам выбрык.
— Откуда этот гад столько знает? — спросил Тайфун с искренним изумлением.
— Да я же ультуновый, дорогуша! Я же стопроцентно ультуновый! Я понял, в чем суть проблемы, и еде лал выводы. Это я подсунул зетагам браслет Орви вместе с соответствующей информацией.
— Все-таки я его убью, — тихо сказал Тайфун.
Ха-ха! Я вытер лапой усы и ушел по своим делам.
— Я хочу домой, Тай!
Птерод хмуро молчал. Он обследовал холл, крыльцо, дорожку и нигде не нашел следов Перехода. Искаженная реальность не собиралась отпускать пленников.
— Надо помириться с Васькой, он наверняка знает… Птерод издал какой-то странный звук, похожий о одновременно на свист и звон колокольчика.
— Между прочим, во всем доме нет ни крошки еды, — сообщил кот, появляясь в проеме разбитого окна. — И воды тоже!
Васька исчез прежде, чем облако с Дзяндзо доползло до окна, и опять просунул мордочку в дверь:
— Конечно, птероды могут долго на автономии протянуть, а вот люди слабее…
— Чего ты хочешь? — напрямик спросил Тайфун, возвращая себе облик неуловимого Юма.
— Дом Орви — это не столько творение Орви, сколько самонастраивающаяся система. Разыскал Могущество — уходи, не нашел — сиди здесь.
Светлана совсем сникла.
— Опять в подземелье лезть?
— Никуда лезть не надо. Код я знаю, вступаете в контакт с Могуществом и убираетесь на все четыре стороны!
— Согласен.
Светлана поняла, что сейчас все закончится, обрадовалась… а потом расстроилась. Когда Тайфун направился к двери, Светлана торопливо сунула в карман осколок цветного стекла и кусочек мрамора, которым она так и не попала в Ваську. Ей хотелось иметь материальное доказательство существования Дома Орви, но взять что-нибудь покрупнее просто не рискнула. Вдруг на границе Перехода есть таможня?
Небо уже серело, но солнце еще не показывалось. Старый парк дышал ночным туманом, а песок дорожки был влажным от росы. Светлана поежилась: после тепла холла снаружи показалось слишком неуютно.
Кот повел носом в сторону поверженной статуи и потребовал, чтобы птерод ее поднял.
Тайфун с трудом перекатил богиню на спину и со Светланиной помощью кое-как прислонил обезглавленную гречанку к стене. Богиня норовила завалиться набок, но птерод это намерение пресек, подперев ее для устойчивости толстой веткой.
Во время операции Васька подавал советы, правда, издали. По окончании он наскоро пробубнил длинную и весьма неразборчивую фразу, велел Светлане снять браслет и надеть его на вытянутую в требовательном жесте руку гречанки.
Светлана взялась за браслет не без сомнения, но он снялся на удивление легко.
Гречанка приняла дар спокойно, как и подобает мраморной богине, разве что чуть-чуть покосилась от Светланиных усилий.
— Чего ты хочешь от Могущества? — спросил кот у птерода.
Тайфун пожал плечами:
— Как ты мне надоел, Васька! Голову морочишь! Я же тебе не Орви, чтобы думать за всех и решать за всех. Зачем мне Могущество? Сам сказал, что во мне капля ультуны есть, чего еще?! Кончай эту историю.
— Принято, — сказал кот.
Моросил мелкий дождь. Слева смутно маячили корпуса новостройки, справа начинался огромный пустырь, перерезанный железнодорожной насыпью: тянули новую ветку к машиностроительному заводу.
— Мой корабль! — воскликнул Тайфун радостно.
— Где? — Светлана в недоумении огляделась по сторонам.
— Вон там!
— Не вижу.
— Естественно, я установил защитное поле. Не хватало еще зевак собрать…
Кот брезгливо отряхнул лапу, обошел лужу и сел, аккуратно разложив на сухом месте хвост:
— История закончена. Мчись на свою базу.
