Кататония в самом сердце гибнущей системы. Значит, хваленая темпийская склонность к сопереживанию в некоторых случаях может стать помехой.
— Когда все они выйдут из этого состояния?
— Темплисста — никогда. Они мертвы.
Роман негромко присвистнул. А ведь на мгновение у него зародилась безумная надежда, что они все-таки вытянут свой счастливый билет.
— Мне очень жаль, — сказал он. — Надо полагать, звездный конь тоже мертв?
— Не знаю. Знаю лишь, что он либо мертв, либо все еще в перасиата. Это все.
Роман кивком указал Марлоу на его дисплеи. Тот понимающе кивнул и углубился в работу.
— Предположим, звездный конь в перасиата, — сказал Роман Рин-саа. — Как можно разбудить его?
— Я не говорил, что он в перасиата, — напомнил темпи Роману. — Я не знаю.
Роман стиснул зубы, сдерживая раздражение. Эта пресловутая темпийская осторожность в высказываниях сейчас была по меньшей мере неуместна.
— Предположим просто в порядке дискуссии, что так оно и есть. Объясни, как можно разбудить его.
— Есть методы, — ответил Рин-саа. — Манипуляторов им учат.
Ужас какой-то. Манипуляторы могут сделать это… вот только все манипуляторы «Дружбы» остались с Пегасом.
— Вряд ли кто-то из вас, находящихся здесь, прошел соответствующее обучение.
На мгновение Рин-саа заколебался.
— Даже если разбудить звездного коня, у него не хватит сил оттащить «Дружбу» на большое расстояние.
— В этом нет необходимости, — покачал головой Роман. — Все, что нам нужно, это укрыться в его тени — у нас более чем достаточно топлива для самостоятельного полета к Шадраху. Надо, чтобы кто-то из вас, имеющий навыки манипулятора, по доброй воле сел в надежно защищенную спасательную шлюпку, добрался до звездного коня и попытался разбудить его.
И снова по лицу Рин-саа пробежала волна искажений.
— Хорошо, — ответил он. — Готовьте вашу спасательную шлюпку. Я полечу.
Роман удивленно посмотрел на него.
— Ты?
— У меня есть навыки манипулятора. Мне и идти.
Роман во все глаза глядел на него. Невысокое, уродливое, нелепое существо… хладнокровно и по доброй воле готово рисковать жизнью, чтобы спасти чужеземцев, которых темпи относят к разряду опасных — по крайней мере, отчасти.
— Ты ведь знаешь, я не могу приказывать тебе лететь туда, — сказал Роман, движимый настоятельным, хотя и лишь наполовину осознанным желанием убедиться, что темпи в полной мере отдает себе отчет, во что впутывается. — Это может быть опасно… даже смертельно опасно…
Что-то в выражении лица Рин-саа заставило его смолкнуть.
— Ты все еще не понимаешь нас, Ро-маа? — мягко спросил темпи. — У нас есть долг по отношению ко всем живым существам; долг уважать их и естественную природную среду, в которой они обитают. Как разумные существа, мы способны оказывать огромное влияние на эту среду. Однако с огромным могуществом приходит и огромная ответственность. Мы не выбирали для себя роль смотрителей. Мы расцениваем ее как плату за дар разумности.
Роману уже не раз приходилось слышать подобные философские рассуждения, но всегда от апологетов темпи или их приверженцев и никогда от самих темпи.
— И ты рискуешь своей жизнью ради спасения людей?
Рин-саа прикоснулся пальцами к уху — пожал плечами.
— Вы не беспомощные существа и не смотрители, Ро-маа; и тем не менее вы и то и другое. Мы пока не в полной мере понимаем вас, но с каждым днем узнаем все больше.
Дрожь непроизвольно пробежала по спине Романа. Он часто спрашивал себя, какими мотивами руководствовались темпи, соглашаясь принять участие в проекте «Дружба». Теперь у него мелькнул другой вопрос: что будет написано в отчете, который Рин-саа привезет домой?
— Я высоко ценю твое добровольное желание лететь, — сказал он. — Будем надеяться, что все пройдет успешно.
— Ради звездного коня в той же мере, что и ради людей, — ответил Рин-саа. — Он тоже заслуживает спасения, если оно возможно.
— Согласен.
И если спасти звездного коня не удастся, может, у него все же хватит сил для одного-единственного, последнего Прыжка. Тогда «Дружбе» не придется поджариваться на обратном пути к Пегасу.
А что, если Пегас так и не оправится от своей неведомой болезни? На мгновение мысли Романа вернулись к Ферролу и остальным, дожидающимся их возвращения…
Он решительно выкинул их из головы. Что бы там ни происходило, он не в силах ни проконтролировать это, ни вмешаться.
— Шлюпка будет готова примерно через час, Рин-саа. Мы дадим тебе знать.
— Я тоже буду готов.
Роман выключил экран и посмотрел на Марлоу.
— Ну, что?
— Не могу сказать ничего определенного, сэр, — ответил тот, разочарованно качая головой. — Мы плаваем в таком плазменном супе, что все показания приборов ненадежны. Может, конь жив, а может, и нет.
— Ладно. Свяжитесь со Столтом, пусть готовит спасательную шлюпку. — Роман мысленно подобрался и повернулся к Кеннеди; предстоял еще один неприятный момент. — Нам нужен доброволец, который согласится пилотировать шлюпку. Причем такой, который справится с управлением судна, в любой момент грозящего перевернуться.
— Вам нужна Маккейг, — тут же ответила Кеннеди. — Она водила и буксирные суда, и минные тральщики. Я вызову ее.
Роман остановил Кеннеди, вскинув руку.
— Разъясните ей предельно ясно, что если звездный конь мертв, полет с большой степенью вероятности окажется самоубийством.
Кеннеди натянуто улыбнулась.
— Она согласится. Она не из тех, кто доверяет темпи.
Роман далеко не сразу понял логику этого загадочного высказывания. Лишь когда спасательная шлюпка была уже готова к полету, он вспомнил, что Рин-саа сказал о спасении звездного коня; и вот тогда в голове у него что-то щелкнуло.
Для темпи не было более простого способа спасти звездного коня, чем разбудить его и позволить совершить Прыжок.
Крошечное пятнышко очень яркого света было похоже на бриллиант, плывущий на фоне холодных звезд.
— Ну? — требовательно спросил Феррол.
Тензинг отодвинулся от панели телескопа и замигал, пока его глаза после ослепительного блеска далекого астероида привыкали к относительному мраку внутри шаттла.
— Он определенно становится тусклее, — ответил ученый таким голосом, словно у него уже вовсе не осталось сил. — Тем не менее я не думаю, что выходить из тени Пегаса безопасно.
— Я и не собирался делать этого.
