С этими словами Кузьминична лукаво подмигнула мне и вышла из комнаты, осторожно притворив за собой дверь.
Вот это да! Я так и не понял, она угадывала мои мысли или просто читала их?
- Я же не слышала твоего голоса, так как же вы разговаривали? Селистена наконец проснулась.
- А я и не говорил.
- Так как же вы общались? - В голосе уже чувствовался интерес.
- Так и общались! - Мне захотелось немного порезвиться.
- Как так?
- Как все.
- Что значит как все? Ты молчишь, она говорит, вы друг друга понимаете, а ты говоришь, что вы общаетесь, как все. - Миленький носик начал морщиться и сопеть от возмущения.
- Точно, - спокойно ответил я, сладко потягиваясь.
- Так как она тебя понимала?
- Просто она нормальная, серьезная женщина, а такие меня всегда понимают без слов.
- Ты хочешь сказать, что...
- Только то, что сказал,- не дал договорить я. Мое шаловливое настроение разошлось не на шутку.
- Значит, я могу понять только твои слова, а Кузьминична может понять мысли? - уже начала скрипеть зубами Селистена.
- Извини, но ревновать меня к Кузьминичне глупо.
- Ревновать?! Да как ты смеешь?!
Все, пора смываться, главное - вовремя уйти.
- Ревность вообще плохое чувство. Извини, у нас мало времени, я отлучусь ненадолго, так что сможешь спокойно переодеться. Встретимся в трапезной.
Тут я быстро выскользнул за дверь, и очень даже своевременно. Вслед мне полетела стеклянная ваза и с жутким звоном разлетелась на мелкие кусочки. И чего так нервничать? Нервные клетки, как известно, не восстанавливаются.
Я выскочил во двор и был встречен радостными возгласами со всех сторон. Народ приветствовал героя. Я, конечно, не был против, но спустя пять минут стало ясно, что уединиться мне не удастся. Все норовили погладить меня, потрепать по холке и наговорить комплиментов.
Хотя я и стал собакой, но отказаться от человеческих привычек до конца не могу. Ну как отправлять естественные потребности организма в присутствии десятка людей! Для настоящей собаки таких проблем вообще не существует - вон сколько углов и деревьев. И окружающие для лохматых совсем не помеха.
Для людей тоже созданы все условия - вон то сооружение на заднем дворе явно предназначено для интимных дел. И только я, бедная собака, под прицельным вниманием окружающих как неприкаянный был вынужден сделать два круга по боярскому двору в желании уединиться.
Наконец мой взгляд упал на небольшую яму под забором, отделяющим владения Антипа от соседского жилья. Справедливо полагая, что за забором никто особенно не проявит внимания к моей скромной персоне, в несколько движений я углубил яму (Барсик небось по соседским кошкам через нее шляется) и оказался в яблоневом саду. Да, это, конечно, незаконное проникновение в чужую частную собственность, но такие мелочи меня уже не интересовали. Я же не воровать сюда пробрался, а только немного удобрить почву, так что соседи мне вообще спасибо должны сказать за такую заботу.
Через пару минут я прополз под забором в обратном направлении в полной гармонии души и тела. Даже явное чувство голода не могло испортить мое блаженное состояние.
Умылся я в уже знакомой бочке с водой, просто опустив в нее морду. Поискав глазами вокруг и не найдя подходяшего полотенца, смачно отряхнулся. Мысли улеглись в голове стройными рядами, я готов к любым подвигам. Но для начала необходимо плотно поесть. Кто же совершает героические поступки на голодный желудок?!
* * *
Виртуозно справившись с непростой задачей, я вбежал в трапезную. Селистена уже сидела за столом и встретила меня испепеляющим взглядом.
- Солнышко, ты по мне скучала?
- Солнышко?! И у тебя хватает наглости меня так называть?
- А что, собственно, произошло? - Я уставился на боярышню самым невинным взглядом, какой только смог изобразить.
- Ты мне нахамил!
- Я?! Интересно, когда это я успел, - мы же только проснулись. Извини, конечно, но после того, как ты меня по голове подсвечником огрела, я за свои поступки ответственности не несу. Но ты потерпи мое присутствие еще немножко. Я только к князю с вами схожу, и прощай. Неудобно как-то такому человеку отказывать.
Селистена явно не могла понять, о чем я завел разговор. Что ж, я не гордый, могу и подсказать.
- Надеюсь, ты мне позволишь перед дальней дорогой подкрепиться?
- А куда это ты собрался, могу я спросить?
Я выстроил на морде гримасу покорности судьбе пополам с обреченностью (насколько это было возможно) и, вздохнув, продолжил:
- Так ты же сама мне велела утром после завтрака убираться из дому.
Селистена густо покраснела. Чудные конопушки на таком фоне стали янтарными.
- Прости меня, пожалуйста, мне бы очень не хотелось, чтобы ты уходил. Можешь оставаться столько, сколько тебе будет нужно.
Я добавил грусти к своей гримасе и еще разок тяжко вздохнул.
- Спасибо, но мне кажется, что я только всем мешаю.
- Никому ты не мешаешь, не выдумывай!
- Хорошо, если так. - Для полноты картины я прижал уши и пригнул голову. С таким видом вполне можно было начинать просить подаяние у крепостных ворот. - Вы не волнуйтесь, я вас не объем.
- Ну что ты несешь?! Можешь есть сколько в тебя влезет. Кузьминична будет только рада.
- А ты?
Только что вернувшая свой натуральный цвет, Селистена опять покраснела:
- И я...
- Что ты?
- Я тоже буду рада...
В комнате повисла напряженная тишина. Боярышня явно корила себя за неосторожно сказанную ночью фразу и была готова на все, чтобы искупить вину перед своим спасителем. Я подошел поближе, положил голову ей на колени, закатил глаза и почти шепотом спросил с придыханием:
- А можно я буду спать не в ногах, а рядом с тобой?
- Конечно, - тут же, не думая, сказала Селистена.
- Вот и отлично, ловлю тебя на слове!
От трагизма в голосе не осталось и следа. Чего тут грустить, радоваться надо! Вот и я очень даже радостно подпрыгнул и лизнул хозяйку в щеку.
- Проходимец! - наконец-то поняв, что ее провели, завопила рыжая.
- Проходимец - это тот, который проходит, а я остаюсь! Причем на полном пансионе.
- Ты...
В трапезную вошла Кузьминична. Что и говорить, она всегда появляется вовремя. За ней следовала целая вереница слуг, и спустя минуту стол уже ломился от яств. Точнее, ломился только передо мной, а то недоразумение, что поставили перед худосочной боярышней, яствами назвать язык не поворачивается. Перед неразумным дитятком опять появились вареные овощи, творожок, плошечка с медом (размером с наперсток) и прочая ерунда.
То, что приготовили для меня, даже не вместилось в одну миску. В итоге я стал обладателем завтрака, состоящего аж из трех блюд. Причем ни первое, ни второе, ни третье мне не надо было выпрашивать - приготовленное вольготно расположилось на столе в милый сердцу рядок. Точно я подметил - главный по дому тут Кузьминична.
