Странно, но, видя направленный на меня ствол, я не испытывал страха. Мне только было несколько не по себе. Как, позвонив по телефону малознакомому человеку и услыхав голос в трубке, начинаешь сомневаться, правильно ли набрал номер, и, вместо того чтобы представиться, начинаешь подыскивать извинения.
– Зачем вы убили Марвина?
Официант быстро глянул на простреленный затылок любителя креветочных голов, как будто хотел убедиться в том, что дело сделано хорошо.
– Это был не Марвин.
– Кто же тогда?
– Маврин. Павел Геннадьевич Маврин.
– Так зачем вы прострелили ему голову?
– А вот это, Петр Леонидович, – лукаво прищурился официант, – вам знать не полагается.
– Ну, здорово, – удрученно кивнул я. – Вы подходите, убиваете моего собеседника, а я даже не могу узнать, в чем его вина.
– Вы неверно формулируете. Маврин ни в чем не виноват. Во всяком случае, сам он не чувствовал за собой никакой вины… Я так думаю… Понимаете, Петр Леонидович, для того чтобы убить человека, вовсе не обязательно считать его в чем-то виноватым.
– Только не говорите, что вы с ним были друзьями.
Официант снова, на этот раз оценивающе, посмотрел на мертвеца.
– Нет, – едва заметно качнул головой он. – Друзьями мы с ним не были. Я впервые его сегодня увидел.
– Этот Марвин… Или, если хотите, Маврин давал мне странные советы…
– Не более странные, чем те, что дает вам майор Ворный.
– Вот! – я щелкнул пальцами и направил указательный на официанта. – Именно об этом я и хочу поговорить.
– Нет-нет, – официант, будто вдруг испугавшись чего-то, быстро-быстро затряс головой. – Об этом мы говорить не станем… Маврин уже сказал вам все, что требовалось. И даже больше.
– Но я ничего не понял.
– От вас, Петр Леонидович, требуется не понимание, а исполнение. Строгое и неукоснительное выполнение полученных директив.
– Маврин сказал, что в Облонске меня убьют.
– Точно, – кивнул официант.
– Но сейчас вы грозите мне пистолетом.
– Такова жизнь, Петр Леонидович.
– И что вы от меня хотите?
– Чтобы вы отказались от поездки в Облонск.
– Хорошо, откажусь. Я могу идти?
– Как-то неискренне вы это сказали, Петр Леонидович, – официант с сомнением поджал губы.
– А как можно быть искренним под дулом пистолета?
– Я должен быть уверен, что вы не поедете в Облонск.
– И что же я должен сделать, чтобы вы мне поверили?
– Даже и не знаю… – официант в задумчивости постучал глушителем по краю подноса. – Может быть, вам для этого нужно умереть?
– Не уверен, что это хорошая мысль.
– Я тоже… Но другой у меня нет.
– Давайте подумаем вместе.
– Хорошо… У нас пока еще есть время.
Я машинально достал из кармана часы, щелкнул крышкой, взглянул на циферблат.
– Начнем? – я посмотрел на официанта как можно дружелюбнее. Он коротко кивнул. – Может быть, расскажете мне о себе?
– Зачем? – насторожился официант.
– Хотя бы назовите свое имя… Должен же я к вам как-то обращаться.
– Называйте меня Исмаил.
– Исмаил… – я оценивающе посмотрел на официанта. Коротко остриженные светло-русые волосы, круглое лицо, голубые глаза, нос пуговкой, подбородок с ямочкой… Нет, на Исмаила он определенно не походил. – Хорошо, пусть будет Исмаил. Чем вы занимаетесь, Исмаил?
– По-моему, вас сейчас не это должно интересовать, Петр Леонидович.
– Верно, – согласился я. – Вы уверены, что в Облонске меня убьют?
– Ну, может быть, не в самом городе… Вас могут убить в самолете.
– За то, что по моим следам прорастают информационные башни?
– Это хороший мотив для убийства, – с видом знатока заметил Исмаил.
– Может быть, и хороший, но явно недостаточный.
– Вы так считаете? – Исмаил усмехнулся. – Посмотрите-ка на угол стола, Петр Леонидович… Видите?
Там, куда указывал взглядом Исмаил, над мореными досками стола примерно на полтора сантиметра вверх поднимался серебристый конус с округлой вершиной, похожий на проклюнувшийся из-под земли шампиньон – росток информационной башни.
– Ну надо же… – только и смог проговорить я удивленно.
– Вот так-то, любезный, – многозначительно произнес Исмаил.
– Спор вокруг много, но прорастают только те, что оказались активированы информационным полем.
– При чем тут я?
– Без вас, Петр Леонидович, ничего бы не произошло, – улыбнулся мне Исмаил. – Вы что, до сих пор так ничего и не поняли?
Честное слово, я едва не взорвался!
– Что я должен понять?
– Петр Леонидович, – Исмаил немного подался вперед и наклонился так, что ствол пистолета смотрел теперь мне не в лоб, а в грудь.
– Петр Леонидович, – повторил он, понизив голос до полушепота, – а вы сами, – Исмаил прищурился, – ничего не чувствуете?
– Нет, – с невообразимо глупым видом я развел руками. Прислушался к собственным ощущениям. Так, на всякий случай. – Ничего!
– Ну да ладно, – махнул спрятанным под салфеткой пистолетом Исмаил. – Главное, что об этом знает Госбезопасность, которая как раз и спланировала ваше физическое устранение.
– Вы тоже из конторы?
– Ну что вы, Петр Леонидович! – обиженно насупился Исмаил. – Как вам только такое в голову взбрело!
– Но вы же собираетесь меня убить.
– Я не могу допустить, чтобы вы попали в лапы гэбэшников.
– А другого способа нет?
– Увы, я его не вижу.
– Тогда чего же мы ждем?
– Видите ли, Петр Леонидович, – смущенно потупил взгляд Исмаил. – К вам я не испытываю никакой личной неприязни. Даже наоборот, я восхищен тем, что вы делаете. Поэтому, перед тем как завершить наше маленькое дельце, я хотел расставить все точки над «ё». По-моему, будет справедливо, если перед смертью вы узнаете… Черт!
Исмаил не успел завершить витиеватую фразу: его оттолкнул в сторону бармен.
– Э, стой, братан! У меня на этого мужика свои виды!
– Не понял? – нахмурил брови Исмаил.
– Ну и дурак значит, – бармен сунул руку за пазуху и вытянул оттуда огромный пистолет. Что это был за ствол, понятия не имею, я вообще в оружии плохо разбираюсь, но он оказался таких невероятных размеров, что я удивился, как он прятался под рубашкой и фирменной малиновой жилеткой.
– Короче, – бармен, словно дирижерской палочкой, взмахнул стволом. – Тебя, братан, – это он Исмаилу, – я приговариваю к смерти за убийство лидера нашего экотеррористического движения «Зеленый бор»…
