— Думаю, вам лучше выпить чашечку терро прямо сейчас.
Страйкер удивленно поднял брови, но последовал совету. Как бы я его ни раздражал, он явно утомился и был не прочь восстановить силы любым образом. Заодно и я с наслаждением сделал то же самое. От недавно выпитого вина оставалось неприятное послевкусие — разумеется, ассоциативное. За пару минут мы управились с первой порцией.
— А теперь отодвиньте на всякий случай все от себя подальше, и слушайте. Есть большая вероятность, что опасность уже миновала, раз у вас ничего не вышло с первого раза. И есть вероятность того, что у вас и впрямь высокая сопротивляемость, и вы сами по своей воле откорректировали установку…
Страйкер окаменел в кресле, напряженно выпрямившись, взгляд стал отсутствующим. Я тоже слегка напрягся.
— Вы можете это контролировать, полковник, держите себя в руках, не забывайте ничего, оставайтесь здесь и сейчас. Вы можете.
Он и правда задышал ровнее.
— Вот. Все в порядке, ничего не происходит. Но вы запомнили это странное сопротивление? Уплывание куда-то?
Страйкер шумно перевел дух, поднял ладони с расставленными пальцами, посмотрел сперва на одну, потом на другую. Руки дрожали.
— Что это?..
Вы в порядке сейчас, верно?
— Верно… — он как-то нервно пришепетывал.
— Вот так и держитесь. Все будет хорошо. Еще терро?
— Да, пожалуй… Проясняет рассудок.
— Не стесняйтесь.
Он взял чашечку, откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. На его лбу выступили капельки пота.
— Это чертовски странно.
— Так и есть, но это не ваша вина.
Он резко открыл глаза, сверкнувшие под насупленными бровями.
— И вы утверждаете?..
— Нет. Вы сами это знаете. Я только хочу, чтобы вы были осторожны, ни на мгновение не забывали, что происходит на самом деле. Вам надо поговорить с психологом.
— И кому из них я должен доверять?..
— У меня есть кое-кто на примете.
— А почему я должен доверять вам?
— Может, потому что и мне надо кому-то доверять? — спросил я, помолчав. — Постараемся, чтобы это не вышло наружу, впрочем… если вы захотите поделиться с кем-то из своих близких, я не собираюсь вас останавливать, вы знаете, кому из них можно довериться.
— Но то, что случилось…
— Я думаю, что знаю источник. Вы понимаете, о ком я говорю. А насколько он имеет отношение к вашим близким — вам решать. И я в самом деле надеюсь, что кризис миновал, дело было в неожиданности, это должно было застать вас врасплох, чтобы вы не успели защититься, но теперь не застанет.
Страйкер грустно улыбнулся.
— Вы пытаетесь внушить мне это, верно?
— Пытаюсь помочь вам утвердиться в этой мысли.
Страйкер задумчиво отхлебнул терро.
— Как я понимаю, мне теперь лучше не иметь оружие под рукой?
— Полагаю, да… Вы могли бы просто разрядить его.
Он начал было кивать.
— Но если случится непредвиденное и кто-то примет вас за угрозу, постарается опередить…
— А… — понимающе произнес Страйкер.
— Надеюсь, ненадолго. Мы постараемся установить уровень опасности.
— И думаю, мне будет лучше держаться от вас подальше.
— Думаю, нет, как раз не стоит. Не стоит покидать службу — вы ведь об этом подумали? И не стоит отдаляться. Просто мы будем знать о риске. И постараемся извлечь из него побольше пользы для нас всех, только не для врагов.
Он был готов улыбнуться. Но перламутровая — сохранившаяся с прежних времен — кнопка вызова замигала багровыми вспышками тревоги. Дверь опять распахнулась.
— Простите! — выпалил запыхавшийся дежурный. — Вы должны это знать. Корабль «Лиги» только что потерпел крушение — взорвался при переходе в гиперпространство! Совершенно так же, как «Денебский Штандарт»!..
Мы со Страйкером одновременно вскочили с кресел. Дежурный невольно от нас попятился.
— Ужасное совпадение!.. — беспомощно закончил он.
— Черта с два совпадение и черта с два он взорвался! — вспылил я.
— Взрыв произошел в зоне видимости кораблей сопровождения!
Вернее, «выпровождения».
— Мне понадобятся все записи произошедшего.
— Разумеется, сэр…
Я бросил взгляд на Страйкера. Он выглядел потрясенным, но не выражал мгновенного желания броситься на кого-нибудь или вытворить что-то неподобающее. Уже облегчение. Как был бы облегчением и взрыв корабля, будь он настоящим, но в это я не верил ни секунды.
— Я знаю, вы до сих пор не можете поверить и в тот случай… — продолжал лепетать майор-дежурный.
— Стоп! — остановил я, чувствуя себя на редкость здраво и трезво. — Нет, Такер, я не сошел с ума пока что. Просто я видел раньше много разных случаев. — В некотором роде эта речь обращалась и к Страйкеру. — Вы бы никогда не поверили. Статистическая вероятность мала, но если рассматривать события в течение многих столетий, то это куда больше, чем обычный срок, на котором строится личный опыт. В первом случае, о котором вы уже не раз упомянули, я надеюсь на то, что это возможно, а во втором — я знаю, что это возможно. Знаю экспертов, которые на это способны. Именно с ними я хочу переговорить как можно скорее и осмотреть затем с ними область происшествия. Но сперва, разумеется, официальное заявление. Я не собираюсь тратить на него больше пяти минут!
— То есть, что именно вы хотите?!..
— Объявить, что это скорее всего сознательная диверсия и едва ли корабль покинул или собирался покинуть пространство Денеба.
— Но это немыслимо!.. Я вас понимаю! — поспешно заверил Такер, то смертельно бледнея, то покрываясь пунцовыми пятнами, у него была на удивление холеная кожа, определенно, он не из той же категории старых вояк, что и Страйкер, скорее всего дело было в происхождении или прочих связях. Но я бы не сказал, что он не старался держаться. Он тихо пыхтел от ответственности. — Но вы понимаете, как это могут воспринять все?
— Понимаю. Могут воспринять, что я сумасшедший. Могут воспринять как провокацию войны, как то, что я сам все это подстроил. Это ничуть не немыслимо. Немыслимо то, что они творят! И я не собираюсь им в этом подыгрывать. Страйкер, пойдемте. — Я не собирался также оставлять его без присмотра. В любой момент при таких обстоятельствах он мог сорваться, и это была бы одна из запланированных диверсий. По крайней мере, мне грело душу, что он еще жив и даже почти пребывает в здравом рассудке.
Если мое недолгое правление на этом и закончится, и станет всем, что будет обо мне когда-либо известно, я прослыву отчаянным параноиком. В лучшем случае. Но кто скажет, что у меня не было повода?
