— Рад бы, да не получается. Если б не Олег, я уже давно оказался бы погребенным в какой-нибудь зловонной яме… А эта травка довольно приятна на вкус. Можно есть.
Лена, поковыряв веточкой около себя, вдруг с визгом вскочила.
— Червяки! Прямо подо мной ползают! Фу, как противно!
— Это семена, — попробовал успокоить ее Лоркас, — они не причинят тебе абсолютно никакого вреда.
— Все равно противно! Они меня защекочут!
Лена стояла, подпрыгивая на месте, не решаясь сесть. Джулия на всякий случай тоже встала.
— Вон там небольшой ручеек, — спокойно сказал Кокроша, — можете напиться и умыться.
— А я не занесу опасную инфекцию в свою рану? — спросила Лена. — Моя опухоль все растет и растет.
Кокроша улыбнулся.
— Девочка, не стоит лелеять свои болячки. Каждый сам кузнец своего счастья. Если ты чуток поработаешь над собой, все быстро придет в норму. Вспомни, как я тебя учил: мысленным усилием создаешь горячую точку и… — Последовали подробные объяснения, как добиться скорейшего рассасывания опухоли. Лена, покраснев, внимательно слушала.
Когда девочки с Лоркасом отошли к воде, Олег сказал:
— Наставник, я бы хотел вернуться к вопросу об именах. Вы тоже, как и мы, с Ремиты, но ваше имя отличается от наших. Я вообще не встречал в книгах, чтобы какого-нибудь ремитца называли Кокрошей.
— В детстве ко мне обращались иначе. Джордж Реформатор, открывая планету веяниям извне, предложил некоторым ремитским дворянам отправиться на службу в центральные органы Содружества с тем, чтобы оттуда оказывать всемерную помощь королевству…
— Послал своих шпионов?
— Скорее — агентов влияния, защитников, бойцов переднего края обороны. Среди них оказался я. Мне пришлось взять новое имя, лишенное исторических, земных корней. Так принято на большинстве планет Содружества.
— Чем же вы там занимались?
— Проходил военную службу в Межзвездном Флоте.
— Ага… — Что ж, осмелимся задать главный вопрос. — Вы знали Туроутира Агенарга?
— Да, знал. Одно время он был моим непосредственным начальником. Я был капитаном того крейсера, который в разведывательном полете открыл Инверторы. Тогда нам удалось сразу найти эффективные методы их уничтожения.
— А потом?
— Потом? Да много чего было. Прокладывал первые трассы в Мглистых Созвездиях. Воевал с неннами. В последние годы службы заведовал транспортным обеспечением дипломатической деятельности Содружества. Доставлял посольские миссии человечества к снуссам, представителям самой древней цивилизации в Галактике, и к тхланкам, самым агрессивным из всех разумных. Удостоен звания Четвертого лидера, которое буду носить до гробовой доски: высшее военное начальство в отставку, как известно, не уходит. Поэтому в данное время я числюсь в бессрочном отпуске и, дабы не умереть со скуки, занимаюсь вами.
— Вы, наверное, обладаете большим влиянием…
— Есть немного, — скромно сказал Кокроша и, прервав разговор, обратился ко всем: — Так, отдохнули? Идем дальше.
Олег опять пошел предпоследним, размышляя над ответами наставника. Подтвердились самые несуразные с его точки зрения утверждения девочек, и требовалось время, чтобы к этому привыкнуть. В затылок тяжело дышал Лоркас, пытаясь идти след в след. Чтобы не отрываться от него и помогать удерживать равновесие, Олегу пришлось отказаться от больших прыжков, а иногда притормаживать, удерживая учителя от падения. Некогда стало смотреть по сторонам, изучая сельву. Однообразие ходьбы утомляло. Чтобы хоть как-то отвлечься, он спросил:
— Учитель, а что вы говорили про Александра Македонского?
— Не про Александра, а про его наставника, Аристотеля. Удивительный человек! Мыслитель необыкновенной глубины и силы! Основоположник научного метода, великий классификатор. Более полутора тысяч лет его называли просто — Философ. Тогда все ученые мужи полагали, что занимаются философией, но единодушно считали, что только Аристотель может называться философом с большой буквы. — Потеряв равновесие, Лоркас судорожно вцепился Олегу в плечо и чудом остался на ногах. — Несомненно, были и у него заблуждения. Он, например, считал, что скорость материальной точки пропорциональна приложенной к ней силе, а предоставленная самой себе, она двигается по окружности. Он полагал, что мозг представляет собой специальную железу, необходимую для охлаждения тела… Конечно, в наше время можно долго смеяться над его наивными ошибками. Но в любом случае его роль в становлении науки следует признать определяющей. Аристотель был также и выдающимся учителем. Одним из его учеников был Александр Македонский, который называл его своим вторым отцом. Я прикладываю все силы к тому, чтобы и вы относились ко мне так же.
Ну и ну! Олег недоуменно посмотрел на Лоркаса: не шутит ли учитель? Вроде бы серьезно говорит. Во наглость! Человек, не умеющий обращаться с оружием, падающий там, где он, Олег, может пройти пританцовывая, еле стоящий на ногах от усталости, хотя они прошли самую малость, — как смеет говорить он о каком-то там уважении к себе? Словно иллюстрируя мысли Олега, учитель, не сумев сохранить равновесие на скользкой кочке, вновь упал.
Олег на сей раз не предложил ему руки.
Выбравшись на сухое место, Лоркас, как ни в чем не бывало, продолжил:
— Именно я главный разработчик вашей программы обучения…
— Мне почему-то кажется, что нас всю жизнь учили не тому, что нужно, и не так, как надо, — высокомерно сказал Олег, охваченный чувством острого превосходства.
— Это почему же?
— Если исходить из того, что мы дети высокопоставленных людей, призванные управлять государством, то разве нужны нам знания по точным наукам? Неужели мы будем собственноручно конструировать машины, заниматься математическим моделированием? Для того чтобы править, надо закалять характер, уметь навязывать свою волю большому количеству людей, понимать их мысли и чаяния, досконально знать юриспруденцию. Ничему подобному нас не учили.
— Ты не прав. Кокроша много занимался с вами.
— Хорошо. Пусть он привил нам какие-то навыки самоконтроля, развил чуткость и проницательность. Но что нам делать с этим дальше? Мы ни разу не видели ни одного незнакомого человека, никогда не были ни на одном общественном мероприятии. Мы ничего не знаем о наших будущих подданных. Вы специально добивались этого?
— Учебный процесс еще не закончен…
— Кира, основателя огромной Персидской державы, с младенчества приучали преодолевать жестокие лишения и во что бы то ни стало добиваться поставленной цели. Тот же самый ваш Александр Македонский с ранней юности возглавлял отдельный воинский отряд. Я не читал, как и у кого учился Юлий Цезарь, но знаю, что он помнил имена всех своих солдат. А их было десятки тысяч. Просто так, без специальной тренировки невозможно постоянно держать в памяти такую уйму сведений. Петр Первый, великий политик своей эпохи, с раннего детства муштровал свою будущую гвардию, разыгрывая целые сражения, и учился издавать указы. А мы? Смешно сказать: вычисляем интегралы.
— Сейчас иные времена, иные требования к правителям, и интеллект гораздо важнее силы. Общий замысел вашего обучения следующий. Мы выделили три этапа. Первый — когда вам было от года до девяти — был посвящен всестороннему развитию ваших талантов и умений. Как следствие, сейчас у каждого из вас феноменальная память и исключительное по разнообразию ассоциаций мышление, отменное здоровье. В течение второго периода обучения — примерно от девяти до тринадцати лет — вы должны были бы отточить навыки мгновенно воспринимать новое и научиться перерабатывать поистине гигантские объемы информации. За один урок осваивать столько сведений, сколько обычный человек изучает полгода-год. В результате вы должны были бы получить по-настоящему энциклопедические знания и перейти к третьему этапу обучения. Тогда, мы предполагали, ваше затворничество должно закончиться. Вы окунулись бы в обычный мир и, в частности, походя научились бы, как ты говоришь, искусству управления людьми. Но главная цель третьего этапа все же виделась нами в другом. Мы полагали, что каждый из вас создал бы собственную философскую систему, выработал свой взгляд на окружающую действительность.
