ГИПЕР: Еще больше лайк! Еще больше общаться!
«Социосы считают, что блогеры читают книги?»
Но абсурд происходящего вызвал не раздражение, а смех. Злость исчезла, на одно, на одно лишь мимолетное мгновение уступив место легкой грусти: Борис оценил пропасть, что отделяла его от собеседника. А потом исчезла и грусть: к чему жалеть идиотов? Каждый получает то, к чему стремится.
– Блогер?
Борис мягко улыбнулся и отрицательно покачал головой:
– Ерор.
– Не блогер? – растерялся Ванек.
– Френд.
– Лайк.
– Лайк.
Ванек поднял «общаться» и сфотографировал Бориса. Борис снова улыбнулся.
«Как же не вовремя явился креативник!»
За парком Иван следил без малого два месяца. Тщательно составил график появлений креативников, «срисовал» их всех – сфотографировал и разослал свои изображения, вычислил безопасное время: вторник, среда и пятница с девяти до полудня, потратил неделю на окончательную проверку и убедился, что не ошибся. Два месяца в парке проходили встречи, но сегодня в закрытой от всевидящей сети зоне нарисовался внеплановый креативник. Причем, судя по высокомерно задранному носу, креативник не простой, не модератор какой-нибудь или десятник сетевых троллей… Впрочем, тролли – это вчерашний день, сеть зачищена до минусовых отражений, а слухи, что где-то в Эквадоре хостятся нерукопожаты, добраться до которых можно через кривые мадагаскарские зеркала – не более чем слухи. Иван пробовал. Научившись отключать роботов толерантности, он заполучил двадцать минут неподнадзорной сети в сутки, однако все попытки пройти по заученным на память адресам ничего не дали: сайты оказались или заблокированными, или зараженными прилипчивым «указателем совестливости», который едва не сдал его Комиссии сетевой свободы.
Так что нет, не модератор и не десятник троллей. Впрочем, гадать о должности нежданного креативника у Ивана не было ни времени, ни желания. Скоро придет Надежда, и если креативник увидит девушку, то сразу догадается, что «невинный социос» забрел в защищенный от сети уголок отнюдь не случайно. Креативника необходимо гнать отсюда и как можно скорей.
Оставалось решить, как это сделать.
Социос, казалось, задремал. Стоя. С открытыми глазами. Изменения не были особенно заметны: как моргал в четыре раза реже положенного, так и продолжал моргать, однако Борис был достаточно внимателен и заметил, что взгляд васильковых глаз социоса стал еще более придурковатым, словно ему снилась переписка в сети.
«А может, он нарк?»
Ванек молчал, обращаться к нему не хотелось, поэтому встревоженный Борис взялся за коммуникатор и, делая вид, что проверяет наличие сети, подключился к «общаться» собеседника – уровень доступа позволял. Сначала в «личку»: если Ванек попадал в поле зрения полиции, страничка должна быть помечена красным восклицательным знаком… Которого не оказалось.
«Не нарк. Хорошо».
Борис бросил быстрый взгляд на Ванька – тот по-прежнему смотрел в никуда, – и продолжил изучение «лички». И убедился, что парень чист, как только что отформатированная флешка. Возглавляла «общаться», как и положено, мобильная версия Symphony, правда, предыдущая. Кроме того, веснушчатый социос участвовал в семи браузерных играх и частенько наведывался на рекомендованные Толерантным обзором ржунадпоп.рф и ржунадрашка.рф. Сайт Обзора тоже присутствовал, судя по отчету, посещался не реже трех раз в сутки (норма), а вот зарукопожатность. com Ванек отчего-то не жаловал, заходил два раза в неделю (критический минимум), зато оказался подписчиком новейшего проекта Комиссии свободной совестливости «История рашки от ведущих блогеров».
«Теперь понятно, откуда у него уважение к идиотам».
Участие в исрашвебло.рф подняло личный индекс Ванька на сто семьдесят один пункт, превратив в практически эталонного социоса. Со всеми достоинствами и недостатками.
Ванек, продолжая смотреть в никуда, рыгнул. Борис поморщился. И гримаса, к некоторому его удивлению, «включила» социоса. Веснушчатый покосился на Бориса:
– Нелайк.
– Ерор?
– Перегруз.
– Ерор?
– Надо выход.
– Ерор?
– Плюстопицот.
Ванек взялся за ремень.
«Надеюсь, он не собирается справлять тут нужду!»
Свободу социосы понимали буквально, а некоторые из них настолько сильно путали виртуальность с реалом, что могли навалить инсталляцию даже посреди торгового центра. Что же касается кинотеатров, то их приличные люди давно не упоминали всуе.
– Что ты делаешь?
– Нелайк? – Ванек удивленно посмотрел на Бориса. Вряд ли он понял смысл слов, сориентировался на интонацию. – Френд?
– Френд, – подтвердил Борис.
– Лайк.
Ванек приспустил штаны.
«Дерьмо!»
Пока еще не в буквальном смысле, однако Ванек был настроен решительно.
«Скотина! Животное!»
А вот теперь день был действительно испорчен. Тупая веснушчатая чернь, не имеющая представления об этике и элементарной порядочности, перестала развлекать Бориса. Милый идиотизм «френда» превратился в звериный оскал недоразвитого ублюдка, недочеловека, неспособного ни мысль выразить, ни мысль понять.
«Чернь!»
– Лайк.
Ванек присел на корточки.
– Чернь! – Разъяренный Борис подхватил с земли книгу и бросился к дорожке. – Мерзавец! Гадина! Чернь!!
Надежда, как свойственно женщинам и девушкам, слегка опоздала, но сегодня Ивана это обстоятельство порадовало. Он боялся, что она столкнется с креативником, однако все обошлось: девушка пришла к условленному месту через пятнадцать минут после исчезновения неожиданного «френда». Улыбнулась, увидев Ивана, стянула берет-балаклаву и поинтересовалась:
– Сегодня?
Она еще не до конца справилась с насаждаемой Sym краткостью, а потому часто использовала простейшие конструкции.
«Чем займемся сегодня?»
– Ты прочитала? – спросил Иван.
– Да.
– А мне почитаешь?
Надежда на мгновение нахмурилась – читать вслух у нее пока получалось не очень хорошо, но потом упрямо кивнула и достала из рюкзака потрепанный томик Лермонтова.
Белеет парус одинокий
В тумане неба голубом!..
Что ищет он в стране далекой?
Что кинул он в краю родном?
Строка за строкой, слово за словом. Короткое стихотворение Надежда прочитала медленно, довольно монотонно и даже один раз запнулась, но Иван все равно остался доволен. Она читала вслух. Она слышала то, что говорит.
И потому когда прозвучало финальное:
А он, мятежный, просит бури,
Как будто в бурях есть покой, —
Иван вздохнул и тихо произнес:
– Спасибо.
