– А теперь послушай меня, ублюдок недоношенный! Если я узнаю, что ты хоть пальцем тронул Лену, я тебя уничтожу. Никаких ментов! Можешь ехать куда хочешь, я тебя с Луны достану, и ты до последней секунды своей дерьмовой жизни будешь жалеть, что не послушался меня. Это понятно? Есть возражения? Нету? – передразнил я его.
– Ты об этом пожалеешь, Шалькин, – хрипло выговаривает он. – Я тебе обещаю, что пожалеешь!
Но я смотрю ему в глаза, и вижу страх, который мне удалось посеять там. И то, что он сейчас говорит – всего лишь последняя попытка хоть чуть-чуть сохранить свое достоинство. Однако в моих глазах он никогда его и не имел.
– Высказался? Хочешь вернуться в свое кресло? Давай, если можешь!
– Шалькин, ты уволен! – восклицает он.
– Премного благодарен. Распечатай заявление с моего компьютера и подпиши, у меня времени на это нет.
Из уст Строка вырывается грязное ругательство в мой адрес. Я сдерживаюсь, поворачиваюсь к нему спиной и выхожу из кабинета. Слышу, как он встает – должно быть, сейчас будет приводить себя в порядок. Уже закрывая дверь, оглядываюсь и говорю:
– Помни, только приблизишься к ней, и можешь начинать мечтать о легкой смерти!
Я покидаю «Эпсилон», зная, что скорее всего никогда сюда не вернусь. Теперь нужно будет искать новую работу, но с моим запасом знаний подходящий вариант выбрать нетрудно. Далеко не в первый раз приходится менять работу, хотя раньше и не случалось ничего похожего на сегодняшнюю сцену. Ладно, как-нибудь переживу.
Могу ли я быть уверенным, что Строк испугался достаточно, чтобы оставить Лену в покое?
Я знаю, что, независимо от наличия или отсутствия этой уверенности, я найду время поговорить с Леной, и не только потому, что хочу знать, не беспокоит ли ее Строк. А потому, что…
Неужели это зашло настолько далеко? Я ведь хотел только защитить ее. Защитить, и все!
Нет, Шалькин, ты знаешь, что не все! Но это не должно ровным счетом ничего значить. Потому что я должен вновь стать безупречным наблюдателем в глазах Центра и конкретно координатора Эйноса. Я должен найти предателя. А все другие дела на время можно забыть.
По крайней мере, теперь не нужно будет выдумывать причину, чтобы куда-то поехать.
* * *
Ларрок устроил все, как обещал. Меня доставили в Москву на его личном самолете. Мы сели за городом – не в аэропорту, а просто на лугу, приспособленном под миниатюрную посадочную площадку. Тут же меня встретил «Кадиллак», на котором меня отвезли в его так называемую усадьбу. Сам дом оказался не очень крупным, всего двухэтажным – правда, учитывая, что Ларрок живет здесь один и вряд ли принимает много гостей одновременно, это неудивительно. К тому же, когда находишься внутри, он кажется больше, чем есть на самом деле. Зато вокруг дома раскинулся целый парк с аккуратными аллеями, огромными деревьями, и даже – бассейном и теннисным кортом.
В качестве охраны здесь состоит всего один человек, который, судя по моим кратким наблюдениям, знает свое дело достаточно, чтобы успевать всюду и при этом не слишком светиться. От меня не ускользнуло, что система безопасности организована здесь на высшем техническом уровне – там, где это и нужно, расставлены камеры, световые барьеры и прочие хитрые штуковины в таком духе. Наверное, можно было бы обойтись вообще без единого человека, но лучше, если кто-то будет оставаться здесь, когда нет хозяина.
Подданный Чаума не спешит переходить к делу. Он уже успел показать мне свою территорию, мы отобедали, а разговор все идет на посторонние темы. Но я знаю, что могу особенно его не подгонять. Теперь можно тратить на это дело столько времени, сколько я захочу. Тем более, мы с ним давно уже не говорили по-человечески.
После обеда мы снова выходим в парк, оставляем позади оранжерею с цветами со всего мира, следуем дальше и выходим к озеру. Здесь заканчиваются владения Ларрока и начинается какая-то местная деревня, название которой я так и не запомнил. Какое-то время наблюдаем за одиноким рыбаком, потом возвращаемся в парк.
– Если бы не твоя нога, я предложил бы тебе поиграть в теннис, – говорит Иван.
– С моей ногой все не так страшно, как ты думаешь.
– Как бы там ни было, я не хочу рисковать твоим здоровьем.
Мы проходим мимо корта, сворачиваем в одну из аллеек и наконец располагаемся на скамейке.
– В последнее время я живу здесь, хотя у меня осталась квартира в городе. Какая разница, откуда ездить в контору?
– А сегодня ты почему не в конторе? – удивляюсь я.
– Андрей, эта лавочка моя, я сам решаю, когда мне туда идти, а когда нет. Сегодня я решил не идти. Если кому-то очень надо, он меня и здесь достанет.
– Хорошо тебе, сам все решаешь.
– А что тебе мешает создать свою собственную фирму?
В общем-то, ничего не мешает, думаю я. Просто мне не хочется оказаться главным человеком, в центре внимания. Хотя так с ходу я и не назову причины, почему мне этого не хочется.
– Видишь ли, Иван, учитывая мои методы, мне не стоит быть на виду.
– Может, для тебя так лучше. Лазишь в «Интернете» и собираешь все, что может пригодиться. Тогда тебе есть смысл прикрепиться к компании покрупнее, а не связываться опять с мелочью вроде «Эпсилона».
– Наверное, я так и сделаю. Но попозже.
– Ты, небось, думаешь: сколько можно трепаться о всякой чепухе, когда о деле не сказано ни слова? – неожиданно переключается Шиловский.
– Ну, спешить мне некуда, – отвечаю я, хотя подсознательно мне действительно хочется уже перейти к сути.
– Ты уже говорил с Руменовым?
– Говорил. Он рассказал мне, как вы вдвоем подцепили этого Вольского.
– На самом деле эта идея давно крутилась у меня в голове. Вольский сам обратился ко мне за помощью, и я пообещал все устроить, только думал, как бы лучше это дельце провернуть. А тут Руменов как раз свернул разговор на тему, что неплохо бы иметь наверху своего человека. Естественно, я тут же подкинул кандидатуру, а потом мы за десять минут просчитали все дело и поняли, что затрат – минимум, а выиграть можно много. Думаю, он тебе рассказал примерно то же самое.
– В общем, да. Я хотел спросить тебя, Иван, потому что ты знаешь его лучше меня: что Руменов за человек?
– Как бы тебе сказать? Он с виду кажется таким доверчивым простачком, но разве наблюдатель может так долго оставаться таким – ты это подумал?
– Не совсем так. Я это думал до того, как поговорил с ним. А он показался мне вполне искренним.
– Ты слышал про такую вещь, как синдром ХБР?
– Полное изменение линии поведения? Чисто теоретически – слышал, – отвечаю я.
