Но прежде чем он прошел на свое место, его задержал в дверях Шапелль.
- Ваше преподобие господин профессор, могу ли я просить вас об одном одолжении?
- Пожалуйста, сын мой, я рад быть вам полезным.
- Речь идет о непреклонности моего отца в отношении одного из моих друзей, который был бы счастлив слушать ваши лекции.
- Знаю ли я этого стремящегося к знанию юношу?
- Это Савиньон Сирано де Бержерак, окончивший коллеж де Бове в Париже.
- Бог мой! Даже в Эксе слышал о буйствах этого молодого человека, и я должен признаться, что разделяю мнение вашего почтенного родителя, ибо такой слушатель моего приватного курса лекций по философии едва ли поможет их усвоению остальными моими учениками.
Шапелль поник головой, потеряв всякую надежду переубедить своего отца с помощью Гассенди, на что он, как на последнюю надежду, рассчитывал.
Пыль на дороге взметнулась облачком и, превращаясь в длинный шлейф, долго оседала на землю.
Одинокий всадник мчался галопом, не переходя на рысь.
Лошадь покрылась разводами пены на взмокшей шерсти. Казалось, долго ей не выдержать.
Но цель была близка.
На всем скаку конь влетел во двор замка де Луилье, распугивая кур, разлетевшихся в разные стороны, как водяные брызги от брошенного в лужу камня.
Всадник соскочил с коня, почуявшего родную конюшню: конь принадлежал Шапеллю. Небрежно кинув подбежавшему слуге поводья, приехавший, не оглядываясь, бегом направился к крыльцу. Дорогу ему загородил другой слуга, но был отброшен в сторону столь неожиданным движением руки, что, оказавшись на земле, ничего не мог понять, тупо озираясь вокруг.
Порывисто открыв дверь, прибывший столкнулся лицом к лицу с хозяином замка.
- С кем имею честь? - спросил граф Жермон де Луилье.
Молодой человек в запыленной одежде вежливо поклонился.
- Друг вашего сына, ваше сиятельство, почтительно просит вызвать его, если почему-нибудь неудобно незваному гостю войти в дом.
- Именно так. Вызвать сына крайне неудобно, - заметил граф Жермон де Луилье, - хотя б у вас и были на то веские причины.
- Причина более чем веская, ваше сиятельство, поскольку вам, как никому другому, дорога дворянская честь.
- Вот как? У кого же она затронута, молодой человек?
- У меня, ваше сиятельство. Ваш сын должен немедленно мчаться со мной в Париж.
- Но это невозможно, заверяю вас.
- Это вопрос чести и моей и его. У меня нет другого секунданта.
- Опять дуэль, запрещенная королем и его высокопреосвященством господином кардиналом? Если не ошибаюсь, то я вижу перед собой неукротимого дуэлянта Сирано де Бержерака?
- Ваш слуга и друг вашего сына Шапелля Савиньон перед вами, ваше сиятельство, он вызван на дуэль юным герцогом Анжуйским, братом обольстительной Генриэтты, удочеренной его отцом. Он отозвался о ней неучтиво в моем присутствии, как о прижитой отцом на стороне, чем пробудил мой гнев, в ответ на что он вызвал меня на поединок. Мог ли я, судите сами, ваше сиятельство, не принять такого вызова и слыть трусом? А кроме Шапелля, секунданта мне не найти.
- Вот как! А не слишком ли часто вам приходится их искать, дорогой мой Сирано де Бержерак?
- Не чаще, чем меня вызывают на дуэль, ваше сиятельство.
- Я понимаю вашу готовность защищать свою честь и не слыть трусом, но Шапелля с вами не отпущу! Вот так!
- Ваше сиятельство, почтительно склоняя голову перед вами, я не рискнул бы вызвать вас на дуэль, но тот вызов придется принять вашему сыну, если он тотчас не поедет со мной, сохранив тем и нашу дружбу, и свою честь.
- Вы дерзки, молодой человек. В былое время я ответил бы вам согласием драться с вами, но сейчас я не позволю сделать это даже сыну, который слишком занят.
- Хотел бы я знать, что это за занятие?
- Охотно объясню, рассчитывая на ваше уважение к знаниям. Слыхали ль вы о философе Гассенди?
- Гассенди! Ну еще бы! Я преклоняюсь перед ним.
- Так вот, ради этого уважения к нему вам придется отложить все мысли о дуэлях. Гассенди читает лекции по философии Шапеллю и его друзьям.
- О боже, что я слышу! Вы говорите не просто о занятиях, ваша светлость, а о предательстве, которого я не мог ожидать от друга! Чтоб Шапелль смог втайне от меня учиться... у Гассенди!
- Скажу по правде, Бержерак, я вызвал сына с друзьями сюда, чтобы прервать ваше с ним знакомство. Вот так!
- О нет! Прервать знакомство, даже нашу дружбу могу лишь только я! Прошу простить меня, я невменяем и даже неучтив, но вынужден пройти в ваш дом. Я просто не могу, поверьте, остаться в стороне и не слушать мудрых лекций сторонника воззрений Демокрита! Не слушать вместе с Шапеллем!
- Я уступаю не столько силе, сколько благородной жажде знаний, неожиданно сказал граф Жермон, что-то уловив в лице и голосе гостя. - С условием, что дуэли не будет, - добавил он.
- Конечно! Я извинюсь перед герцогом, ведь он тоже мой друг! - И с этими словами Сирано ворвался в зал.
Там несколько молодых людей стояли чинно за столом на козлах. Прилежные ученики Гассенди уже услышали шум и насторожились. Удивленный философ прервал начатую речь.
Ворвавшийся в зал молодой человек с огромным носом и обнаженной шпагой с размаху ударил ею по столу, разметав листки с записями учеников и воскликнул:
- Граф Шапелль де Луилье! Ты был мне друг, а теперь я должен считать тебя предателем! Как мог ты позабыть обо мне и не позвать сюда, чтобы вместе слушать Гассенди, которому я спешу воздать хвалу и уважение.
- А как прикажете мне, неизвестный молодой человек, отнестись к столь грубому вашему вторжению и учиненной помехе в чтении моей лекции? К размахиванию вами шпагой?
- Шпага Бержерака направлена лишь против зла, предательства и лжи!
- Тогда позвольте, господин де Бержерак, выступить в защиту господина Шапелля. Перед началом лекции он просил меня включить и вас в число моих учеников.
- Тогда другое дело! Мы будем с ним по-прежнему дружить! Клянусь, еще не ошибалась моя шпага, готовая служить и вам!
- Вы не дослушали меня, молодой человек. Вашему другу Шапеллю, так просившему за вас, я ответил решительным отказом, ибо считаю, что знание и насилие, к которому вы постоянно прибегаете, несовместимы.
- Ах вот как, господин аббат! Вы оскорбили мою шпагу!
И Сирано взмахнул своим оружием, отчего листки на столе вновь разлетелись.
- Послушай, Савиньон! Неужели ты поднимешь сталь против каноника кафедрального собора в Эксе? - вскричал Жан Поклен, становясь между Сирано и Гассенди.
- Ах, это ты, Поклен! Ты тоже здесь? Нет, нет! Кюре я уважаю с детства, но сан, однако, для педанта не защита. И ты ведь одобрял мою комедию и сам такую хотел написать.
