— Уговорили, — он ткнул окурок в пепельницу, — еду назад.
"Врачи"
Приехавшие сразу после отъезда Николая врачи, были серьезны, немногословны и предельно деловиты. Осмотр хнычущей, кашляющей Светки занял всего несколько минут. Прослушав легкие и бронхи девочки, седоусый доктор в очках с оправой из золотистого титана провел по ее язычку палочкой с ваткой. С брезгливой миной продемонстрировал напарнику синеющую на глазах вату.
— Что это? — встревожилась Маша. — Что с малой, доктор?
— Ничего страшного — вирус гриппа, — седоусый уронил палочку в полиэтиленовый пакетик и спрятал в чемоданчик. — Новые тесты, — пояснил он. — Недавно поступили.
— Нужно класть ребенка в больницу, — ответил второй медик — бритоголовый, широкий и массивный, словно профессиональный борец. — Собирайте ребеночка в дорогу, мамаша.
Красная курточка-пижамка была явно мала ему размером: обтягивала раздувшееся мышцами туловище, а из коротких рукавов далеко вперед высовывались волосатые кисти. Неожиданно легко он шагнул к женщине и заслонил кровать с больной девочкой. Лицо у него было молодое, гладкое, похожее на маску. Жесткие серые глаза фельдшера холодно измерили Машу с головы до ног. Женщине стало не по себе, непроизвольно попятившись, она спросила седоусого:
— Доктор, это ведь не воспаление легких?
— Нет, — врач глянул на часы. — Просто сильный грипп. Такого маленького ребенка нужно лечить в стационаре. Вы собирайтесь, а то у нас много вызовов, — он поднялся. — Мы вас отвезем.
— Сейчас, сейчас, — Маша взяла со стула Светкино платье и, сев рядом с дочерью, принялась одевать ее. — Вы не волнуйтесь — я быстро. Дай маме ножку, Светочка, — она взяла детские сандалии.
— У вас только одна дочь? — спросил похожий на борца медик. — Еще дети есть?
— А что? — Маша испуганно посмотрела на врачей. — Две дочки у меня…
— У нас Анька есть, — прохрипела Света. — Она — плохая… Мама, я не хочу в больницу, — заныла девочка. — Не хочу… Апчхи… Не хочу ехать! — она скривила личико в плаксивую гримаску и стало ясно, что сейчас Света заплачет, а может даже начнет кричать.
Медики поморщились. Седоусый достал из кармана куртки леденец в яркой разноцветной обертке и подошел к юной пациентке.
— Держи, — он сунул ребенку конфету. — Только не плачь. Очень вкусная конфета.
— Не хочу, — Светка отвернулась и заплакала прямо в ухо матери. — Не хочу ехать!
Она разрыдалась, но плач сменился приступом кашля. Сидя на разворошенной постели, Маша растерянно успокаивала дочку.
— А где ваша вторая? — спросил фельдшер. — Она дома?
— Нет, — женщина нахмурилась. — Гуляет где-то… Почему вы о ней спрашиваете? Она могла заразиться? Это опасно?
— Болеть всегда опасно, — сказал седоусый, отошел к окну и, шурша оберткой, развернул леденец. — Штамм гриппа у вашей малышки… — он сунул изумрудный шарик конфеты в рот и громко причмокнул. — Им сейчас многие болеют. Болезнь протекает тяжело, бывают серьезные осложнения… — он снова причмокнул. — Поэтому лучше лечить в стационаре…
— Тем, кто мог заразиться, — перебил напарник, — мы прививки делаем.
— Да, — кивнул седоусый. — Нужно сделать прививку вам и вашей старшей.
— Мужу тоже, — "борец" вынул из кармана пачку сигарет, зажигалку. — Он у вас где?
— Мы в разводе, — сухо ответила Маша. — Он с нами давно не живет. Но Анька придет поздно… Высморкайся, — она кое-как успокоила дочку и зажала сопящий носик девочки платком. — Сильнее дуй… Вот так. Молодец.
— А вы не можете ее позвать? — спросил седоусый. — Если вовремя прививку не сделать, то обеих в больницу придется класть.
— Подожди минутку — я вещи принесу, — сказала Маша дочери и быстро вышла из комнаты. — Как я позову ее? — она вернулась с большим пакетом в руках. — Мобильные не работают, а где сейчас Анька шляется — я не знаю.
Медики переглянулись. Фельдшер еле заметно пожал плечами и сунул в рот сигарету.
— Не курите при больном ребенке! — зло сказала Маша. — И вообще, у меня в доме не курят. Даже квартиранты в сад выходят!
— Я не собирался здесь курить, — огрызнулся мужчина. — Сейчас выйду.
— У вас есть постояльцы? — быстро спросил седоусый. — Сколько их? Где они?
— Один, — женщина нахмурилась. — На море сейчас. Говорил, вечером вернется… Да, что такое происходит? Почему вы все расспрашиваете, доктор?
— Идем покурим, Олег Васильевич, — предложил фельдшер напарнику. — Мы ненадолго, женщина. Мы сейчас покурим на улице, а то дорога длинная…
— Чтобы при ребенке в машине не дымить, — седоусый вышел в коридор.
— Пять минут, — "борец" на прощание продемонстрировал растерявшейся женщине сигарету зажатую в толстых пальцах. — И поедем, — он бесшумно выскользнул следом за коллегой.
— Мама, я писать хочу! — плачущим голосом сообщила Света. — Мама!
— Сейчас, — Маша нагнулась и вытащила из-под кровати пластмассовый горшок с крышкой. — Садись давай. Трусики сначала сними… Подожди — я тебе платьице подверну повыше, горе ты мое…
* * *
Прикуривая от зажигалки "борца", медики спустились с веранды и подошли к столу. Седоусый Олег Васильевич поставил левую ногу на скамейку. Зажав сигарету в крупных, желтых зубах, он принялся завязывать расшнуровавшийся туфель.
— Как поступим, Костя? — спросил он сквозь зубы, почти шепотом. — Везем, а потом возвращаемся? Или ты останешься здесь?
— Мне по фиг, — равнодушно сказал фельдшер. — Просто кататься туда-сюда — нет смысла. И, пока будем ездить, можем вторую дочку пропустить. И квартиранта этого… Ищи потом. Э-э-э, — он раздраженно повел бритой головой. — Народу до чертиков много получается.
— М-да, такое впечатление, — седоусый врач выпрямился и стряхнул пепел, — что воду в решете носим… — он глубоко затянулся. — Все неправильно. С самого начала все неправильно делаем. И людей у нас в группе совсем мало. Костя, а все-таки… Я ведь больше врач, а ты у нас — человек опытный. Как считаешь, что лучше? Уехать и вернуться…
— Лично мне — равнобедренно, — перебил Костя, уставясь на лежавшего в траве Шарика. — Но сделать все на месте — проще. И мотаться целый день по жаре не нужно. Так хоть в доме посидим.
— Хорошо, — врач отшвырнул окурок. — Ты не забудь о собаке, — проследил он за взглядом напарника.
— Угу. Прямо сейчас и займусь. Только пневматик возьму — я его в машине забыл.
Сутулясь, Костя пошел по траве к калитке.
— Я подожду тебя, — оглянувшись на веранду, сказал Олег Васильевич и присел на лавку.
