— А русские? — допытывался он. — Что там у них происходило?
— Примерно то же, что везде, — отвечал Джо Эдмондс. — Противоречия, накопившиеся за десятки лет существования этой нелепой и жестокой системы, разом прорвались наружу. Это было одно из немногих мест, где пролилась кровь. Большевики причинили зло слишком многим, чтобы рассчитывать на мирный уход со сцены.
Бетти затрясла головой.
— Иногда это было просто ужасно.
В памяти Трейси Когсуэлла тут же всплыла картина: члены тайной полиции, висящие на фонарных столбах вниз головой. Он был в Будапеште во время восстания 1956 года.
— Да, — только и сказал он, поежился и продолжал расспросы:
— Ну а страны вроде Индии, африканские народы, Южная Америка?
Академик Стайн довольно хихикнул:
— Ну, для нас это предания старины глубокой. Сказки, способные заинтересовать разве что малого ребенка. Теперь никому и в голову не придет называть их отсталыми. Получив щедрую поддержку наиболее развитых стран, они поднялись до всеобщего уровня за каких-нибудь десять-двадцать лет.
— Зато и энтузиазм был всеобщим, — добавила Бетти. — Все работали, не покладая рук.
— Да-да, конечно, — скороговоркой отозвался Когсуэлл. — Послушайте… а демографический взрыв, как с этой проблемой?
Джо Эдмондс (он сидел у камина, откинувшись в кресле, с бокалом в одной руке и с неизменной нефритовой безделушкой в другой) сказал непринужденно:
— Не такая уж это проблема при всемирном правительстве и высоком всеобщем уровне образования. Если вы помните, большие семьи почти всегда возникали в наименее развитых странах или в самых отсталых слоях развитых стран. Образование и эффективные методы регулирования рождаемости стали залогом успешного решения этой проблемы.
— Ну и ну, — выдохнул Когсуэлл. — Налейте-ка мне еще на радостях. Смогу ли я все это пережить! Ей-Богу, все равно, как если бы святой Павел проснулся, скажем, в 1400 году и увидел Церковь в самой ее силе.
Все трое дружно рассмеялись в ответ, а Джо Эдмондс подошел к буфету и налил для него очередной бокал.
— Это напомнило мне еще кое о чем, — сказал Трейси Когсуэлл. — А как насчет слуг? Сколько же горничных надо, чтобы содержать в порядке дом вроде этого.
Бетти состроила пренебрежительную гримасу.
— Ерунда. Вы не очень-то сильны в экстраполяции. Вспомните, в развитых странах уже при вас бытовая техника позволяла обеспеченным людям спокойно обходиться без домашней прислуги. Сегодня вообще быт — не проблема. При желании вы можете обзавестись домом любой величины, а уход за ним займет всего несколько минут в день.
Все это плохо укладывалось в его голове.
— Выходит, каждый, буквально каждый может позволить себе такой шикарный дом?
Вновь наступил черед Стайна. По традиции он начал свое объяснение с добродушного смеха.
— Какой еще может быть ответ при автоматизации и дешевой, чуть ли не даровой энергии? Полное изобилие для каждого. И перспектива такого изобилия наметилась уже в ваши дни. Дай цели вашей организации именно в этом и заключались, не так ли?
— Да, — согласился Когсуэлл, качая головой. — Да, конечно.
И добавил, понизив голос почти до шепота:
— Ах ты, разрази меня гром!
Компания вновь дружно рассмеялась.
Джо Эдмондс вручил ему еще бокал, и Когсуэлл опорожнил его залпом. Потом задумался о чем-то своем.
— Вот что, — сказал он через минуту. — Может, кто-нибудь из вас помнит, что случилось с парнем по имени Дан Уайтли? Хотя вряд ли…
— Уайтли? — Стайн нахмурился.
— Он был членом нашей организации.
— Дан Уайтли, — протянула Бетти. — Что-то я о нем читала. Постойте, а он, случайно, не из Канады?
— Совершенно верно. Из Виннипега.
— Вы его знали? — спросила Бетти странным голосом.
— Да. Да, я хорошо его знал, — медленно ответил Трейси, непроизвольно поглаживая свой левый локоть. Все остальные в ту ночь были за то, чтобы бросить Когсуэлла. А Дан подхватил его и полночи нес на себе, то так, то эдак, то на спине, то волоком. К утру подоспели полицейские собаки. Они с Даном слышали лай за спиной совсем недалеко, в полумиле.
Бетти осторожно сказала:
— Коммунисты схватили его, когда он пытался вступить в контакт с китайской интеллигенцией и организовать ваше движение в Китае. Это ему удалось, но позже его арестовали и расстреляли, кажется, в Ханькоу. Он у нас причислен, так сказать, к «когорте мучеников». Впрочем, историки, изучающие тот период, могут рассказать о нем подробнее.
Трейси Когсуэлл глубоко вздохнул.
— Другого конца он и не ждал. Нельзя ли плеснуть мне еще?
— Смотрите, не переборщите! — встревожился Стайн.
— Да нет, что вы. Ну а как обстоят дела с раком, расовыми проблемами и подростковой преступностью? Как с проблемой освоения космоса?
— Остановитесь! — рассмеялся Джо Эдмондс. Опять Трейси уловил в его смехе напряженную, неестественную нотку и опять не смог понять, что она означает.
— Вы могли бы и сами догадаться, — сказал Стайн, — что произошло со старыми болезнями, когда наук& посвятила им время и энергию, которые ранее расходовались на разработку методов уничтожения человека.
Бетти добавила:
— Да, у нас есть обсерватории и всевозможные лаборатории на Луне. И еще-
Тут Джо Эдмондс принес бокал. Трейси Когсуэлл сделал затяжной глоток и затряс головой.
Уолтер Стайн тут же поднялся с кресла.
— Послушайте, — сказал он, — да вы бледны! Вы слишком много выпили, — он озабоченно щелкнул языком. — И 3ta утренняя прогулка с Бетти… Мы слишком рано подвергли вас нервным нагрузкам. Давайте-ка побыстрее в постель.
— Да, я немного устал и захмелел, — признался Когсуэлл.
Лежа в постели, готовый мгновенно провалиться в сон, он глазел в потолок. На что все это было похоже? На далекое детство там, в Балтиморе, когда он в сочельник дожидался Рождества.
Он уже засыпал, когда в мозгу всплыла какая-то тревожная мысль, но ему никак не удавалось уловить ее.
Но подсознание упорно продолжало работать.
Когда на следующее утро он вышел к завтраку, они уже ждали его за столом. Все трое были, как обычно, в самых немыслимых облачениях. Когсуэлл уже пришел к выводу, что моды и фасоны здесь давно канули в прошлое; люди одевались, как им в голову взбредет, но с максимальным комфортом. Он предположил даже, что мода его времен в основном была предназначена для сбыта залежалого товара.
Проснувшись сегодня, он впервые почувствовал себя в хорошей форме, душевной и физической, в полной боевой готовности. После утреннего обмена приветствиями и ответов на вопросы о его самочувствии Трейси Когсуэлл сразу взял быка за рога.
