— А вещи делаются из чего-то! — вставил Джим Бумер.
— А вот и нет! — сказала девушка. — Я учу вашего языка. Эти слова я знаю. "Из чего-то" собирают, а не делают. А он делает.
— Забавно, — удивился Слик, — на этой бутылке написано "Будвизер", а правильно — "Будвейзер".
— Ой, какая же я простофиля! Не могла вспомнить, как это пишется; на одной бутылке написала правильно, а на другой — нет. Вчера вот тоже один посетитель попросил бутылку пива "Прогресс", а я на ней написала "Прогеррс". Сбиваюсь иногда. Сейчас исправлю.
Она провела рукой по этикетке, и надпись стала верной.
— Но ведь чтобы печатать типографским способом, надо сперва сделать клише! — запротестовал Слик.
— Все проще простого, — сказала буфетчица. — Только надо быть повнимательнее. Как-то я по ошибке сделала пиво "Джэкс" в бутылке из-под "Шлица", и посетитель был недоволен. Я взяла у него эту бутылку, раз-два, поменяла вкус пива и дала ему, будто б новую. "Это у нас освещение такое, что стекло кажется коричневым", — сказала я ему. И тут сообразила, что у нас вовсе никакого освещения нет! Пришлось быстренько сделать бутылку зеленой. Еще бы мне не ошибаться, ведь я такая бестолковая.
— В самом деле, у вас тут нет ни лампочек, ни окон. А светло, — сказал Слик. — И холодильника у вас нет. Во всем этом квартале нет электричества. Почему же у вас холодное пиво?
— Прекрасное холодное пиво, не правда ли? Заметьте, как ловко ухожу от ответа. Добрые люди, не хотите ли еще по бутылочке?
— Хотим. Заодно поглядим, откуда вы их достаете, — сказал Слик.
— Смотрите, сзади змея, змея! — вскрикнула девушка. — Ого, как вы подпрыгнули! — засмеялась она. — Это же шутка. Неужели я стану держать змей в таком хорошем баре?
Перед ними тем временем появились откуда-то еще две бутылки.
— Когда же вы появились в этом квартале? — спросил Бумер.
— Кто за этим следит? — ответила девушка. — Люди приходят и уходят.
— Вы не местные, — сказал Слик. — И нигде я таких не встречал. Откуда вы взялись? С Юпитера?
— Кому он нужен, ваш Юпитер? — возмутилась девушка. — Там и торговать не с кем, кроме как с кучкой насекомых. Только хвост отморозишь.
— Девушка, а вы нас не разыгрываете? — спросил Слик.
— Я сильно стараюсь. Выучила много шуток, но еще не умею ими шутить. Я улучшаюсь, ведь хозяйка бара должна быть веселой, чтобы людям хотелось снова к ней зайти.
— А что в том домике у железной дороги?
— Сегодня моя сестра-кузина открыла там салон. Отращивает лысым волосы. Любого цвета. Я ей говорила, что она спятила. Пустое дело. Будь им нужны волосы, стали бы люди ходить лысыми?
— Она и вправду может отращивать волосы? — спросил Слик.
— А как же! Вы сами не можете, что ли?
В квартале стояли еще три-четыре обшарпанных лавчонки, которых Арт и Джим не заметили, когда входили в "Клуб хладнокровных".
— По-моему, этой развалюшки тут раньше не было, — сказал Бумер человеку, стоявшему у последнего из домов.
— А я ее только что сделал, — ответил тот.
Старые доски, ржавые гвозди… Он ее только что сделал!
— А почему вы… э… не построили дом поприличнее, раз уж вы взялись за это? — спросил Слик.
— Меньше подозрений. Если вдруг появляется старый дом, на него никто и не смотрит. Мы здесь люди новые, и пока что хотим осмотреться, не привлекая особого внимания. Вот я и думаю, что бы мне сделать. Как вы считаете, найдут здесь сбыт отличные автомобили, долларов по сто за штуку? Хотя, пожалуй, при их изготовлении придется считаться с местными религиозными традициями.
— То есть? — спросил Слик.
— Культ предков. Хотя все уже отлично работает на естественной энергии, у машины должны быть пережитки прошлого, бензобак и дизель. Ну что ж, я их встрою. Подождите, сделаю вам машину за три минуты.
— Машина у меня уже есть, — сказал Слик. — Пошли, Джим.
Арт с Джимом повернули назад.
— А я все гадал: что творится в этом квартале, куда никто никогда не заглядывает? — сказал Слик. — Уйма в нашем городе занятных местечек, стоит только поискать.
— В тех лачугах, что стояли здесь раньше, тоже жило несколько странных парней, — сказал Бумер. — Я кое-кого встречал в "Красном Петухе". Один умел кулдыкать индюком. Другой мог вращать глазами одновременно — правым по часовой стрелке, левым против. А работали на маслозаводе, сгребали пустые хлопковые коробочки, пока он не сгорел.
Приятели поравнялись с хижиной стенографистки.
— Эй, милая, а если серьезно, как это ты печатаешь без пишущей машинки? — спросил Слик.
— На машинке слишком небыстро.
— Я спросил не "почему", а "как"?
— Поняла. Но до чего ловко я увертываюсь от твоих вопросов! Пожалуй, выращу-ка к завтрашнему утру у себя перед конторой дуб, чтобы давал тень. Люди добрые, у вас в кармане желудя не найдется?
— Н-нет. А как же ты все-таки печатаешь?
— Дай слово, что никому не скажешь.
— Даю.
— Я печатаю языком, — сказала девушка.
Арт и Джим не торопясь пошли дальше.
— А чем ты делаешь второй экземпляр? — крикнул вдруг Джим Бумер.
— Вторым языком, — ответила девушка.
Из углового дома опять грузили товар в сорокафутовый трейлер. По желобу ползли связки водопроводных труб со стенками толщиной в полдюйма и длиной футов по двадцать. Жесткие трубы двадцатифутовой длины — из семифутовой развалюшки.
— Не понимаю, как он может загружать товаром из такой маленькой лавчонки целые машины? — не унимался Слик.
— Девчонка же сказала — по заменьшенным ценам, — ответил Бумер. Зайдем-ка в "Красный Петух". Может быть, там тоже что-нибудь затевается. В этом квартале всегда хватало разных затейников.
Перевод А. Графова
Джо Спейд меня кличут. А уж башковитее меня вам вряд ли отыскать. Это я придумал Вотто, и Воксо, и еще кучу других штучек, без которых нынче никто и шагу ступить не может. У меня этого серого вещества столько, что порой приходится к специалисту по мозгам обращаться. В тот день, помню, звоню, — все мозговые спецы, которых я знаю, на уик-энде. Что-то уж слишком часто они на уик-энде, когда я к ним звоню. Пришлось к новому врачу идти. У него на дверной табличке написано, будто он анапсихоневролог, — ну, это все равно, что спец по мозгам, ежели по-простому говорить.
— Меня кличут Джо Спейд, — человек, который изобрел все, — говорю я ему и хлопаю его по спине со свойственным мне добродушием. Тут какой-то треск раздается, мне даже поначалу показалось, что я ему ребро сломал. Потом замечаю, что это всего-навсего очки, стало быть — порядок.
