подать, пошутил:
— Вот, командир, пройдём болото не замочив сапог! А ты боялся.
Они выбрались на твёрдую почву, тяжело повалились в мягкий мох, чтобы передохнуть.
— Тяжёлый ты, Грег, хоть и худой, — ухмыльнулся Блад, вытирая тыльной стороной ладони взмокший лоб, — по глотку — и дальше? — он отстегнул от пояса флягу, откупорил пробку, но глотнуть не успел.
— Не двигайтесь! — скомандовали из-за спины. — Руки подняли, быстро!
Мужчины замерли, сидя на земле, невысоко подняв руки.
— Да мы свои, — подал голос Асмунд.
И правда: вероятность встретить кого-то из имперских по эту сторону болота была ничтожной. Значит, позади них — кто-то из Распада.
— Нету у меня своих, — проскрипели из-за спины уже не столь грозно, и Блад понял: голос принадлежит старику, — из моих своих я один остался. А других «своих» не знаю и знать не хочу! — незнакомец медленно обошёл солдат, целясь в них из старого кремневого ружья.
Это был высокий и ещё крепкий дед в замызганной фуфайке и облезлой шапке. В седой спутанной бороде, что спускалась до середины его груди, застряли мелкие веточки, кусочки лишайника и какие-то крошки. Прозрачно-серые слезящиеся глаза незнакомца смотрели враждебно, но без страха, а сморщенный палец лежал на спусковом крючке твёрдо, как будто дед всю жизнь провёл с ружьём в руках, целясь в людей. Мыском потёртого сапога он, не сводя цепких глаз с пленных, отпихнул лежащее подле Винтерсблада ружьё.
— Во фляге виски? — спросил дед.
— Вода, — ответил Блад, и этот ответ разочаровал болотника.
— А ружьё чего одно? — старик вздохнул, чуть отвёл от лица приклад, разглядывая мужчин. — Ну хоть сапоги, вроде, добрые. И шинели, — он вновь вскинул ружьё и словно бы приготовился стрелять.
— Э, дед, ты чего?! Совсем с присвистом? Одичал на своём болоте? — взбеленился Асмунд. — Мы солдаты ОНАР, не вздумай!
— Да до пня мне, чьих вы будете! У меня здесь своя империя, я сам себе император.
Винтерсблад заметил, как Асмунд сигналит ему глазами бросаться на старика. Оно и можно было: в поднятой руке Блад всё ещё держал флягу, содержимое которой мог выплеснуть в лицо деду, подшибить его под ноги, а дальше — дело нехитрое. Но зачем? Винтерсблад усмехнулся:
— Перестань, командир, я не буду драться с рехнувшимся дедом, который всё равно не выстрелит. Приглядись: кремня-то нет! Вставай, похромали к своим, — он поднялся на ноги и протянул руку Асмунду.
— А ну, стой! — возмущённо рявкнул дед. — Стрелять буду!
— Ну давай, — улыбнулся Блад, наклоняясь за своим ружьём.
И тут отчаявшийся болотник прытко перехватил старенькое ружьецо и со всей силы врезал прикладом Винтерсбладу промеж глаз.
Когда Блад пришёл в себя, солнце за еловыми лапами уже подползло к горизонту. Всё лицо унтер-офицера было в подсохшей крови, а голова раскалывалась от боли.
— Копаный бруствер! — он сел, осторожно ощупывая горящую болью переносицу и с трудом поднимая опухшие веки, чтобы оглядеться.
Рядом лежал старик. Его облезлая шапка откатилась в сторону, на лбу бордовой кляксой темнела запёкшаяся кровь, бесполезное старое ружьишко валялось рядом.
— Эх, дед, дед! Жил себе на своём болоте, — что ж тебя не в своё дело-то понесло, за пулей в голову! — Блад поднялся на ноги. Асмунда нигде не было, как и Винтерсбладова ружья.
— Ты серьёзно, командир? — Винтерсблад разочарованно взмахнул руками, хлопнув себя по бёдрам. — Нарезал винт после того, как я волок тебя через всё болото? И ко всему — ружьё моё сфетишиздил, ну ты мерзавец!
Девушка и её кот
Я не особенно злился на Асмунда. У него, одноногого, в той ситуации и выбора-то не было. Тем более он послал мне навстречу подмогу (с которой я столкнулся уже на подступах к расположению). Но всё же какая-то драная кошка на душе скребла. Поэтому я не навестил ротного в госпитале, когда нас передислоцировали поближе к Клеуку.
Думаю, Грег тоже не избежал неприятного осадка. Может быть, даже чувства вины, потому что вскоре благодаря его ходатайству меня мало того, что наградили медалью за спасение командира, — так ещё и направили на двухмесячные курсы комсостава. Всё это время с Асмундом мы не общались ни лично, ни в переписке, и о том, что его рота отличилась при обороне Ксале, я узнал из газет. Грег наконец-то получил вторую звезду на свои лейтенантские погоны. Но самое главное — осуществилась его мечта о дирижаблях, и он был назначен ротным на транспортник. Каково же было моё удивление, когда меня, получившего после курсов младшего лейтенанта, назначили взводным в роту Асмунда! Явно опять не без его участия.
Тогда я думал, что так он возвращает мне долг. Но Грегу просто было выгодно держать меня поближе к себе, и дружба тут ни при чём. Хотя и она была ему выгодна. Будь он мне настоящим другом — сделал бы он то, что сделал годом позже?
***
Рота лейтенанта Асмунда входила в 286-й полк воздушной пехоты, который располагался в местечке Уиплит к юго-востоку от Клеука. От Уиплита было рукой подать до Реденса — небольшого городка, который уже не первый раз переходил из рук в руки. Сейчас он был занят имперскими войсками, и 286-й полк должен был выбить противника из Реденса.
— Нас десантируют здесь, — Асмунд ткнул пальцем в южные окраины на карте Реденса, — здесь заросший парк, так что прыгаем осторожно, но быстро, чтобы деревья закрыли нас от обстрела. Огонь бресийцы всё равно откроют. Наша задача — к тому времени быть не выше уровня крон: пусть уж лучше палят вслепую. Я понимаю, Мэтьюс, что листья облетели, но там много хвойных, не переживай, — угадал лейтенант вопрос заёрзавшего за первой партой молодого солдатика. — Дальше наступаем по плану, всё без изменений. Вопросы есть? — обратился он к взводу.
Вопросов не было. Асмунд отпустил солдат, и те разошлись по казармам, устроенным в здании старой школы. В классе остался лишь Винтерсблад, которому ротный подал сигнал задержаться.
— Мы с тобой так толком и не поговорили, Блад, — Асмунд прикрыл дверь, устало облокотился на учительскую кафедру.
— А есть нужда?
— Думаю, есть. Ты сердит на меня, Шен. Я чувствую.
