Ула, прильнув к Рому, прошептала:
— Прости, я не могла поступить иначе.
Усилием воли он унял охватившую его дрожь.
— Нет, это ты прости, ты спасла не Тибора, а меня. — Ром отшвырнул ружье. Придя в себя и поняв, что стрельбы больше не будет, осаждавшие с удвоенной энергией кинулись на приступ.
Ром с отчаянием огляделся. Взгляд его задержался на коридорчике, ведущем в кухню. У него блеснул луч надежды: когда они хозяйничали, он обратил внимание на другую дверь, которая могла вести либо в погреб, либо во внутренний дворик, где стоял экомобиль. В последнем случае у них был шанс на спасение. Нельзя было терять ни секунды. Ром схватил Улу за руку и увлек за собой. Подбежав к двери, он попытался открыть ее, но она была заперта. Ром выругал про себя ни в чем не повинного Ферфакса и стал изо всех сил бить по двери ногой. После нескольких ударов хилый замок не выдержал, дверь распахнулась, и тотчас им в ноздри ударил запах гари. Тарахтелка Сторти жарко полыхала, а рядом с ней, освещенная пламенем, уперев руки в бока, стояла улыбающаяся Розалинда.
— Сдавайтесь, — сказала она, — сопротивляться бесполезно. Глупенькие, мы ведь все хотим вам добра. — И крикнула: — Сюда, они здесь!
Вновь Ром оказался во враждебном кольце. Только теперь рядом с ним была Ула, а на той стороне — рядом с матами агры.
Вперед вышел Тибор.
— Ты, подонок, хотел меня пристрелить, и это освобождает меня от слова, данного твоему родичу. — Он замахнулся для удара, но Ула, став впереди Рома, сказала:
— Сначала тебе придется ударить меня!
— Отойди в сторону, сестренка! — сказал Тибор, но, видя, что она не трогается с места, схватил ее в охапку и кинул на руки своим дружкам. — Держите эту дуреху крепче! — приказал он. А сам без лишних слов развернулся и ударил Рома в лицо. Ром успел отшатнуться, кулак Тибора лишь слегка задел его. Но тут с другой стороны на него набросился Голем, крича:
— Постой, постой, у меня с ним свои счеты!
Ула рвалась в руках своих стражей, ей удалось укусить одного из них в плечо. Взвыв от боли, тот ударил ее по щеке.
— Эй, вы, — сказала Розалинда хладнокровно. — Я против кулачной расправы. Оставьте его в покое.
— Какая же тут расправа, прекрасная синьорита? Я не насильник, как твой соплеменник. Я предлагаю честный поединок. — Тибор явно наслаждался возможностью порисоваться. — Потерпи, Голем, сначала я с ним побеседую, а потом уж придет твой черед.
Голем, ворча, отошел.
Тибор молча мерил Рома глазами, не то растягивая удовольствие, не то пытаясь подавить противника психически. Напряжение нарастало, и Ула не выдержала:
— Ударь его, Ром, слышишь, ударь его!
Тибор обернулся, словно был уверен, что Ром этим не воспользуется, и сказал с кривой усмешкой:
— Продаешь брата любовнику?
А затем резко развернулся и нанес Рому второй удар.
Ром пошатнулся, из рассеченной губы потекла кровь. Зато совесть теперь у него была чиста: не он первым ударил ее брата. Выбросив вперед правую руку и отвлекая тем внимание Тибора, Ром вложил всю тяжесть своего тела и владевшее им озлобление в хук левой. Тибор оторвался от земли и упал на товарищей, которые еле устояли на ногах.
— Браво! — сказала Розалинда. — Что ни говори, а мат агру в боксе не партнер.
Эта реплика окончательно взбесила самолюбивого Тибора. Пригнув голову, он кинулся на Рома как бык, бодающий тореро. Но Ром ловко увернулся, и Тибор, пролетев круг, врезался в Голема, вызвав у того возглас досады и боли.
— Будет с тебя, — сказал Голем, шагнув в центр кольца.
Ром с Тибором были одного роста, их бой воспринимался как схватка равных соперников. Ром с Големом соотносились, как мышь с кошкой, между ними не могло быть драки, а только избиение. Ула в ужасе закрыла глаза. Но Ром не растерялся.
— Что ж, Голем, твой клановый патриотизм не помешал тебе стакнуться с матами против своего, — сказал он дерзко.
— Сам ты предатель! — огрызнулся Голем.
— Не ты ли громче всех орал, что все маты сволочи?
Среди матов поднялся возмущенный ропот.
Голем смутился и не нашел ничего лучшего, как повторить:
— Сам ты предатель.
— Я никого не предавал, вся моя вина в том, что я полюбил Улу. Будешь бить меня за это?
— И за это тоже, — сказал Голем.
— А как ты потом посмотришь команде в глаза?
— Что ты его слушаешь, он же над тобой издевается! — закричал Тибор, и Голем, словно ждавший такого понукания, рванулся с поднятыми кулаками вперед. Но в ту же секунду раздался предостерегающий голос Розалинды:
— Голем, не советую тебе бить агра.
И он застыл в нелепой позе, раздираемый противоположными импульсами, переводя глаза с Розалинды на Тибора и обратно.
Неизвестно, чем бы кончились его терзания, если б не появление нового лица, выросшего среди них словно из-под земли. Войдя в круг, крупный плотный мужчина в форме заявил:
— Синьоры, я, префект города Мантуи, беру вас всех под стражу по обвинению в нарушении общественного порядка и вторжении в дом местного жителя Ферфакса. Предупреждаю, что вы окружены.
В подтверждение его слов со всех сторон вспыхнули прожекторы роботов-полицейских. Стало светло как днем.
Ула подбежала к Рому и платком вытерла кровь с его лица. Она хотела сделать то же для Тибора, но он передернулся и демонстративно повернулся к ней спиной. С удивлением и обидой смотрела Ула, как Тибор подошел к Розалинде, и та охотно оказала ему первую помощь.
— Вы не имеете права нас задерживать, префект, — заявил Пер, который ничем себя не проявил во время предшествующих событий.
— Это почему же, молодой человек?
— Мы из Вероны и прибыли в Мантую, чтобы вернуть домой пару, — он кивнул в сторону Улы и Рома, — сбежавшую против воли родителей. Это наше право.
— Вот как? А жечь машины и разрушать дома — тоже ваше право?
— Досадное недоразумение. Разумеется, ущерб будет полностью возмещен. Я могу подписать обязательство.
— И я, — сказал Тибор, — моя фамилия Капулетти.
— Хорошо, на таких условиях я согласен отпустить вас. Садитесь по машинам и чтобы духу вашего здесь не было.
Тибор облегченно вздохнул. Ром и Ула задрожали.
— Кроме этих двух, они будут отвечать за нарушение права собственности.
У Тибора вытянулось лицо. Вперед выступила Розалинда.
— Но позвольте, префект, вы отнимаете у нас нашу добычу.
— Ах, вот в чем дело, синьорита! Я и забыл, что вы на них охотились. Сожалею, но ничего не могу поделать. Соседка Ферфакса официально уведомила префектуру, что в его дом забрались неизвестные. Я обязан провести расследование.
