— Ничего страшного, — отмахнулся Феликс и повернулся к нам. — Позвольте вам представить Еремина Максима Станиславовича, начальника этой базы и первого африканского округа.
— Ой, прям начальник! – замахал руками Еремин. — Начальник максимум двух десятков человек. Всем остальным мы до лампочки. Живут по своим законам и плевать хотели на начальников. Так что, добро пожаловать в страну абсолютной свободы и чокнутых дикарей! Ох, не завидую я вам. Требуйте десятикратной премии, когда вернетесь обратно. Вернее сказать, «если вернетесь».
— Ну-ну! Не нагнетай тут страхов! – нахмурился Феликс. – Лучше скажи, что нам делать дальше.
Еремин подошел к столу, постучал пальцами по панели управления, и перед нами появилась карта Африки.
— Вот, смотри, — Еремин тыкнул пальцем в черную точку на карте, — мы находимся здесь. Это район бывшего Абу-Хамед. Рядом была Нубийская пустыня. Теперь это все под водой. Вот здесь наша база. Пункт назначения – впадина Конго. В принципе, только там и остались более-менее крупные поселения. Реки, тропический климат, джунгли… хоть это и сложно назвать джунглями… так, остатки прежней роскоши. Но там еще кое-как живут, не то что здесь.
— Как будем туда добираться? — Феликс подошел ближе к карте. — Путь-то не ближний.
— Приказано доставить вас в поселение Имаму. Это здесь, — Еремин указал на точку у реки Конго. – Долететь туда прямиком не получится. Сам понимаешь, аборигены взлетно-посадочных полос не строят. Если вы свалитесь на них с неба, тоже ничего хорошего не будет. Мало ли как они отреагируют. Так что полетите вы на самолете поменьше, чем ваш, и только до границы бывших Судана и Конго. Там еще одна наша база. А дальше – по-старинке, машинами. Увы, надежней транспорта тут нет.
— Подожди, а как же аэрокары? Я думал, мы на них полетим.
— Аэрокары — для города. В условиях такой жарищи барахлят. Ты же не хочешь грохнуться где-нибудь посреди саванны. Да и чтобы погрузить ваши манатки, нужна дюжина, не меньше. Так что только машинами. Другого варианта нет.
— Понятно, — вздохнул Феликс. – Не думал, что это будет так сложно. Ну ладно мы, а как оборудование доставить? Это ж тебе не чемоданчик!
— А вот это вы спросите у Сагалова. Говорил я ему, что доставить туда все ваше барахло не получится. Но ты ж сам знаешь, ему море по колено. Он приказал, а выполнять мне. Так что, придется взять только самое необходимое, — развел руками Еремин.
— И как прикажешь работать? Мы ж не в отпуск приехали.
— Дело ваше. Я предупреждал.
— Тебя Сагалов в порошок сотрет.
— Сотрет, — заржал Еремин, — если дотянется. И если найдет другого дурака на мое место. У вас еще есть время перетрясти свои вещички. Вылет ночью, чтоб на рассвете быть на базе. Советую взвесить каждую шмотку. Если что не будет помещаться в машины, выкину не разбираясь.
Феликс хотел что-то ответить, но только махнул рукой.
* * *Из всего оборудования, погруженного на борт самолета, пришлось оставить лишь треть. Еремин порывался выгрузить еще часть, но Феликс сказал, что в таком случае он просто никуда не летит — сядет под ближайшим бараком и объявит голодовку. Последним аргументом стал отборный мат нашего техника и звонок Сагалова. Видимо, Еремин получил выговор и поэтому лишь угрюмо молчал, стоя у трапа самолета, на котором нам предстояло лететь дальше.
Когда со сборами было покончено, нам уже подмигивали первые звезды. Силы были на исходе. Мы поужинали и разошлись по кабинам. В полночь самолет снова поднялся в небо.
Я сидела в своей кабине, выключив свет, и смотрела в иллюминатор. Ни одного огня. Внизу темно. Еще сутки назад я спала в своей постели. А сейчас болтаюсь где-то над пустынями и саваннами.
В кабину постучали. Я знала, что это Феликс, поэтому нисколько не удивилась, когда в просвете открывающейся двери блеснули его очки.
— Можно? – он вошел. – Ты чего в темноте сидишь?
— Отдыхаю.
— Я ненадолго. Если ты, конечно, не возражаешь.
Феликс вошел и включил тусклый свет.
— Извини, просто надо поговорить.
Я кивнула. Феликс уселся в кресло напротив и поставил на столик два стаканчика кофе.
— Угощайся.
— Нет, спасибо. Потом не усну, — ответила я, поборов желание отхлебнуть хоть глоток ароматного напитка.
— Вам уже рассказывали, для чего мы отправляемся в экспедицию, — Феликс взял стаканчик и задумчиво повертел его в руках, — но я хочу убедиться, что ты все правильно поняла.
— А что тут понимать? Наша задача – стерилизовать местное население. Разве нет?
Феликс глотнул кофе и поморщился.
— Тебе не нравится цель нашей экспедиции?
— Феликс, вашей экспедиции, вашей. Я всего лишь подчиненная — что прикажут, то и сделаю.
— Ну не надо так, Аномалия. Да и не похоже это на тебя. Уж кто-кто, а ты не будешь делать то, чего не хочешь.
— Буду. И ты знаешь почему.
— Ты о маме? – нахмурился Феликс. – Зря ты так плохо думаешь о нас. Никто ничего ей не сделает. Да и тебя никто не заставлял ехать, никто не шантажировал.
Да, Феликс прав. Никто и слова не сказал о маме. Но я знала, что скажут, откажись я от экспедиции.
— Ладно, я не об этом хотел с тобой поговорить, — лицо Феликса выглядело озабоченным, он все время поправлял очки и покусывал губы. – Я и сам не в восторге от того, что нам предстоит сделать. Понимаешь, эти люди не согласятся переезжать на материк. Да и сомневаюсь я, что рождаемость там подскочила настолько, что у нас начались проблемы. Это чистой воды политика. Думаю, просто кому-то очень нужно освободить остров от коренного населения. Не сразу. Постепенно. Но это не наше дело. Мы ничего не сможем изменить. Понимаешь?
Я смотрела в черное пятно иллюминатора и молчала. Понимаю, все я понимаю. Но, как собака, сказать не могу.
— Просто хочу предупредить тебя, — продолжал Феликс. – Слушайся меня, особо ни с кем не сближайся – и все будет хорошо. Ладно?
— Феликс, а что ты скажешь тем людям? Как объяснишь медицинские манипуляции?
— Все давно продумано. У них там вспышка дизентерии. А мы – врачи международной организации, прилетели помочь местному населению справиться с болезнью и выявить источник заражения. У них уже бывали врачи. Правда, лет пять назад – во время эпидемии тропической лихорадки. Так что нас должны встретить нормально.
Феликс замолчал и мы несколько минут сидели в тишине. Допив кофе, он встал и пошел к дверям кабины.
— Спокойной ночи, Аномалия.
— Спокойной ночи.
Я осталась одна. Все-таки не удержалась и выпила стаканчик кофе, оставленный на столике. Делать было нечего. И спать пока не хотелось. Вспомнив о книге, которую мама подложила-таки в чемодан, я решила, что это лучший способ навеять сон.
