Владимир Михановский - Гостиница «Сигма»

Между тем посторонний предмет, приросший к глазам белкового двойника, вначале расплывчатый, приобретал все более твердые очертания. Что-то в этих двух кругах, соединенных тоненькой перемычкой, показалось доктору знакомым. Где он мог видеть подобный предмет? Очки! — осенило Антона. Ну, конечно, это были очки, такие же, как те, которые красовались у него на носу. Дешифратор с идиотской педантичностью скопировал также и очки, очевидно сочтя их — не без основания! — за необходимый придаток существа, именуемого доктором Антоном ван Клепсидрой.

Антон облегченно вздохнул и снял руку с верньера, который успел нагреться. Все в порядке, процесс протекает нормально. Он будет жить, его белковый брат Антонито (так доктор называл в мыслях своего питомца). А то, что у Антонито будут готовые очки, так это даже лучше: не придется покупать новую пару в оптическом магазине. Покупать пришлось бы обязательно: ведь Антонито, во всем повторяя доктора Клепсидру, должен быть, в частности, ужасно близорук.

«На каких правах будет жить у меня Антонито? — пришла доктору внезапная мысль. — Конечно, придется зарегистрировать его в полиции. Но как объяснить тамошним олухам происхождение Антонито? Сказать властям, что Антонито выращен в контейнере? Вряд ли такой прямой путь приведет к успеху». Сколько горя хлебнул в свое время профессор Петруччи из Милана, когда всерьез приступил к опытам по выращиванию организма в искусственной среде. Ватикан чуть не съел его с потрохами! Правда, метод Клепсидры отличается от метода Петруччи, но кто там станет разбираться?

Наблюдая за неподвижной фигурой, доктор ощутил прилив решимости. Не может быть, чтобы не нашлось выхода. Вид на жительство он ему как-нибудь выправит. Можно попробовать… Клепсидра сунул руку в карман и потрогал пальцем бумажник. Или придумать подходящую историю. Например, к нему приехал брат с Запада. Благо он и Антонито будут похожи друг на друга, как две капли воды.

Двойник выглядел почти законченным. Доктор знал, что там, под тонким слоем кожи, происходит титаническая работа: нити нейронов соединяются в длинные цепочки, срастаются волокна мышц, быстро растет кустарник кровеносных сосудов. Артерии уже, наверно, готовы принять животворные токи. Скоро по ним заструится кровь, и можно заранее сказать, чьей она будет группы… Да, через каких-нибудь сорок минут включится сердце Антонито. К тому времени физиологический раствор уйдет из ванны, и доктор Клепсидра отворит выходной клапан. Впервые с тех пор, как он четырнадцатилетним мальчишкой переступил порог лаборатории.

На душе доктора было неспокойно. Услужливая память некстати подсунула цитату из нового закона о каре за укрывательство подрывных элементов. Вдруг эти типы вздумают заняться проверкой его брата?.. Следов Антонито в прошлом они, естественно, не найдут, и его питомец автоматически попадет в разряд подозрительных… Если так, его заберут. Ну, а что сделают с доктором? Перед умственным взором Клепсидры быстро пронеслась вереница картин: для начала — вызовы, допросы, приторная вежливость полицейских чиновников, их испытующие взгляды: «Итак, человек — вы называете его братом — прибыл с дальнего Запада? Вы продолжаете настаивать? Между тем по справкам, которые мы навели…» Обыск — это уж само собой. А потом?

Чем больше редел туман вокруг неподвижной фигуры Антонито, все еще погруженной в живительный раствор, тем мрачнее сгущались тучи над будущим доктора Антона ван Клепсидры. И кроме всего, та злосчастная демонстрация. В защиту прав человека… Дернул же его черт примкнуть к колонне. Хотя это было давно, полиция, верно, умеет хранить старые кинопленки. Укрывание неизвестного лица, демонстрация… Получается одно к одному.

Картины будущего были настолько яркими, что доктор помотал головой, отгоняя видения.

И все-таки выход должен быть. В конце концов, на первых порах Антонито можно не регистрировать, а попросту спрятать. Или еще лучше — поручить ему какую-нибудь несложную работу. Они ведь будут неотличимы друг от друга. Надо только позаботиться, чтобы сотрудники не видели их вместе. А дальше посмотрим.

В глубине кубического контейнера возвышалась сутуловатая фигура. Доктор встал на ноги, чтобы убедиться, что фигура одного с ним роста. Плечи и торс двойника были окутаны полупрозрачным радужным облачком — своеобразные строительные леса, которые еще не успели убрать.

Антон не думал, что он выглядит таким сутулым. «Это от вечного сидения за микроскопом. В три погибели сгибаешься над тубусом — и вот результат», — подумал доктор и расправил плечи.

Бесшумно ступая по мягкому ворсистому пластику, он сделал несколько шагов. Предположим, он не будет регистрировать Антонито. И полицейские ищейки не нападут на его след. Но будет ли Антонито, питомец доктора, точь-в-точь таким, как это рисуется сейчас в воображении Клепсидры? Допустим даже, что Антонито будет представлять собой полную копию доктора. Хорошо ли это? Как сказать… Он не ангел, далеко не ангел. Кому это знать лучше, чем самому доктору? Одной из главных черт его характера, увы, была строптивость, неуживчивость… Что, если Антонито в один прекрасный день выйдет из повиновения? Усмирить его будет не просто. И потом, в памяти Антонито будет записано то, что ни один человек не должен знать о почтенном докторе.

Клепсидре почудилось, что щеки двойника начали окрашиваться слабым румянцем. Неужели уже?.. Так быстро? Он посмотрел на реле времени. Нет, до включения сердца еще двадцать минут…

А что, если у Антонито окажется чуточку больше честолюбия, чем у него, доктора Клепсидры? Честолюбие ведь не отмеришь никаким прибором. В таком случае для Антонито не составит труда затереть, вытеснить своего создателя. Очень просто: по внешнему виду они неотличимы. Все научные замыслы доктора, все, над чем он работал, будет известно Антонито. Настойчивости ему не занимать. Поди потом докажи, что ты — это ты. Шеф разбираться не станет. Не такой он человек.

Да, если Антонито вздумает его подсиживать, ему придется худо. Вероятность этого велика. Ведь чаще всего враждуют схожие между собой люди, а также те, у кого одинаковые претензии. В данном случае оба эти признака возводятся в невероятно высокую степень. «По сути получится так: два одинаковых претендента на одно место», — подумал взволнованный доктор.

Десять минут!

«Да, но как бы мы ни были одинаковы, властью-то здесь, в биологическом отделе, обладаю я! — пытался успокоить себя доктор. — В случае чего его и прижать недолго».

«Гм, прижать! — возразил внутренний голос. — Это все равно что прижать самого себя. Попробуй прижми того, кто знает наизусть все твои секреты. Да что там секреты! Все твои мысли, тайные намерения — словом, всю подноготную будет знать Антонито. Добавь такому молодчику каплю подлости — и он будет продавать тебя на каждом шагу».