Меркурианские постройки зарылись в грунт. Работа на рудниках шла вахтовым методом. Погрузка металла на грузовые корабли могла осуществляться только в течение меркурианской ночи — к счастью, достаточно долгой.
Корпус «Вычегды», как и всякого другого корабля, предназначенного для рейсов во внутренние области Солнечной системы, был покрыт многослойным светоотражающим материалом. Скорость его эрозии от столкновений с космическими пылинками просто пугала. При посадках на обшивку садилась местная пыль, меркурианская и лунная. После каждого рейса «Вычегду» чистили, полировали снаружи по тринадцатому классу чистоты и наносили напыление заново.
Ходили упорные слухи о том, что компания собирается сократить расходы на обслуживание меркуриан-ских кораблей, удвоив срок их службы с одним покрытием. Один росчерк пера — и готово. Максим боялся об этом и думать. Уже сейчас интегральное альбедо корабельной обшивки упало с 92 процентов до 89. А будет еще хуже. Еще один рейс с тем же покрытием… Лучше уж вовсе не жить на свете.
Даже сейчас — сауна. Но можно терпеть. Особенно если нагишом.
Жены ворковали о чем-то своем. Максим поплыл по рубке, без особой нужды вглядываясь в индикацию бортовых систем и стараясь не прислушиваться. Задача командира и мужа, как он ее понимал, заключалась в том, чтобы один раз все путем наладить, не размениваясь впоследствии на ежеминутный мелочный контроль. Он считал, что у него получилось. Поначалу, правда, Барбара ужасно возмутилась его намерением взять вторую жену. И ведь не сам захотел — жизнь заставила. Старые двухместные посудины повсеместно списывались в утиль. Экипаж корабля класса «Вычегда» — три человека (договаривай в уме: связанных семейными узами). Старший сын недавно пошел в школу, младшего учили садиться на горшок. Для супругов, желавших остаться в компании, выбор, в сущности, был невелик: Максиму брать младшую жену — или Барбаре младшего мужа?
Скрепя сердце Максим пошел бы и на второй вариант, но Барбара, поплакав сколько положено и выслушав тысяча сто первое уверение в любви, согласилась на первый.
Оказалось — ничего страшного! Жены быстро поладили между собой и скоро начали устраивать мелкие женские заговоры. Жизнь стала насыщеннее и кое в чем интереснее.
На экране переднего обзора Меркурий, ноздреватый и ущербный, напоминал Луну, как ее видно с Земли. Громадный, услужливо притемненный автоматикой диск Солнца не вызывал ничего, кроме раздражения. Еще несколько часов тепловой пытки — и корабль, повернувшись к планете хвостом, начнет торможение, и из дюз вырвется поток ионизированного ксенона, и вернется тяжесть, и противно заноют, завибрируют переборки… А потом «Вычегда» нырнет в тень планеты. И это будет счастье.
Противно пискнуло. Максим помедлил с полсекунды, пока до него дошел смысл писка данной тональности. Сигнал был из числа редчайших: в опасной близости от корабля локаторы зафиксировали постороннее тело.
В набитой, казалось бы, битком Солнечной системе космос все равно достаточно обширен. Неопасный микрометеорит — это пожалуйста. Песчинок сколько угодно. Но встреча с каменюкой, способной серьезно повредить корабль и даже фиксируемой локаторами, — большая редкость. Даже в ближнем Внеземелье мусора теперь не так уж много.
— Держитесь! — крикнул Максим женам и сам вцепился в первую попавшуюся скобу. Сейчас должен был последовать автоматический маневр уклонения.
И вправду — дернуло. Несильно. Максим ожидал куда более резкого рывка. Он подумал, что катастрофы не произошло бы и без маневра. Просто-напросто компьютер-перестраховщик счел полезным уменьшить вероятность столкновения с одной миллионной до нуля.
Новый писк.
И новый рывок.
Да что же это такое, черт побери! Метеоритный рой? В этой области пространства? Нонсенс. Исчезающе малая вероятность.
Но не верить реальности — глупо. Сюрпризы космоса всегда неожиданны. А делятся они только на три категории: плохие, очень плохие и хуже некуда.
— Он один! — крикнула Барбара. С ее места был хорошо виден экран корабельного локатора.
— Чушь! — рявкнул Максим.
— А я говорю, он один. Округлое тело около полуметра в поперечнике, альбедо 98 процентов… ого! Идет курсом сближения.
Еще один рывок, сильнее предыдущих. Скоба больно врезалась в пальцы.
— Да что он, маневрирует, что ли?! — не выдержал Максим.
— Вот именно, — спокойно сказала Барбара.
— Идентифицируется? Проверь.
— Уже. В базе данных нет аналогов.
— Ясно…
Ничего на самом деле не было ясно Максиму Волкову. Искусственное тело? Здесь? Но зачем?
По скобам он добрался до кресла. Пристегнулся. Та-ак, что тут у нас?
То, что старшая жена не шутила, он понял еще до того, как взглянул на экран. Глупая была бы шутка. И несвоевременная. А экран показывал медленное приближение объекта к «Вычегде», и сбитый с толку корабельный компьютер, сняв с себя ответственность, запрашивал о дальнейших действиях.
Подождет…
Максим лихорадочно думал. Корабль все еще шел в границах штатного «коридора». Легкая коррекция — и он вернется на оптимальную траекторию. Попытка оторваться от неопознанного привязчивого объекта означает расчет нового курса, перерасход ксенона и — самое главное — лишние часы, а то и сутки до нырка в спасительную тень.
Чем это чревато, было известно. В позапрошлом году из-за сбоя в системе управления погибла «Жиздра». Времени, проведенного ею под ливнем солнечной энергии, хватило, чтобы в танках закипела вода, предназначенная для меркурианских рудников. Стравить пар экипаж не сумел. Корабль просто взорвался, как перегретый паровой котел.
Рискнуть?
Можно. Но где гарантия, что после маневра объект отвяжется?
— Идет на нас, гасит скорость, — деревянным голосом сказала Барбара.
— Вижу.
Гасит скорость — это хорошо. Оружие так себя не ведет, будь оно человеческим или инопланетным. Будь мирная «Вычегда» боевым кораблем — чужак уже десять раз превратился бы в облако газа. Одна команда с центрального боевого поста — и привет. С другой стороны, имей чужак откровенно агрессивные намерения, «Вычегда» уже перестала бы существовать.
В том, что «Вычегду» преследует именно чужак, сомнений не оставалось. Объект, который не идентифицируется, не может быть ничем земным.
Нет, аналогия все же была… с первым русским спутником Земли. Такой же блестящий шарик, разве что без антенн. Максим вывел на монитор увеличенное оптическое изображение. Н-да, шарик… В косых лучах Солнца он выглядел полумесяцем и увеличивался, наплывая на «Вычегду». Ослепительно сверкал освещенный бок.
