— Галина Павловна, мы здесь! — констатировали факт прибытия две девушки студенческого возраста в одинаковых брючных тройках, нагруженные полиэтиленовыми пакетами и обувными коробками.
— Твои помощницы? — догадался он.
— Они самые… Комсомолки, спортсменки, красавицы, шмодницы — усмехнувшись, подтвердила Галина Павловна, и затем, извинившись, сказала ему, что ей надо всех своих подопечных в количестве двенадцати человек пересчитать и организованно повести на посадку. Павлов понимающе кивнул головой и направился к выходу на перрон.
Подойдя к своему вагону, он решил немного постоять на свежем воздухе и понаблюдать со стороны, как ведут себя юные смоляне. Очень его заинтересовал худенький паренек, который напомнил ему самого себя, когда он перешел в шестой класс московской средней школы. Затем его мысли переключились на Рико и Люка и детей Березки. Плохо им, наверное, без него? Он лично не представлял себе, как бы рос без отца, которым он страшно гордился; с мальчишками дрался смертным боем, если казалось, что кто-то плохо о нем отзывается. За пять минут до отправления поезда Павлов занял свое место в соответствии с купленным билетом. В двухместном купе спального вагона с двумя мягкими диванами, обитыми красным велюром, он оказался единственным пассажиром. Молоденькая проводница принесла комплект постельных принадлежностей и предложила «чай, кофе, газетку» (хотя для утреннего кофе с газеткой было уже поздновато — 15:30). Усталость и волнение пересилили желание пофлиртовать. Он расстелил свежие, хорошо выглаженные, простыни на мягком диване, застелил их покрывалом и, не раздеваясь, прилег, подложив под голову шерстяной плед и плоскую, похожую на блин, подушку. Теперь можно было расслабиться и продумать дальнейшие действия. Чем конкретнее он представлял себе предстоящие объяснения в милиции, тем тревожнее у него становилось на душе. Но больше всего его смущала миссия «вестника несчастья». Какие слова он скажет добрейшему Юрию Николаевичу Цибикову, чтобы выразить ему соболезнования? Какие аргументы приведет он в оправдание своего бегства с места происшествия? В этом контексте предложение Галины Павловны погостить у нее в Смоленске показалось ему не таким уж нереальным и, несомненно, содержало вполне конкретную подсказку из разряда «соломинок», за которые в безнадежных ситуациях следует хвататься немедленно, иначе будет совсем плохо. Только он задумался над вопросом о возобновлении со своей старой знакомой романтических отношений, с целью застрять в Смоленске на пару недель, а может и дольше, как в дверь его купе постучали и попросили разрешение войти. Он по голосу узнал проводницу и решил, что она, наверное, хочет подселить на свободное место какого-нибудь безбилетного пассажира. Он почти угадал, так как проводница была не одна. Однако привела она с собой не безбилетника, а Галину Павловну, которая попросила ее показать, в каком купе разместился «очень интересный мужчина в заграничном спортивном костюме». Оставив детей под присмотром помощниц, она решила навестить его сама, — тем более что у нее для этого, как вскоре выяснилось, были очень серьезные причины. «Ты едешь один?»— первым делом поинтересовалась она, закрывая за собой дверь. Получив утвердительный ответ, она сняла с плеча белую дамскую сумочку из натуральной кожи и положила ее на свободный противоположный диван, а затем расстегнула замшевую куртку на молнии, и, разоблачившись, попыталась повесить ее на крючок, но петелька оборвалась, и она замешкалась. Он поднялся с дивана, чтобы помочь ей повесить куртку, и его руки, словно сами собой, обняли ее за плечи. Галина Павловна, повернувшись к нему, уткнулась лицом в его широкую грудь, а затем, приподнявшись на цыпочки, подставила свои губы для поцелуя, длившегося целую минуту. Не теряя темпа, он стянул с нее джинсы и блузку, и пока возился со своими тряпками, она сняла с себя все остальное. Он овладел ею грубо, сразу же, естественно без предварительных ласк. Поджимало время. «А?! А?! А?! А?!» — удивленно вскрикивала она, дергаясь всем телом. Ее трусило с полминуты, а потом она оделась, похвалила за расторопность и обратилась к нему с вопросом, которого он от нее, терзаясь страхом и сомнением, ждал: не остановится ли он в Смоленске, чтобы погостить у нее хотя бы пару дней? Тем более, — напомнила она, — впереди суббота и воскресенье.
— Ты живешь одна? — первым делом поинтересовался он, имея в виду личности, проживающие с ней под одной крышей.
— Только я и сын, которого ты уже видел — объяснила она ему свое семейное положение.
— Я вас не стесню? — спросил он, чтобы выяснит ее жилищные условия.
— У меня, конечно, не хоромы. Занимаю две комнаты в трехкомнатной коммунальной квартире в центре города. Соседка с дочерью уехали в деревню, — так, что гарантирую тебе полную анонимность — исчерпывающе ответила она.
— С мужем давно развелась? — спросил он, опасаясь нежелательных встреч и контактов.
— А я и не выходила — сказала она и застенчиво улыбнулась.
— А я так, ни разу и не женился— сказал он, имея в виду отсутствие в паспорте отметки о регистрации брака.
— Ты отбывал срок? — с сочувствием спросила она, теребя в руках дамскую сумочку.
— Откуда ты знаешь? — спросил он с наигранным удивлением, в то же время, обрадовавшись, что ему не придется объясняться перед ней, где он пропадал целых 12 лет.
— Я звонила тебе несколько раз, когда приезжала в Москву. Твой отец мне сказал, что ты пропал без вести. Но по его голосу я поняла, что с тобой произошло какое-то несчастье, и ты — либо в колонии, либо в психбольнице — она хотела еще что-то сказать, но в ее глазах промелькнул испуг.
— Ты права. Я находился в колонии строгого режима под Иркутском — соврал он.
— За что? Извини, но для меня это очень важно— с мольбой в глазах произнесла она, вцепившись в свою сумочку так, как будто в ней находились золото и бриллианты.
— Убийство по неосторожности, побег, второй срок и «химия» на ударной комсомольско-молодежной стройке. Итого: 12 лет, — коротко ответил он, вспомнив этапы жизненного пути одного заслуженного геолога, с которым он познакомился во время студенческой практики на Северном Урале.
— Жаль, очень жаль. Полгода тому назад я стала надеяться на лучшее. В программе «Взгляд» показали сюжет о наших геологах с Дальнего Востока, которые длительное время находились в плену у китайцев, а потом их освободили — сказала она и испытывающее заглянула ему в глаза. Павлов в ответ на ее слова недоуменно пожал плечами, и тогда она, выдержав паузу, внесла существенное уточнение:
— Одного из геологов ведущий программы Влад Листьев назвал Павловым Дмитрием Васильевичем, и пять минут брал у него интервью. Я сама этот сюжет не видела. Пропустила. Мне Нина Петрова и Лена Водонаева, если ты их помнишь, на другой день позвонили и утверждали, что это — ты. Вылитый ты.
