– Привет! Чего так поздно сегодня? Если бы рейсом раньше поехал, свою любовь опять бы встретил.
– Кого? – переспросил я, расплачиваясь.
– Кого-кого, – передразнил меня водитель, – девчонку, помнишь, приставал к ней под Новый год?
– Ну, – сразу вспомнил, ведь не так часто я к кому-то пристаю.
– Что «ну»? Рейсом раньше поехал, встретил бы ее. – Водитель сегодня был явно перевозбужден.
– Она на конечной вышла? – задумчиво спросил я.
– Да-да, на конечной.
– И назад она поедет этим автобусом?
– Этого я не знаю, – он засмеялся, – хотя, куда она денется.
– Интересно…
Может, это знак свыше? Девушка мне, насколько я мог быть объективен в том состоянии, понравилась – а я теперь свободен от своих зависимостей… Может, самое время попробовать начать новое любовное приключение?
– Я вот все думаю, куда она в такую глушь ездит? – задумался водитель.
– Может, на огород, помидоры поливать?
– Ну да, помидоры! – Водитель засмеялся и поставил дворники на более интенсивный режим работы, так как они не успевали очищать лобовое стекло от снега.
А ведь после этого бардака, который начал происходить с миром и со мной, я бы не удивился, если бы она действительно ездила поливать помидоры. В этом даже был бы некий символизм – Любовь и помидоры… Да уж.
В пути водитель мне рассказывал про свои победы на любовном фронте – я не слушал, только изредка поддакивал. Наконец автобус добрался до конечной.
– Удачи!
– Ага.
Но в этот раз я не пошел своим привычным маршрутом, а счистил рукой снег со скамейки и сел ждать – автобус номер четыреста четыре развернулся, постоял немного и пошел замыкать очередной круг, начатый им на вокзале. Посидев минут пятнадцать, я замерз, до следующего автобуса было почти два часа, и я подумал, что все же успею навестить свой куб…
Вернулся я как раз к отъезду автобуса – быстро заскочил в салон, но девушки не было. Водитель пожал плечами, я же вернулся ждать на остановку. Следующий автобус должен отходить в пятнадцать минут седьмого. А что если она вообще не придет? До каких пор я буду тут торчать? Я решил, что следующим рейсом уеду… Ровно в шесть часов она появилась на остановке.
Одета она была так же, как и в прошлый раз – пестрый шарф, берет, еще и капюшон от снега. Меня она, по-моему, даже не заметила. Я улыбнулся идиотизму ситуации – вот она пришла, а дальше-то что? У меня в запасе было столько времени, но никакого плана действий я не набросал. Надо дождаться автобуса.
Все же я подошел.
– Привет.
– Привет. – С любопытством изучает меня.
– У тебя красивые глаза.
– Да…
– Холодно сегодня.
– Да.
– Тебя Любовь зовут?
– Да.
– Меня Ник.
– Да. – Даже с этим согласна.
– Это сокращение от Никифор.
Улыбается.
– Мне и самому мое имя не нравится, – пустился я в откровения: – По мне, так звучит по-деревенски.
Она смеется или уже насмехается?..
– Вот…
– Да…
Ей-то может и «да», а я не знал, что бы мне еще такого сказать. Отступать поздно, а в голову как назло ничего не лезет. Ситуацию спас автобус, приехавший немного раньше расписания.
– Замерзли? – заулыбался водитель, впуская нас в салон.
– Немного, – ответила она, протягивая деньги.
– Да… – промямлил я, расплачиваясь.
– А мне вот вас довезти – и свобода. Смену сдал – смену принял.
– Да, – согласился я и понял, что чего-то меня тоже заклинило.
Я сел рядом с девушкой, но она, вместо того чтобы продолжать светскую беседу, предпочла сунуть в уши наушники и слушать музыку. Такого поворота я не ожидал и несколько раз почти решился похлопать ее по плечу, чтобы привлечь ее внимание, но в последний момент передумывал, оправдывая себя тем, что для этого нет серьезного повода. Так мы и доехали до самого вокзала.
Открыв двери, водитель помахал всем пассажирам, находившимся в автобусе, и сам куда-то вышел. Ветер задувал редкие снежинки в салон. Метель закончилась. Девушка, не снимая наушников, вышла из автобуса и пошла бойким шагом куда-то в сторону города.
Я, наконец, решился и побежал вслед за ней.
– Послушай! Послушай! – Я догнал ее и аккуратно прикоснулся к рукаву куртки.
Она обернулась и удивленно посмотрела на меня.
– Ты мне нравишься. Давай как-нибудь встретимся?
– Что ты говоришь? – Она вынула наушники.
Я почему-то заулыбался широкой улыбкой:
– Ты мне понравилась. Можем мы с тобой как-нибудь встретиться?
Она молча смотрела на меня, словно изучая. Я тоже молчал, так как абсолютно иссяк после своей короткой речи. Только глупая улыбка никак не сходила с моего лица.
– Я на неделю уезжаю. – Она полезла во внутренний карман куртки. – Позвони мне в следующую пятницу, хорошо?
– Хорошо. – Я, наконец, справился со своей мимикой и убрал улыбку.
Она достала блокнот и ручку, на листке записала свой номер и вручила мне:
– Звони.
– Обязательно. Может, тебя проводить?
Она только отмахнулась, надела наушники и быстро растворилась в толпе…
* * *
В тусклом желтом свете закопченной лампочки было сложно найти необходимый ключ из связки. Федор матерился себе под нос. Потом вдруг прекратил свой поиск, машинально отколупал кусок старой краски со стены подъезда и в этот раз выругался громко:
– Ебанный в рот. – Он хлопнул себя ладонью по лбу. – Постоянно забываю! – Его палец надолго зажал кнопку дверного звонка. – Где же ты?! Шевелись давай!
Не отпуская кнопку звонка, Федор стал бить ногой по двери. Наконец кто-то за дверью завозился с замком. Дверь немного приоткрылась, и Федор в нетерпении толкнул ее:
– Хули возишься? Не слышишь, хозяин идет? – Он со всей силы ударил казбеса в слизскую морду.
Существо свалилось и застонало, Федор хотел было ударить еще пару раз, отыгрываясь за неприятный инцидент, произошедший с ним сегодня, но подумал, что этого казбеса он получил только во вторник, взамен до смерти забитого прежнего, и организация могла «не оценить» его пыла.
Он снял и положил на специально отведенную для этого полочку шляпу, расстегнул пальто, и тут в его глазах сверкнула фиолетовая вспышка – еще и еще раз. Последний раз это уже была не вспышка, а ровное сияние – словно фиолетовый свет заполонил все вокруг. Федор понял, что не может дышать сквозь этот фиолет…
Он упал и забился в конвульсиях.
Лишь когда Федор прекратил попытки вдохнуть, когда навсегда потерял себя для этого мира, казбес, все это время стоявший позади, отвел от Федора свой новый, только пробудившийся взгляд…
…В графе «причина смерти» эксперты запишут «сердечный приступ».
Изначально яйца напоминают кокосовые орехи, перепачканные в смоле. Откуда они берутся – Егор не знал, просто раз в три дня приезжает партия грузовиков, забивающая ими контейнеры. Далее контейнеры загоняют в цех и заполняют вонючей жидкостью, баки с которой еженедельно пополняются из прибывающих цистерн (ходили слухи, что жидкость эту производят, настаивая человеческие останки с какими-то химическими добавками). Контейнерам с яйцами и жидкостью дают настояться, и вскоре, одно за другим, яйца всплывают на поверхность. Всплывшие яйца вылавливают – на ощупь они становятся мягкими и набухают в четыре-пять раз по сравнению с изначальным размером, затем отправляют в так называемый «инкубатор», где искусственно поддерживается температура в шестьдесят градусов. И только потом из яиц вылупляются казбесы, которые после кормежки и сна в шесть часов становятся вполне пригодными для выполнения предписанных им функций. Далее казбесов грузят в контейнеры и отправляют на реализацию.
