* *
*
"Гнездовье" молдавской "кукушки" и вправду казалось, на первый взгляд, неуязвимым. Генка это понял сразу же, как только преодолел незримую линию фронта и благополучно добрался до голой бетонной площадки перед зданием бывшего райкома КПСС. Территория, безгранично и весьма успешно контролируемая молдавским снайпером, простиралась на добрые полсотни метров, вокруг здания и на сотню метров перед ним. Но и это еще было не все. Снайпер засел на самой крыше пятиэтажного здания и подобраться к нему бесшумно и незаметно было практически невозможно. Достаточно было одной брошенной на лестничный проход гранаты, и у нападавшего не оставалось никаких шансов на победу. Снайпер, судя по всему, прекрасно это понимал и чувствовал себя довольно уверенно и беззаботно. Однако он понимал и то, что только массивные стены здания являются единственным надежным гарантом его благополучия и безопасности. Вот почему за те долгие 12 часов, что провел Генка возле его огневой точки, снайпер так ни разу и не покинул своего гнездовья. Уже начало темнеть, а Генка все еще никак не мог придумать способ, как "достать" снайпера и самому остаться в живых. Время шло. За спиной Генки с завидным постоянством вспыхивали и вскоре быстро захлебывались горячие перестрелки. И вот-вот на него могли наткнуться молдавские "ополченцы" или "полиция". И тогда бы участь его была однозначно предрешена. С тремя "магазинами" к АКМ и бесполезным в обороне штык-ножом ему долго не продержаться. А там либо смерть, либо плен... При мысли о втором варианте окончания его рейда у Генки начинала дико стучать кровь в висках, и ледяной пот струился по спине.
Луна уже была в своей полной красе, когда Генка, так ничего и не придумав, неожиданно заметил странную фигуру, опасливо кравшуюся от окрестных домов к изрешеченному осколками зданию бывшего райкома. Генка вначале подумал, что это кто-то из молдавских "ополченцев" решился навестить "кукушку". Но вскоре, с трудом разглядев в блеклом лунном свете грациозные девичьи плечи и чуть покачивающиеся при каждом шаге маленьких ножек бедра, понял, что ошибся. Незнакомка была одета в легкое ситцевое платье, доходящее ей почти до колен, высокие гетры и кроссовки. На голове ее был повязан цветастый платок. Лицо девушки, насколько смог разглядеть Генка, выглядело очень юным и милым. Смуглые волосы, пробивавшиеся из-под платка ниспадали на высокий лоб. Задорный вздернутый носик соседствовал с большими, широко раскрытыми глазами. Выражение лица девушки было испуганным. Дыхание прерывистым и тревожным. В руках она сжимала плетеную корзинку, покрытую рушником, и маленький термос, от которого исходил пар. Прошло не менее трех минут, прежде чем девушка, наконец, достигла дверей здания, и сверху на нее неожиданно упал луч фонарика. Она вскинула левую руку вверх и приветливо помахала ею в сторону источника света. В ответ свет фонарика быстро потух, и через минуту ее легкие шаги уже гулко раздавались в глубине здания, разрывая безмятежную тишину приднестровской ночи. Но Генка был уже начеку. Он пристально следил за каждым движением девушки, небрежно скинув на землю полуботинки и аккуратно, без лишнего шума, опустив в траву автомат и армейский пояс с подсумком. Он старался все время держаться в тени и, не поднимая головы из густой травы и кустарника, крадучись, направился наперерез девушке. Мышцы его тела были напряжены до предела. Холодное лезвие штык-ножа он крепко сжимал зубами, а пальцы рук с легким хрустом постоянно пребывали в движении. Он сознательно разминал сухожилия в преддверии тяжелой и неблагодарной "работы". Девушка уже была совсем близко от него. Он ощущал аромат ее нежного тела и слышал каждый ее вздох. Она что-то беспечно напевала себе под нос, бесшумно двигая тонкими изящными губами. Глаза ее были беззаботно опущены вниз и надежно прикрыты от лунного света густым шелковистым ворсом ресниц. Тонкие, устремленные к переносице брови, резко расходились в стороны и придавали ее юному личику непревзойденное очарование и красоту. Наконец, маленькие девичьи ножки робко вступили в густую траву, и густой сумрак от высоких деревьев жадно покрыл ее щуплую фигурку с ног до головы. Генка изо всех сил прижался к земле и предусмотрительно затаил дыхание. Девушка была от него уже в полуметре, так ничего и не подозревая о нависшей над ней смертельной опасности. Она уверенно шла по едва различимой в траве тропинке в сторону большого дома и небрежно размахивала своей корзинкой из стороны в сторону. Генка бесшумно крался вслед за ней, выжидая момент для решающего броска и прикидывая наиболее удачное место для нападения. И тут только ему в голову пришло, что девушку могут ждать и ее неожиданное исчезновение может ненароком привлечь внимание. Генка в бессильной ярости что-либо изменить закусил до крови губу и вынужден был, сдержанно дыша, "проконвоировать" девушку до самых дверей ее дома и позволить ей войти во внутрь. Кажется, его блестящий, на первый взгляд, план начал давать роковую трещину и разваливаться прямо на глазах. До рассвета еще было довольно далеко, а предстоящее утро не предвещало Генке ничего хорошего. Шансов избежать плена и дождаться следующей ночи у него было катастрофически мало. Но и идти напролом тоже не имело смысла. Оставалось только терпеливо ждать и уповать на его Величество Случай.
И, о боже, именно такой случай подарила Генке Судьба. Генка не сразу заметил, как одно из невзрачных окон дома с легким скрипом распахнулось, и грациозная девичья фигурка ловко соскочила на цветочную клумбу перед ним. О Боже, о таком стечении событий Генка даже не думал и мечтать. Он даже вначале не поверил своим глазам и отчаянно ущипнул себя за руку, тщетно пытаясь себя убедить в том, что не спит. Но, к счастью для него и к несчастью для девушки, это был не сон. Всемогущие боги вновь улыбались Генке и повернулись спиной к его злополучной жертве. Вокруг, на расстоянии вытянутой руки, гремела война. А в этом хрупком, беззащитном существе продолжало теплиться и набирать силу всемогущее и неведавшее преград Чувство. Боже мой, что с нами только не делает Любовь. Более половины всех глупостей на Земле, а быть может и все, делается под влиянием именно этого чувства. И вот теперь, еще одно существо, обуянное этой Страстью, самозабвенно бросало вызов Провидению и, забыв обо всем на свете, опрометчиво двигалось прямо навстречу своей погибели. Генка с тоской и невыносимой болью подумал о том, что ему предстоит сделать. Для него это был последний рубеж, прощальный вздох его человеческой сущности, которую он уже не мог более сохранять в своей душе. В его разгоряченном сознании полыхал настоящий Ураган. Первый и, дай бог, последний раз в своей жизни перед ним стояла задача убить беззащитное и ни в чем неповинное существо И он прекрасно знал, что не сможет сделать этого. Эта безысходность в противоречии долга и сострадания жадно и бесцеремонно рвала его душу, вспарывала и "утюжила" мысли и чувства, заставляла кровь пузыриться в венах и бешено пульсировать в висках. Но, не смотря на бушующий в его сердце пожар чувств и сомнений, Генка чудовищным усилием воли заставил себя рвануться вперед, в сторону своей жертвы, одним резким и грубым движением запрокинуть ее голову назад, обхватить ее маленький изящный ротик потной ладонью и, наконец, рвануть маленькую оцепеневшую головку в сторону от себя. Шейные позвонки Генкиной жертвы чуть слышно хрустнули, тело девушки обмякло и безжизненно повисло на руках Генки. Девушка была мертва. Генка обреченно и горько вздохнул и бережно опустил тело своей жертвы в траву. Его сознание было покрыто туманом, мысли путались, а руки и ноги наотрез отказывались подчиняться его воле, как после действия сильного наркотика или алкоголя. Слегка пошатываясь, Генка мягко присел на траву рядом с еще теплым девичьим телом и, уронив голову на маленькую грудь девушки, на минуту застыл в оцепенении. Затем он тяжело приподнял голову и, с трудом сдерживая в сердце отчаяние и боль, взглянул в лицо девушки. Оно было прекрасным. Даже мертвое. Казалось, его хозяйка вот-вот приоткроет ресницы и ласково взглянет на звездное небо и серебристый диск Луны. Затем она поднимет глаза на него, Генку, улыбнется и приветливо скажет: "Кто ты, незнакомец? Зачем ты меня разбудил...?"
