— Потом, Веккер, потом, — пробормотал он. Он едва мог держаться на ногах. — Сначала позаботимся об Анне и Далберге. — Вестинг! Двигатели в киле, черт возьми! — взревел он в внезапном приступе злости. Свалятся ли они все вместе с смертельную летаргию и постепенно превратятся в мумии?
— Не готово…! — заплетался голос астрохимика в наушниках. — Нет энергии для старта!
Бронстайн выругался. Подняв массивный подбородок, растрепав кончики усов, он пошатнулся к посту управления, оперся тяжелой рукой о панель приборов и положил правую руку на главный включатель системы энергообеспечения. Щелк, щелк…
Стрелки индикаторов не двигались. Ни один электронная трубка не загорелась. Компьютеры оставались в нерабочем состоянии.
Массивный подбородок коменданта упал на грудь. Сильный храп гулко разнесся по мостике. Немного позже к нему присоединилось робкое сопение Фрола Веккера.
Бронстайн пробудился от глубокого сна без всякого перехода. Он сразу же был в курсе всех деталей странного происшествия. Его первый взгляд упал на спутников. Веккер тоже, очевидно, не смог избежать сильнейшей потребности во сне. Он сидел перед Анне на полу, использовал ее ноги как спинку, а колени в качестве подушки и тихо храпел себе под нос. Анне и Далберг тем временем не сдвинулись ни с места. Но они выглядели бодрыми и отдохнувшими, их щеки были свежи; грудная клетка Далберга равномерно поднималась и опускалась.
Попробовать ли ему еще разбудить ее? Бронстайн обернулся. Сначала он должен был найти источник неисправности в системе энергообеспечения. Пока «Пацифика» была неспособна совершить маневр, не было надежной защиты от коварства равнины.
Дефект реактора было практически исключен. Чтобы повредить его каким-либо образом, понадобилось бы грубейшее и преднамеренное применение силы. Поступление энергии и ее распределение, напротив, управлялось относительно чувствительными электронными приборами, которые черпали свою собственную потребляемую энергию из автономных источников. Вероятность дефекта в этой части была больше.
Руки Бронстайн играючи пробежали по приборам, пока он сообразил, о каком приборе скорее всего могла идти речь. Вот, главный включатель энергообеспечения! Щелк, щелк…
Отклонения стрелок…
Акустические сигналы…
Жужжание, из центрального компьютера…
— Молодцом, старушка! Снова великолепно реагирует.
— Кому там снова мешает скрытый период реагирования в пять часов?
Веккер втиснулся на пост управления.
— Пробный пуск, шеф?
Бронстайн кивнул ему мимолетом.
— Немедленно и для всех агрегатов!
Через десять минут все опасения были устранены. Ничто не мешало беспрепятственному старту.
— Эй, Бронстайн! — Голос Вестинга из машинного отделения. — Энергообеспечение снова работает… — Астрохимик кашлянул. — Прошу прощения. Должно быть приступ слабости. Нужно ли включить килевые …?
— Больше не надо. Я жду Вас на мостике. — Впрочем, — Бронстайн повернулся к геологу, — как Вам пришел в голову скрытый период реагирования в пять часов?
Они поднялись из кресел.
— В восемнадцать часов Вы в первый раз привели в действие включатель. Я знаю это так точно, потому что как раз в этот момент я посмотрел на свои наручные часы. Хотел измерить пульс Анне. Сейчас…
Комендант фыркнул. «Пять часов без защиты! «Пацифика» без присмотра! Это, к ……»
Веккер положил ладонь ему на руку.
— Анне просыпается! Расстегнутая блузка…
— Отделение, поворот! — прорычал Бронстайн, не теряя присутствия духа. — Давайте, поворачивайтесь же Вы, недоумок!
Прошло несколько мгновений, затем за ними раздался сдержанный смешок.
— Надеюсь, вы были движимы чисто научным интересом, господа… Секундочку, Веккер! Так, теперь можете.
Анне с насмешкой посмотрела в глаза товарищам.
— Итак, как все было?
— Я посчитал, я думал… — Бронстайн вытянул тяжелую правую руку. — Когда Вы совсем не шевелились, я попытался сделать массаж сердца.
— И я немножко, — признался Веккер. — К сожалению, я заснул за этим.
Смех, который теперь разнесся по мостику, был избавительным, выражение снятого напряжения после чрезмерной нервной нагрузки прошедшего дня. И Далберг, который пробудился ото сна, громогласно подхватил его, несмотря на то, что он совсем не знал причины, и даже Вестинг, которой только что появился на пороге, исполнил сухое блеяние.
— Шутки в сторону! — Бронстайн сел на край навигационного стола. Настало время отчитаться о том, что случилось — и сделать необходимые выводы. Он попросил спутников, доложить по очереди.
— Сначала Вы, Анне, и Вы, Далберг.
Запутанная картина! После краткого, концентрированного доклада было ясно лишь, что имел место ряд явлений, который противился всякому объяснению. Излучающие субстанции? Они могли быть ответственны как за физические и психические помехи, так и за временный дефект в системе энергоснабжения. Но как передатчик и динамит попали на возвышенность, и, прежде всего, как объяснить тот факт, что Анне, то ли во сне то ли в сомнамбуле обнаружили место, где они находились? Далберг предложил известить Землю — Байконур и Хьюстон, но Вестинг сразу же запротестовал.
— На эту сказочку никто не купится! Нас посчитают невменяемыми и отзовут обратно. Худо-бедно, но мы должны сами пролить свет на вопрос.
Бронстайн нерешительно кивнул. Важнее, чем «вопрос» в настоящий момент было то обстоятельство, что Анне держала в себе «сон» и связанные с ним душевные трудности. Это было похоже на кризис доверия!
Как дошло до этого? Как можно было быстро устранить кризис? Именно сейчас была важна безоговорочная искренность во всех вопросах. Каждый из спутников должен был выдвинуть свои сомнения, заботы, проблемы и предложения, иначе существовала опасность, что он попадет в тупик с вытесняющими страхами, комплексами или неприязнью и не выдержит во время следующей испытательной нагрузки.
Бронстайн высказал, что думал. Вестинг живо согласился с ним.
— Обоюдное доверие — вот, чего нам не достает. Что, скажите бога ради, собственно, подвигло Вас, Анне, умолчать о Ваших переживаниях?
Анне холодно улыбнулась.
— Ваша собственная профессиональная высокомерность, например.
— Прошу прощения?
— Неуместно ли будет предположить, что Вы, всегда принимая очень серьезно свои анализы, постоянно подвергали насмешке мои задачи как психолога? «Мисс очистительница душ» — выражение, которое не случайно сорвалось с Ваших уст… Не ошибусь ли я, если заподозрю, что Вы приняли меня за сумасшедшую, когда я попыталась обосновать свое требование сменить местоположение базы экспедиции? — И не придерживались ли Вы, Далберг, всегда мнения, что логический рассудок свойственен исключительно мужчинам…? Могла ли я при таких обстоятельствах привести в качестве аргумента и мои сны, могла ли я высказать предположение, которое мне самой казалось слишком невероятным? — Вы, Вестинг, закрываетесь от всего, что не может непосредственно считаться «фактом», не может быть рассчитано и доказано. Я предпочла искать доказательства, прежде чем доверюсь Вам.
