– Пусть попробует, – неприязненно поглядел в пустой темный угол Петр Сидорович.
– Ты что-то скрываешь от меня, – приковал к нему изучающий взгляд Геннадий Иванович, – хочешь свинью мне подложить? Не знаю, налаживал ли Азаров в лаборатории производство новой «дури», как ты мне сказал, но вот то, что там занимались кое-чем другим, я догадываюсь…
Его узкие глаза блеснули как два турецких ятагана.
– Давай лучше условимся о времени… – не обратил на выпад в свой адрес внимания Мячиков.
– Гарантии-и-и, – Полкан многозначительно посмотрел на Петра Сидоровича.
– Гарантией в этой ситуации может служить выполнение того, что мы наметили, – упрямо сказал Петр Сидорович. – Ты же понимаешь, что если этот человек останется в живых, то рано или поздно до него доберется Азаров. Может быть, уже добрался…
– Не добрался, – покачал головой Полкан.
– А как быть с профессором? – продолжал давить Петр Сидорович. – Он ведь мозговой центр. Азаров вобьет в него бабки, и лаборатория снова заработает. Тогда твоему бизнесу наверняка будет крышка.
– Ладно, не пугай, – махнул рукой Полкан, – профессор не иголка, не потеряется. Сейчас мои люди пытаются его найти. Кстати, ты бы тоже мог принять в этом участие, это как раз по вашему профилю.
– Не могу же я заниматься этим официально, – сжал и без того узкие губы Мячиков, – придется тебе самому все закончить. Если у меня случайно появится какая-нибудь информация, можешь на меня рассчитывать. Ну, мне пора.
Петр Сидорович поднялся, мягким кошачьим движением поправил полу пиджака, под которой покоился табельный «макаров», и на секунду замер, словно о чем-то вспоминая.
– Кстати, – сказал он, – через два дня к нам приезжает московская комиссия. Предупреди своих распространителей, чтобы пока не высовывались.
– Хоть какая-то польза от тебя есть, – Полкан тоже встал, вышел ненадолго в соседнюю комнату и вернулся назад с пачкой стодолларовых банкнот, которую протянул Мячикову. – Держи, здесь как обычно.
Петр Сидорович молча сунул деньги во внутренний карман пиджака и направился к выходу.
Полкан посмотрел в окно, дождался, пока «Нива» майора выедет со двора и вернулся к дивану, на котором недавно сидел. Достав из-под стопки газет диктофон, он выключил его, вынул кассету и запер ее в сейфе.
Стрелков еще несколько минут стоял неподвижно, вжимаясь в ствол дерева. Его преследователи, переговорив с кем-то по телефону, ретировались. Петрович поежился от вечерней прохлады и сырости, которой был пропитан воздух на дне оврага и двинулся вверх по склону. Он старался двигаться как можно тише, опасаясь, что убийцы все еще где-то недалеко. Но на площадке перед домом никого не было. Дверь в подъезд оставалась распахнутой настежь видимо с тех пор, как оттуда выбежал Стрелков, преследуемый Игорем Васильевичем. Сергей начал подниматься вверх, ступая босыми ногами по прохладной каменной плитке. Он спокойно добрался до шестого этажа и вошел в квартиру, дверь которой так же была не заперта. Тщательно закрыв ее за собой, Петрович внимательно осмотрел все комнаты и, только убедившись, что в доме никого нет, принялся искать свою одежду, в которой он находился в лаборатории в момент взрыва. Сделать это оказалось не так-то просто, ведь она тоже была невидимой. Он вспомнил, что, кажется, оставил ее на диване, перед тем как идти в ванную. Похлопав руками по дивану, Петрович отыскал джинсы, пиджак и рубашку, а вот с носками дело обстояло сложнее. Облазив на четвереньках все вокруг, он обнаружил один носок на полу, а второй нашел почти случайно, засунув руку между спинкой дивана и сиденьем.
Собственно говоря, если бы не некоторый температурный дискомфорт, Стрелков мог бы вообще не одеваться – видно-то его не было. Но даже невидимый он испытывал какую-то странную неловкость, не ощущая на теле одежды. Теперь можно было спокойно обдумать ситуацию. Честно говоря, покоя-то как раз на душе Стрелкова не было. Мало того, что он стал невидимкой, к тому же его собираются шлепнуть, как ненужного свидетеля. Нужно было срочно что-то предпринимать. Он вспомнил, что собирался еще раз позвонить жене профессора. Устроившись на диване, Петрович пододвинул к себе телефон и набрал нужный номер.
– Это опять я, – торопливо произнес он. – Вы что-нибудь узнали?
– Оставьте ваш номер, – сказала жена профессора, – Вадим Михайлович вам позвонит.
– Это очень срочно, – Стрелков попытался взять ситуацию под контроль, – со мной произошло нечто невообразимое.
– Так вы дадите свой номер? – настойчиво сказала она.
– Да, да, – Петрович продиктовал номер своего телефона и на том конце провода повесили трубку.
Он швырнул трубку на рычаг, выругался и пошел искать сигареты. Найдя их на кухне, закурил, думая, что же ему теперь делать. Он не знал, сколько ему предстоит ждать, но телефон вдруг огласил вечернюю тишину мелодичным перезвоном.
– Да, – Петрович схватил трубку.
– Сергей Петрович? – узнал Стрелков голос профессора.
– Вадим Михайлович, – едва не закричал Петрович, – вы меня помните? Я ремонтировал ваши холодильники.
– Кажется, помню, – неуверенно ответил профессор. – Чего вы от меня хотите?
– Я был в лаборатории, когда там произошел взрыв, – принялся объяснять Стрелков, – я думал это из-за меня, думал, баллон с газом рвануло, а потом появились эти типы и перестреляли там всех, кто остался в живых. А сегодня они и меня чуть не грохнули.
– Сергей Петрович, милочка, – как-то растяжно проговорил профессор, – наверное, вы обратились не по адресу. Вам нужно идти в милицию, а я, знаете ли…
– В милицию?! – возопил Стрелков, не дав ему закончить. – Да как я туда пойду в таком виде?
– И какой же у вас вид?
– Какой, какой, – повторил вопрос Петрович. – Никакого у меня нет вида.
– То есть как, «нет вида»? – в голосе профессора промелькнула настороженность, а может быть, и догадка.
– Да очень просто, – огрызнулся Стрелков, – когда тебя не видно, какой может быть вид?
– Вы хотите сказать, – спросил профессор тоном человека, которому удалось сделать мировое открытие, – что вы стали невидимым?
– Я вам битый час уже об этом толкую, профессор, – обрадованно, что его наконец-то поняли, заявил Стрелков. – Думаю, это по вашей части. Сделайте меня снова нормальным человеком и все, больше мне от вас ничего не нужно.
– Так, так, так, замечательно, но ведь это… – что-то бормотал Вадим Михайлович. – Так, так, так, батенька… Очень интересно…
– Что вы там говорите, профессор? – не разобрал Стрелков.
