— Мне надо кое-что тебе рассказать, — говорит он, — и я намерен сделать это прямо сейчас, все без утайки.
* * *
Месяц спустя у Эрни звонит телефон. Он вернулся домой в семь часов вечера, а на улицу сегодня выехал в семь утра. Теперь он постоянно работает в таком режиме. Он, конечно, делает пару получасовых перерывов, чтобы перекусить и почитать, но дальше снова без устали колесит по бойким направлениям — между Бостоном и аэропортом Логэн или у госпиталей — Бригемского или Массачусетского. Он делает это ради Джанин, говорит он сам себе, но когда дает себе труд немного поразмыслить, понимает: дело не только в этом.
Последнее время у него появилась еще одна устойчивая привычка: он старается приезжать на ланч в одно определенное заведение. Старик за стойкой, видимо, считает Эрни крайне рассеянным типом, поскольку тот, уходя, всегда оставляет сдачу на стойке. Эрни проделывает то же самое еще на одной заправочной, но только девушку, которая там раньше работала, уже уволили. И произошло это вовсе не из-за того, что Эрни ограбил заведение. Бедная девица была слишком честной, чтобы оставлять себе сдачу, которую он «забывал», и хозяин заведения постарался от нее отделаться, поскольку при закрытии у нее все время не сходился баланс, причем в положительную сторону. Эрни поговорил с Робертой, диспетчером, нельзя ли пристроить девицу на работу в парке, но девушка это предложение не приняла. Эрни видит в этом подтверждение правила: очень трудно сделать человеку добро после того, как ты причинил ему зло.
Когда звонит телефон, он валяется на софе и читает книгу. Это Эрнст, Эрни сразу же узнает его голос. Он понятия не имеет, откуда физик узнал его номер, но ведь Эрнст чертовски смышленый парень.
— Я просто хотел поблагодарить вас, — слышится голос в трубке.
— За что? — удивляется Эрни.
— За то, что вернули костюм. И чемодан, и журнал с записями.
Эрни смеется. Он тогда бесплатно полночи возил парня от Гарвард-ярда и обратно, но тот его за это не отблагодарил.
— Как насчет проблем с таблетками? — спрашивает Эрни.
— Как насчет проблем с женой — справляетесь? — спрашивает Эрнст.
Эрни снова смеется, но уже потому, что здесь, кажется, наметился перелом к лучшему. Эту ночь Джанин провела с ним. Да, они вчера прилично выпили, а утром Джанин сказала, что, возможно, все было неправильно. Эрни понравилось звучание слова «возможно». А покидая дом, она позволила поцеловать себя на прощание.
В тот вечер, когда он явился в дом ее сестры, Эрни ей выложил как на духу все, что было. Разумеется, она ему не поверила. Назвала лживым мешком дерьма, но Эрни это не тронуло, он был поражен тем, что, оказывается, его совершенно не волнует — верит ему Джанин или нет. Главное было в том, что он сказал ей правду. И это было самым трудным решением за все предшествующие годы. Он все еще не уверен, хорошо ли от этого стало, но зато чувствует, что поступил правильно, и в этом вся суть.
Утешение, может быть, и слабое, и он первый с этим согласится. Он скажет: «Знаешь, ведь это чувство удовлетворения, о котором люди толкуют? От того, что ты в какой-то ситуации поступил правильно? Так вот, этого достаточно для счастья. Ну и еще пары баксов на чашку кофе».
Он говорит в трубку:
— Вот что я тебе скажу, парень: нелегко все наладить с кем-то, кто тебе не верит. А особенно тяжело, если правдой оказывается самая абсурдная и нелепая история, которую кто-либо когда-либо слышал. Что же, благодарить тебя за то, что изобрел этот костюм? И за то, что забыл его у меня в тачке? Ты гадкий гарвардский типчик!
Теперь смеется Эрнст.
— Никто вас не заставлял его надевать. Или вы и в этом меня вините?
В мозгу Эрни проносится картинка-воспоминание: пьяный тощий физик на заднем сиденье, всю обратную дорогу в Гарвард-ярд судорожно сжимающий и мнущий злосчастный костюм и, судя по выражению лица, обдумывающий какие-то тяжелые, связанные с ним мысли. Эрни мало что знает о парне, но почему-то надеется, что тот справится со своими проблемами.
— Эй, ты не поверишь, что со мной сегодня случилось, — восклицает Эрни. — Я подвозил парочку французов к отелю, а они ни хрена не пялят в нашей системе чаевых. Оставили мне 50 баксов. Так что сегодня вечером мы с Джанин ужинаем в ресторане.
— Потрясающе, Эрни.
Голос физика невыразителен, и Эрни понимает, что разговор подходит к концу.
— Послушай, — говорит он, — береги своих девочек, дружище. Будь к ним повнимательнее.
— Вы тоже, Эрни, — произносит собеседник все так же невыразительно, так что Эрни почти уверен: это последний их контакт.
Но даже если это и последнее, что он от него услышал, то, по крайней мере, это добрый совет. Эрни намерен быть внимательнее к Джанин — настолько, насколько сможет. Он уже решил сводить ее в итальянский ресторан сегодня вечером, если, конечно, она не против. Ну, или завтрашним вечером, если у нее не будет настроения сегодня. Рано или поздно, считает он, все у них наладится. Время еще есть.
Перевел с английского Евгений ДРОЗД
© Steve Bern. The Most Important Thing in the World. 2011. Печатается с разрешения автора. Рассказ впервые опубликован в журнале «Azimov's» в 2011 году.
В ноябре 2010 года пресс-служба Федерального космического агентства России (Роскосмоса) выступила с осуждением в адрес известного режиссера Тимура Бекмамбетова, продюсировавшего новый голливудский фильм «Аполлон-18». Было опасение, что вместо празднования пятидесятилетия полета Юрия Гагарина россияне пойдут смотреть очередную американскую поделку. Премьера состоялась, и наконец-то у кинозрителя появилась возможность увидеть ленту, так напугавшую российских чиновников.
Ходят слухи по домамКонспирологическая фантастика — поджанр сравнительно новый, но зато имеющий мощную предысторию. Вера в существование могущественных организаций, которые управляют судьбами человечества, сильна в массовом сознании. Другое дело, что сто лет назад никто не считал откровения Елены Блаватской или Сергея Нилуса фантастикой. Поскольку конспирология обращается к глубинному желанию человека упростить и через это понять любой сложный процесс, она необычайно востребована.
Конспирологи не обошли своим вниманием и космонавтику. Собственно, еще в начале XX века появились авторы, доказывающие, что земляне давно летают на Луну, Марс и Венеру, но тщательно скрывают это. В качестве примера можно привести популярную писательницу того времени В.И.Крыжановскую-Рочестер с пенталогией «Маги» (1901–1916). Ее наработками воспользовался даже Алексей Толстой, описавший цивилизацию марсиан-атлантов в романе «Аэлита» (1923).
