Она открыла глаза и лениво отметила, что окружающий мир перестал быть призрачно-смутным и приобрел привычную определенность. Это было хорошо. А еще было хорошо то, что ощущение тепла и заботы буквально окутывало всю ее и словно пропитало сам воздух вокруг нее.
Лити замерла, стараясь продлить блаженное состояние покоя и безопасности, и невольно остановила взгляд на овальном проеме окна. По некотором размышлении она осознала, что это окно ее комнаты. А в окно со стороны сада ласково заглядывают солнечные лучи и лошадиная морда. В буквальном смысле. Некоторое время Лити с тихим удивлением разглядывала ее, но потом в саду раздались шаги, чей-то знакомый голос тихонько сказал пару слов, по-видимому, обращаясь именно к лошадиной морде, потому что та сначала повернулась на голос, а затем вовсе исчезла, уступив место озабоченной физиономии Алита. Алит заглянул в комнату, встретил все еще не совсем сосредоточенный взгляд Лити, в котором осознание объекта проявлялось на несколько мгновений позднее самого объекта, и с тихим вскриком исчез из поля зрения девушки, чтобы буквально через секунду материализоваться рядом с ней уже в комнате.
- Наконец-то! - воскликнул он, сияя от радости. - А то я уже начал беспокоиться.
Лити ответила не сразу. Она приходила в себя, и с каждой минутой все быстрее, но пока это не произошло окончательно, ей было трудновато поспевать за быстрой сменой впечатлений.
- А что случилось? - почти светским тоном поинтересовалась она, не будучи уверена в том, по какому случаю Алит так рад ее видеть и почему он вообще находится в ее доме.
Его лицо тут же омрачилось.
- Так. Ты что-нибудь вообще помнишь? - с тревогой спросил он. - И как ты себя чувствуешь?
- Ничего. Не знаю, - ответила Лити, перепутав последовательность вопросов.
Лицо Алита приобрело еще более огорченное выражение. В этот момент в окне снова показалась лошадиная морда. Лити снова заинтересовалась ею.
- Это кто? - спросила она, кивая на окно, служившее вполне живописной рамой для любопытствующей морды.
Алит рассеянно оглянулся, отмахнулся от морды, которая неуклюже делала вид, будто ее тут нет, и снова повернулся к девушке.
- Не подглядывай, Икса!
Лошадь укоризненно посмотрела на него и с видом оскорбленной добродетели скрылась с глаз, возмущенно протопав копытами по дорожке.
- Знаешь, я думаю, тебе лучше еще немного поспать.
Лити хотела было по привычке возразить, но потом немного подумала и согласилась, что да, это было бы совсем неплохо. Она решила пока не слишком утруждать себя размышлениями, а просто принять все как есть. А там посмотрим. Она глубоко вздохнула и уже собралась было повернуться набок, чтобы заснуть, но тут в дверь негромко постучали. У Лити даже мелькнула дикая мысль, что это лошадь пришла в дом, потому что ее прогнали от окна. Алит недовольно скривился, но дверь открыл. И в этот момент у Лити перехватило дыхание. Потому что в комнату вошел Он, Орам. Увидев его, девушка перестала замечать что-либо, не связанное с Его персоной. Даже присутствие Ормы она осознала только тогда, когда та во второй раз повторила свой вопрос. Но самого вопроса она все равно не поняла и только беспомощно взглянула на Алита, как бы прося у него помощи и поддержки. Алит стоял с крепко сжатыми челюстями и довольно натянуто улыбался гостям, но благородно взял на себя инициативу в ведении беседы. Он объяснил Орме и Ораму, что Лити совсем недавно пришла в себя и еще не до конца вспомнила, что же с ней произошло. Однако Лити вдруг удивила всех, включая саму себя, тем, что достаточно твердым голосом возразила ему:
- Вовсе нет. Я почти все помню. Вот только не совсем помню, почему я здесь валяюсь. - И она, осознав, что лежит в постели, в то время как в комнате присутствует по крайней мере один посторонний мужчина, стыдливым жестом подтянула одеяло. Ободряющая улыбка Орама мобилизовала ее силы, и Лиги продолжила: - Я хорошо помню, как мы... ездили за город... - Она едва удержалась от того, чтобы не ляпнуть об их самовольной инспекции, однако вовремя сообразила, что о таких вещах лучше помалкивать, особенно если учесть, что мелкая кража вряд ли вызовет одобрение Ормы. Пусть даже это и не совсем кража, но ведь никто не говорил, что она может взять Собаку. Лити внезапно совершенно ясно вспомнила все, что с ней произошло, включая и ее путешествие в Тонкий мир и то, как она почти задохнулась под придавившей ее тяжелой глыбой. А потом она взглянула на Орама, который сегодня был несколько бледнее обычного и даже казался похудевшим, но в ее глазах был подобен солнцу, и вспомнила то, как ее спас какой-то луч, буквально в последний момент ринувшийся ей на помощь.
- О! Так это был ты! Ты спас меня! - выдохнула Лити и с обожанием уставилась на своего кумира.
Однако кумир что-то не спешил принять горячую благодарность своей поклонницы. Напротив, он как-то увял, стушевался, и его улыбка из покровительственной параболы превратилась в смущенную гиперболу.
- Э-э-э, я был бы счастлив, конечно, но, увы, не мне принадлежит честь... - пробормотал он, пытаясь скрыть неловкость.
- Лити, дорогая, это Алита ты должна благодарить, - пришла на помощь Орма, широким жестом переадресовывая Алиту невпопад высказанную благодарность. Лити невольно перевела взгляд вслед за ее рукой и встретила каменное лицо самого Алита. Он был мрачнее тучи, но сказал только несколько незначительных слов, развивая популярную у записных скромников тему "Ах, какие пустяки". Лити стало стыдно. Очень-очень стыдно. Она просто-таки почувствовала себя больной от того, что только что так бессовестно и незаслуженно обидела человека. Хотя она и сделала это не нарочно, но какая разница. Алит теперь ни за что ее не простит. Никогда. И Лити, спасаясь от невыносимой ситуации, сделала самую естественную для мелких хитрецов и маленьких детей вещь: она спряталась за единственно возможное оправдание за свою слабость.
- Я надеюсь, вы меня простите. И в первую очередь ты, Алит. - Лити послала ему самую ослепительную улыбку, на какую была способна в этот момент. Но, к сожалению, улыбка вышла довольно жалкой, и Алита она явно не смягчила. - Я еще не вполне пришла в себя, и в голове все путается. Я бы хотела немного отдохнуть...
Гостям не пришлось намекать дважды. Они поспешно откланялись, пожелали Лити получше отдыхать и обещали непременно зайти завтра, выразив надежду, что к завтрашнему дню состояние больной будет более чем удовлетворительным. Алит задержался немногим дольше. Его плотно сжатые губы не слишком удачно изображали улыбку, но перед уходом он все же рассеянно-заботливо подоткнул Лити одеяло.
