— Нет, они не умеют сжимать клетки. Ты несешь чепуху, Вырубала.
— Неважно. Эти штуки уже превратили общую химию в нонсенс. С фармакопеей, которую можно купить здесь, человеку больше не обязательно умирать. Ты оседлал игрушечную лошадку на палочке, не так ли? Но сидишь на ней задом наперед. Они говорят, что не умирают.
— Кажется, они абсолютно уверены в этом. Если бы они умирали, то они были бы первыми, кто узнал бы об этом. Так сказала Нокома.
— Что? У этих существ есть юмор?
— Кое-какой.
— Как бы то ни было, Керан, ты не понимаешь важности открытия.
— Наоборот, я единственный, кто понимает ее пока. Если проавиты бессмертны, как они утверждают, тогда все еще должны быть живы самые старые из них. У них я смогу узнать, как начался их — и возможно любой другой — род.
Вырубала превратился в разъяренного быка. Он рвал на себе волосы и чуть не вытащил уши с корнем. Он раздул ноздри, взрыл копытом землю и издал бычий рев «Да наплевать, как это началось, идиот! Главное, что это может не кончаться!» так громко, что холмы вернули эхо:
— Да наплевать… идиот…
Керан Свисегуд шел к дому Нокомы, но без нее и без ее приглашения. Он пришел, зная, что ее нет дома. Это было подло, но в экспедиции подлость стала привычным делом.
Без сопровождающего будет проще разузнать о девятистах бабушках, о пресловутых живых куклах. Он выяснит, что происходит со стариками, раз они не умирают, и откуда появились самые первые из проавитов. Вторгаясь в дом, он рассчитывал на врожденную вежливость жителей астероида.
Дом Нокомы, как и все остальные дома, располагался в зарослях на вершине большого плоского холма — Акрополя проавитов. Дома представляли собой постройки из глины, хотя и выполненные с некоторым изяществом, и казались растущими прямо из холма, как бы являясь его продолжением.
Керан поднялся по извилистой мощеной тропинке и вошел в дом, на который однажды указала ему Нокома. Он вошел крадучись и столкнулся лицом к лицу с одной из девятисот бабушек… такой, скрываться от которой не было никакой надобности.
Бабушка была маленькой, она сидела и улыбалась ему. Они поговорили — без особого труда, хотя и не так легко, как с Нокомой, которая понимала Керана с полуслова. Потом на ее зов вышел дедушка, и он тоже улыбался Керану. Эти два старика выглядели немного ниже, чем проавиты средних лет. Они были любезны и безмятежны. Их окружала атмосфера, которой чуть-чуть не хватало запаха былого, — но не отталкивающая, а сонная, располагающая к воспоминаниям, почти печальная.
— Есть тут кто-нибудь старше вас? — наконец спросил Керан.
— Очень-очень много! Никто не знает, сколько, — ответила бабушка. Она позвала еще одну бабушку и еще одного дедушку, старее и ниже ростом, едва ли выше пояса проавита средних лет, — маленьких, сонных, улыбающихся.
Теперь Керан знал, что проавиты не носили масок. Чем они старше, тем выразительнее и интереснее у них лица. Только лицо неразвитого проавита средних лет могло вызывать сомнения. Маски не способны выражать такое спокойствие и улыбчивость старости, как эти лица перед ним. Странный текстурный материал и есть кожа их настоящих лиц.
Здесь должны были находиться десятки поколений таких старых и благожелательных, таких слабых и сонных, вплоть до самых старых и самых маленьких.
— Насколько стары самые старые? — спросил Керан у первой бабушки.
— Мы говорим, что все мы одного возраста, пока мы вечны, — ответила бабушка. — Конечно, это неверно, что все мы одного возраста, но спрашивать, насколько мы стары, бестактно.
— Вы не знаете, что такое лобстер, — сказал им Керан, дрожа, — но на свете есть такое существо, которое будет безмятежно вариться, если вода нагревается медленно. Лобстер не беспокоится, потому что не понимает того, что нагрев связан с опасностью. То же самое происходит здесь со мной. Я скольжу с вами с одной ступени на другую, и моя доверчивость не бьет тревогу. Существует опасность, что я поверю всему о вас, если буду получать информацию небольшими порциями, а оно так и будет. Я верю, что вы существуете, пока вижу вас и могу коснуться. Так что, я сварюсь, как тот лобстер, прежде чем вернусь назад. Есть тут кто-нибудь еще старше, чем присутствующие?
Первая бабушка приказала Керану жестом следовать за ней. Они спустились по наклонному полу в более старую часть дома, которая должна была находиться ниже уровня земли.
Живые куклы! Они были здесь — рядами на полках и сидящие в маленьких креслах в нишах. Действительно размером как куклы, несколько сотен.
Многих разбудило их вторжение. Другие просыпались, только когда к ним обращались или касались их. Они были невероятно стары, но их глаза были живы и любознательны. Они улыбались и сонно потягивались, но не как люди, а как очень старые малыши. Керан заговорил с ними, и они неожиданно поняли друг друга.
«Лобстер, лобстер, — напомнил себе Керан, — вода нагрелась до опасной температуры. Изменение трудно уловить. Если ты веришь своим ощущениям, тогда кипеть тебе живьем из-за твоей доверчивости».
Он знал теперь, что живые куклы реально существуют и что они — живые предки проавитов.
Многие из маленьких существ начали снова засыпать. Их бодрствование длилось недолго, но и их сон, казалось, занимал не больше времени. Керан все еще оставался в этом в помещении, когда несколько живых мумий проснулись во второй раз, проснулись освеженными после короткого сна и горели желанием продолжить разговор.
— Вы невероятны! — воскликнул Керан, и все маленькие и еще более маленькие и совсем маленькие существа заулыбались и согласно засмеялись. Конечно же, они невероятны. Любые создания где бы то ни было невероятны, но собирали ли их когда-нибудь так много в одном месте? Однако Керана съедала жадность. Полной комнаты чудес ему было недостаточно.
— Я хочу заглянуть в прошлое насколько это возможно! — воскликнул он жадно. — Где более старые?
— Есть более старые, и еще более старые, и еще раз более старые, — ответила первая бабушка, — и трижды более старые, но, возможно, было бы разумно не стремиться стать слишком разумным. Ты увидел достаточно. Старые люди спят. Пойдем обратно наверх.
Обратно наверх, отсюда? Ни за что! Керан видел проходы и наклонные рампы, уходящие вниз, в самое сердце великого холма. Целые миры комнат лежали у его ног. Керан пошагал вниз, и некому было его остановить. Ни куклам, ни существам меньше кукол.
Однажды Вырубала сравнил себя со старым пиратом, который наслаждается звоном монет в своем сундуке. Ну а Керан был юным алхимиком, который стремится найти философский камень.
