Славей тяжело вздохнул:
— Вроде можно, — и потопал по коридору в сторону кухни. Где что лежит — Мад прекрасно знал, все-таки не в первый раз оказался в гостях у Консворта.
Рэм, поглядывая одним глазом на мониторы, в надежде увидеть сообщение от Читающих раньше дикого вопля, взял в руки влажную салфетку и принялся осторожно протирать сочные листья.
— Ты смотри, мне твой труп на ковре не нужен. Точно можно? — крикнул он Маду.
У Славея неделю назад случилась какая-то операция. Пару недель назад он несколько дней провалялся в клинике, где-то на средних уровнях, и на работе, понятное дело, не появлялся. Но после госпитализации на свободу вышел бодренький, веселый.
Мад вернулся из кухни с бокалами, нерешительно вошел в комнату и бросил быстрый взгляд на монитор:
— Работаешь?
— С такими делами сложно не работать, — хмыкнул Рэм. — Пальчики мне мировую предложила, представь себе?
Славей кисло улыбнулся.
— Знаю, не к добру, — согласился с ним Консворт. — Не к добру. Где мои таблеточки? Мои вкусненькие, родименькие таблеточки. Я ведь только под ними могу с ней работать по-человечески.
— Я себе места не нахожу, Рэм, — толстяк сунул ему в руки бокал. — Из-за твоей подопечной. Плохо получилось. И понимаю что подозрительно. От этого совсем тускло.
— Да, вышло неважно, — Консворт взял бокал, чокнулся с приятелем и отпил. — Ммм… Шикарно! Что это?
— "Шестая серенада", с Нуслайта, — расплылся в улыбке довольный Славей. — Бешеных денег стоит!
— Тогда в долг сегодня не проси, — констатировал Рэм. Пару лет назад Мад все время был на мели, постоянно проигрываясь в азартные игры. Но за последний год толстячок, наконец-то, завязал со своей пагубной страстью. Однако шутки о его долгах Рэм из репертуара так и не убрал.
— Мне что-нибудь грозит? — нерешительно спросил Мад. Консворт посмотрел на приятеля и даже оторвался от листьев.
— Почему ты спрашиваешь?
— Потому что мне страшно, Рэм, — скуксился Славей, затравленно глянул на монитор. — Очень страшно.
— Если ничего не делал, то и бояться нечего.
Вопль компьютера заставил дознавателя вздрогнуть.
— УУУАААААУ! — завыли динамики, и Консворт мигом оказался рядом. Читающие! Наконец-то Читающие!
Он плюхнулся в кресло, еще раз отпил из бокала, поставил его на стол, и с нетерпением вывел отчет на экран. Сзади, с низким сопением, застыл Славей и подавленно спросил:
— Ну, что там?
Рэм пробежался взглядом по скупым строчкам и расстроено вздохнул. Ничего… Совсем ничего…
— Пишут, что она была без сознания, перед смертью. Так что последние воспоминания и видеоряд им снять не удалось. Зато говорят, что ты храпел. А больше ничего не смогли раскопать. Я ж ее три дня пытал, минимум. Проклятье. Ты дурак, Славей. Ты ленивый и сонный дурак! Тебя уволить мало.
Славей неловко улыбнулся, прошел к дивану и плюхнулся на него. Рэм почувствовал, что настроение друга изменилось. Бодрее он стал, что ли.
А затем Рэм увидел запрос от Пальчиков, отосланный Калькуляторам. Мир словно отпрыгнул в сторону. Сознание будто прошило затылок и отлетело к потолку, а потом прыжком вернулось обратно. Консворт вцепился пальцами в стол, и еще раз перечитал запрос. Машинально дернулся к нему, в попытке отменить, но то, что ушло в Калькуляцию поздно отзывать.
К горлу подкатил ком, внутри заворочалась лютая злоба. Перемирие, говоришь?
Эта сука поставила Славея в розыск… Эта проклятая сука, не спрашивая Рэма ни о чем, поставила его единственного приятеля в этом гребанном городе в гребанный розыск!
— Ты чего? — встревожился Мад. — Плохие новости?
Кровь застучала в ушах, лицо как будто одеревенело. Рэм откинулся назад, запрокинул руки за голову, глядя на сообщение как на ядовитую змею.
— Ты чего, Рэм? — голос Славея дал петуха. Наверное, он понял.
Вот ведь сука. Вот ведь сука! В голове Консворта колотились только эти три слова. И ничего более.
— Ты меня пугаешь, Рэм, — толстяк поднялся с дивана.
— Тебе есть, где спрятаться, Славей? — тихо спросил Консворт и посмотрел на приятеля.
— Что ты тут делаешь, Нара? — спросил Элай.
Она не хотела говорить вслух, что же она здесь делает. В душной командирской рубке было слишком многолюдно для этого. И непривычно шумно. Зал гудел встревоженным роем, и такое изменение ничего хорошего не сулило.
— Тихо, — гаркнул вдруг Элай и, забыв про нее, сел в кресло. — Есть связь с объектом?
— Корабль на запросы не отвечает, — крикнул через зал молодой связист.
— Дор стратег, мы засекли передачу! Идет… — прервали его с другого края.
— Перевести на мой канал! — стратег с мрачным видом уставился в мониторы, и Нара решила подойти поближе, стараясь не смотреть в сторону безмолвного адепта Калькуляции. Черный призрак торчал рядом с мостиком.
От этих мертвецов у Нары всегда были мурашки по коже. В зале вновь раздались реплики.
— Слушаюсь дор стратег!
— Корабль появился на радарах. Это орбитальная платформа, дор стратег! Они были здесь все это время!
— Уцелевшие штурмовики возвращаются, они возвращаются!
— Откуда она взялась? Откуда?
Зал снова загудел, но на этот раз Элай промолчал. Глядя на переглядывающихся, встревоженных людей, Нара дошла до лестницы на мостик, поднялась и остановилась рядом со стратегом. Кое-кто из офицеров покосился в ее сторону, но ничего не сказал. Многие возбужденно прильнули к мониторам.
— Что происходит? — спросила она.
Ловсон не ответил.
— Элай?
— Нара, тебе вообще здесь нельзя находиться. Но раз уж пришла, то хотя бы не отвлекай, — неожиданно зло ответил он, и даже не обернулся. Ей захотелось опустить ладони на его напряженные плечи. Успокоить прикосновением. Ведь он прав: командный мостик не место для адептов храма.
Запоздало она подумала, что проклятый Калькулятор наверняка уже отправил на спутник отчет о подобной вольности. Что у Элая теперь могут быть проблемы из-за нее. Сразу захотелось уйти, но жрица удержалась. Как бы она теперь не поступила — это ничего не изменит.
Бросив взгляд на монитор, Нара увидела на нем изображение уже немолодого мужчины в парадном синем мундире с зеленой окантовкой. Абсолютно лысый (и эта лысина ему поразительно шла), с близко посажеными глазами и нездоровым, почти желтым, цветом лица. Незнакомец что-то говорил, и жрица чуть наклонилась, вслушиваясь в едва слышный голос.
