На прощанье Тандора проводила его до дверей и, поднявшись на цыпочки, поцеловала. Поцелуй был сладостным, истинное воплощение прелестей минувшей эпохи.
— До завтра, — шепнула Тандора, отстраняясь.
— До завтра, — прошептал он, воспаряя над залитой звездным светом улицей.
Утром, во время дежурного звонка, мисс Фромм ошарашила его новостью:
— Кстати! Я вчера ошиблась в расчетах. Не девяносто девять, а сто один! Представляете!
Шепард сонно заморгал. Вроде только прилег — и уже вставать.
— Нашли что обсуждать с утра, мисс Фромм.
Он снова начал клевать носом, когда из динамика раздалось:
— На работу становись! Поднимайте свой…
Шепард пулей вскочил с кровати.
— Мисс Фромм!
Хмыкнув, она отсоединилась. Да, с мисс Фромм нужно что-то решать. Однако вечером, гонимый скукой и отчаянным нежеланием торчать в пустой квартире, он снова пригласил ее на ужин, потом повел в затрапезный театр. На обратном пути она вдруг предложила пролезть между штакетинами в шатком заборе и погулять среди древних руин, дабы «вобрать культуру минувших дней».
Шепард был приятно удивлен. Возможно, с мисс Фромм еще не все потеряно.
За забором, в окружении приземистых построек, высились развалины старинного храма науки.
В свете обеих лун стены напоминали огромные покосившиеся надгробия, по счастью не утратившие былого величия и стати. Шепард по обыкновению увидел марсиан, что бродили под звездами, беседовали и на ходу читали громоздкие тома. Одни щеголяли в струящихся белоснежных одеяниях, другие — в шелках пастельных тонов. Тела их были прекрасны, а лица — благородны. В толпе высоких, умиротворенных красавиц Шепард заметил Тандору. Та ни на секунду не расставалась со своей книгой и поминутно останавливалась, чтобы сделать очередную запись. Несомненно, она воспевала древний Марс, как Сапфо — Грецию. На ум вновь пришли строчки из «Елены» По:
Психея! Край твой был когда-то
Обетованною страной!
Мисс Фромм указала на небольшое здание: три полуразвалившиеся стены и крыша.
— Интересно, что там такое?
— Давайте посмотрим. — Шепарда вдруг обуяло любопытство.
Под сводами их окутали бархатные тени. Постепенно Шепард различил каменный выступ с крохотной нишей, и ахнул.
— Это же апсида философа! Когда мыслитель сталкивался со сложной проблемой, он затворялся здесь и зажигал трехдневную свечу. Не найдя в положенный срок ответа, зажигал вторую свечу, и все повторялось заново. Славные были времена!
Мисс Фромм вздрогнула и придвинулась ближе.
— Бр-р-р! У меня мороз по коже. Дайте руку.
Он машинально стиснул ее ладонь и открыл рот, чтобы продолжить лекцию, но слова застряли в горле. Она стояла вплотную, тесно прижавшись к нему. Горячее дыхание обжигало щеку. Обернувшись, Шепард коснулся губами ее волос, мягких, чарующих, словно летняя ночь. Последовал страстный поцелуй, вселенная вихрем закружилась перед глазами.
Дальше — полное беспамятство. Провал. Сперва Шепарда забросило в созвездие Пегаса, потом в туманность Конской головы. Чередой промелькнули Плеяды… Кассиопея… Волосы Вероники… и чей-то голос неустанно повторял «Шеп, Шеп, Шеп». Путешествие оборвалось посреди М32. Шепард думал, что никогда не вернется на Марс, а возвратившись, испытал священный ужас.
Как будто осквернил чужую могилу. На обратном пути марсиане исчезли. Он собственноручно изгнал их, уподобившись лисам-вредителям.
Всю дорогу до дома оба молчали, даже мисс Фромм. У подъезда Шепард пожелал ей спокойной ночи и зашагал прочь. Довольно, он больше не желает ее видеть. Никогда!
Шепард направился прямиком к вокзалу. Пятнадцать минут отделяли его от полуночной электрички в прошлое. Томимый раскаянием, он точно призрак слонялся по пустынному залу.
Пока случайно не набрел на электронный стенд с объявлением:
В СВЯЗИ С НЕДОСТАТКОМ ПАССАЖИРОВ С ЗАВТРАШНЕГО ДНЯ ПРЕКРАЩАЕТ СООБЩЕНИЕ ДВОЙНОЙ ЭЛЕКТРОПОЕЗД, СЛЕДУЮЩИЙ ПО МАРШРУТУ ЭДОМ I — КРАСНАЯ СКАЛА — ЗАКАТ — ПЕСКИ — УГОДЬЯ — МОРЕНА — СУХОЕ РУСЛО — ЭДОМ II.
VII
Ошеломленный, Шепард перечитал объявление, но разум наотрез оказывался верить безжалостным строчкам.
Волшебное окно вот-вот захлопнется. Расставшись сегодня, они с Тандорой расстанутся навсегда.
Если расстанутся.
Сразу представились убогие земные города, потеснившие величественные руины, осквернившие их жилыми домами из стеклоблоков и дешевыми забегаловками. Представились толпы псевдо-марсиан, пирующие на костях цивилизации, недостойные даже целовать ноги древних. Совсем скоро дети будут играть в бейсбол на полях, где прежде соревновались благородные марсиане. Совсем скоро на истертых каменных плитах некогда священных дворов появятся палатки с хот-догами; полуразрушенные классические фасады заслонят вычурные рекламные щиты; на месте храмов науки воздвигнут супермаркеты…
Представилось, как они с мисс Фромм слились в двуглавое чудовище прямо посреди философской апсиды. Содрогнувшись, Шепард сбежал на платформу и сел в пневмовагон 29-А. Под свист клапанов простился с современным Марсом, с мисс Фромм… и с собой прежним.
Тандора снова ждала в дверях, не выпуская из рук книгу со свежими пометками. За столом она не стала, как обычно, садиться напротив, а устроилась рядом, как можно ближе.
Шепард ощутил пьянящий аромат гиацинтовых волос.
Перелистнул железные страницы, благоговейно всматриваясь в стихи. Еще немного, и он сумеет их прочесть. Еще немного, и овладеет языком настолько, что сможет отправиться в город и получить работу. А после вернется с предложением руки и сердца. Женившись на Тандоре, он вступит в долгожданный союз с древним Марсом, ибо Тандора и прошлое — единое целое.
Она продолжила урок. Налила вина. Потекли блаженные минуты. Внезапно Шепард заметил, что держит ее руку в своей. Неизвестно, когда Тандора успела перебраться к нему на колени, но в следующий миг боковая дверь распахнулась, и в комнату ворвались шестеро дочерна загорелых мужчин. Парочка в тот момент целовалась.
Тандора отстранилась, но осталась сидеть. Один из гостей наставил на Шепарда причудливую винтовку.
— Попался, дружок.
Шепард рассвирепел.
— Скажи своим братьям, что я намерен жениться на тебе, безо всяких принуждений.
— Это не братья, а мои супруги. Вот и объясняйся с ними.
Шепард резко высвободился.
— Какого черта…
— Урожай большой, а помощников не хватает ни в этом году, ни в следующем. Пришлось действовать старым проверенным способом — я заманила тебя сюда и скомпрометировала. Рабочую силу днем с огнем не найдешь. Будешь трудиться на совесть, получишь долю в хозяйстве. Потом — процент с каждой собранной корзины винограда. А собрать нужно много. С этими уроками мы и так выбились из графика.
Шепард разинул рот. Вот почему она так рвалась учить его. Вот почему не спрашивала, откуда он родом. Тандора видела в нем лишь батрака и временного супруга — не более того.
Под маской возвышенной поэтессы таилась полигамная мещанка. Даже книга предназначалась не для стихов, это был гроссбух для сведения дебета с кредитом.
Превозмогая отвращение, Шепард поднялся. Комната вдруг показалась жуткой… жуткой, убогой, отталкивающей. Не зря говорят, будто развалины Рима обманчивы, ибо сделаны из камня, неподвластного времени. Прочие, заурядные постройки пали жертвой огня, хроноса и навеки исчезли с лица земли. Неужто эта истина верна и для Марса?
Похоже на то. Все лучшее марсиане запечатлели в камне, а худшее — в глине и кирпичах. На одно величественное, незыблемое здание приходилась тысяча сгинувших лачуг.
То же самое с людьми. На одного философа цивилизация порождает тысячу ростовщиков. На одного святого — тысячу грешников. На одного поэта — тысячу мещан.
Но в этом — суть мироздания. Залог выживания любой цивилизации. Чтобы выжить, нужна основа, а основа заключается в экономике, которая зиждется на таких, как Тандора с ее многочисленными мужьями. На людях, подобных ему и мисс Фромм. На владельцах дешевых забегаловок и стяжателях. Храмы науки есть и на Земле.
