Анаис и Александр-Пьер занимались любовью у моих ног. Я думаю, что Анаис специально это делала. Чтобы подразнить меня.
Музыка Штрауса. Венский вальс.
Сначала три девушки кружились по всему залу со своими кавалерами, потом, раскрасневшиеся и разгоряченные, уселись в буфете цедить красный мартини со льдом и лимонной цедрой.
— Ох, мужчины, — сказала Анаис.
— Да-да, мужчины, — подтвердила Мари-Наташа.
— Уже в детском саду они были такие… предсказуемые.
Они прыснули со смеху.
— Из мальчиков действительно можно веревки вить.
— Поэтому я предпочитаю бриллианты. Как Мерилин Монро. Их труднее получить, но они никогда не обманут ожиданий.
Они смеялись, и весь зал смотрел только на них, таких свежих, таких хорошеньких…
К ним подошла мать Анаис с каким-то плотным лысым мужчиной.
Анаис прошептала:
— Тихо, моя родительница.
— Ты поцелуешь дядю Изидора? — спросила мать Анаис.
Девушка соизволила прикоснуться губами к щеке родственника.
— Привет, дядюшка. Познакомьтесь, моя мать, мой дядя Изидор, а это мои подруги, Шарлотта и Мари-Наташа. Ну что, милый дядюшка, по-прежнему пишешь научные статьи в «Современном наблюдателе»? Над чем сейчас работаешь: покорение космоса, происхождение человечества, деятельность мозга или чудодейственные средства против рака?
— Ничего подобного. Я занимаюсь контактами растений.
— Растений?
— Да. Недавно выяснилось, что растения общаются между собой, выделяя запахи.
— Интересно. Расскажи.
— Пастухи в Африке столкнулись с одной проблемой: козы заболевали, когда их закрывали в загоне, где росли акации. В конце концов, пастухи догадались, что акации предупреждают друг друга о том, что одна из них обглодана козой. Пострадавшая выделяла обонятельный сигнал, и другие тут же изменяли состав своего сока, делая его ядовитым.
Дядя Изидор взял из вазы одну розу.
— И это не все. Растения выделяют запахи и воспринимают их. Этот цветок чудесно пахнет оттого, что слышит Штрауса, если бы он слышал тяжелый рок, его аромат изменился бы.
— Растения так чувствительны к музыке? — спросила удивленная Анаис.
— Они чувствительны ко всему.
Мари-Наташа скептически подняла брови.
Анаис хотела убедиться во всем сама. Она попросила у музыкантов скрипку и принялась извлекать из нее нестройные звуки. Все заткнули уши. Потом посмотрели на растение.
— Ты глупости говоришь, дядюшка Изидор. Она и тычинкой не повела.
— Нужно больше времени. Эта форма жизни характеризуется очень медленным ритмом реакции.
Лицо Мари-Наташи стало насмешливым.
— Значит, о подобных вещах вы пишете в журнале?
Изидор терпеливо проговорил:
— Я пытаюсь открыть читателям то, о чем они еще не знают. Я пытаюсь заставить их размышлять о новых перспективах.
— Но эта ваша история с растением, которое слушает музыку, это же черт знает что. Может, вы из тех, кто иногда и покуривает эти самые растения?
Анаис удивили слова подруги, и, чтобы покончить со спором, она взяла дядю за руку и повела танцевать.
— Пойдем, Изидор. Я дарю тебе вальс. Только не наступай мне на ноги, как в прошлый раз!
Я так стар.
Когда мне исполнилось сорок два года, я начал задавать себе вопросы.
Кто я?
Почему я родился?
Зачем я появился на Земле?
Можно ли сделать что-нибудь интересное в этой жизни?
Чуть слышный шорох. Кто-то пришел. Мари-Наташа.
Она взяла мешочки с драгоценными камнями. Долго рассматривала их, руки ее мерцали от бриллиантовой пыли, потом, довольная, засунула мешочки в свой рюкзак.
Нет, ты не имеешь права так поступать! Не бери эти камни, они не принадлежат тебе. Ты не имеешь права. Там камни Анаис.
Мари-Наташа сделала реверанс в адрес Жоржа.
Маленькая гнусная сволочь.
— Положи рюкзак и подними руки вверх!
Мари-Наташа поколебалась, взгляд ее скользнул по сторонам, затем она неохотно подчинилась приказу Анаис.
— Положи бриллианты туда, откуда взяла.
Мари-Наташа отдала бриллианты Жоржу. Потом повернулась, все еще держа руки поднятыми.
— И что ты будешь теперь делать? Ты отлично знаешь, что если ты меня отпустишь, я вернусь, — заметила блондинка.
— Ты тоже руки подними, — произнес голос сзади.
Анаис не обернулась.
— Положи оружие.
Она не подчинилась.
Шарлотта держала на прицеле Анаис, державшую на прицеле Мари-Наташу.
— Я вас считала серьезными девушками, но вижу, вам совсем нельзя доверять, — вздохнула Шарлотта.
Мне страшно. Анаис, осторожно, это две змеи.
Мари-Наташа нагнулась и выхватила спрятанный у щиколотки маленький револьвер. Прежде чем две другие успели отреагировать, она повернулась и прицелилась в Шарлотту.
— Вот так мы в равном положении, — объявила она.
Они попятились каждая, держа друг друга на прицеле и образуя собой безукоризненный равносторонний треугольник.
— Ну что, девчушки? Достанем карты и сыграем в покер на бриллианты?
— Наша система работает только тогда, когда мы заодно, — сказала Анаис.
Анаис права. Слушайте ее, вы обе.
— А что, если нам положить оружие и снова стать разумными? — предложила Анаис.
Никто не шелохнулся.
— Боюсь, это уже невозможно. Кое-что исчезло. Доверие.
— Ну и что будем делать?
Высоко в небе пролетел сарыч, испустив короткий пронзительный крик.
— Давайте все-таки сложим оружие и поговорим.
Три девушки опустились на колени и положили револьверы перед собой. Они недоверчиво следили друг за другом.
Вдруг Мари-Наташа схватила револьвер, перекатилась через себя и выстрелила, ранив Анаис. Та тоже выстрелила, но промахнулась. Шарлотте удалось задеть Мари-Наташу.
Они бросились врассыпную, пытаясь укрыться в кустарнике. Выстрелы гремели. Из зарослей раздался крик.
Анаис подползла к Шарлотте. Та была мертва.
У Мари-Наташи кончились патроны. Она стала заряжать револьвер, но тут Анаис, нагнув голову, бросилась на нее, схватила за колени и попыталась повалить на землю.
Обе покатились в кустарник. Танец по горизонтали: они дрались, кусались, вырывали друг другу пряди волос.
Вдруг в руке Мари-Наташи блеснул нож.
Осторожно, Анаис!
Анаис ударом ноги опрокинула противницу. Но та вскочила. Анаис удивленно смотрела на нее. А в глазах Мари-Наташи уже было сожаление.
Анаис опустила голову, посмотрела на свой живот, потом рухнула на колени, прижав руки к ране.
— Прости, — сказала Мари-Наташа, — кто-то из нас двоих должен был победить.
