Фрэнк Херберт - Муравейник Хеллстрома

Крафт ответил, не оборачиваясь:

— Не совсем так. Некоторые хотят пропасть. Сбежать от жены, от работы — то есть, они практически пропадают. Я не говорю о вашем приятеле. Когда я говорю «пропавший человек», то имею в виду человека, действительно попавшего в опасное положение.

— И вы не думаете, что в такое опасное положение можно попасть здесь?

— Это же не Дикий Запад, — сказал Крафт. — Здесь спокойней, чем во многих ваших городах. Здесь мало кто двери запирает. С ключами хлопот не оберешься. — Он ухмыльнулся через плечо. — Кроме того, мы любим обтягивающую одежду и для карманов просто мало места.

Они проходили мимо дома. Футах в шестидесяти впереди них за голым пустырем, покрытым грязью, угрожающе нависала громада сарая. Старая ограда, от которой остались одни столбы, разделяла этот пустырь. В эркере выступающего в сторону ручья крыла дома висели пожелтевшие занавески, но само здание, казалось, было давно заброшено. Перуджи оно заинтриговало. Пустое? Почему? Дома принято использовать. Жил ли здесь Хеллстром со своей съемочной группой? Может быть, они здесь обедают? Почему не слышен звон посуды, кастрюль и прочего? Он вспомнил замечание Портера о странностях. Очень точное замечание. На ферме бросалось в глаза не наличие чего-то, а, скорее, его отсутствие.

Впрочем, сейчас имелся и один определенный сигнал — кислый запах. Сначала он подумал о фотохимикалиях, но тут же отбросил это предположение. Запах был слишком резкий и прилипчивый. Может быть, что-то связанное с насекомыми?

Дверь на шарнирах была врезана в старую задвижную дверь. Когда Перуджи и Крафт приблизились, меньшая дверь открылась и навстречу им вышел сам Хеллстром. Перуджи узнал его по фотографиям, имевшимся в Агентстве. На нем была белая рубашка с высоким воротом и серые брюки. Ноги были обуты в открытые сандалии. Его светлые и не слишком густые волосы казались взъерошенными ветром и затем второпях приглаженными рукой.

— Привет, Линк, — сказал Хеллстром.

— Привет, док.

Крафт подошел к Хеллстрому и пожал ему руку. У Перуджи, следовавшего за ним, сложилось странное впечатление отрепетированного действа.

Перуджи стал в сторону, заняв позицию, с которой ему была видна дверь сарая, оставленная слегка приоткрытой. Сквозь щель ничего не было видно, кроме темноты.

Хеллстрома это, казалось, позабавило. Он улыбнулся, когда Крафт представлял его Перуджи. Рука Хеллстрома показалась холодной и сухой. Чувствовалась расслабленная сила. «Он хорошо себя держит», — отметил Перуджи.

— Вас заинтересовала наша студия? — сказал Хеллстром, кивая в сторону двери в направлении взгляда Перуджи.

Перуджи подумал: «Не такой уж ты хладнокровный!» А вслух сказал:

— Я никогда не видел студий, где снимают фильмы.

— Линк передал мне по телефону, что вы ищете одного из своих служащих, который мог затеряться в этом районе, — сказал Хеллстром.

— Да. — Перуджи удивляло, почему он не видит ничего за дверью. Ему доводилось посещать студии в Голливуде, и он помнил впечатление организованного беспорядка: яркий свет, девушки, камеры, суетящиеся люди, затем моменты тишины, когда начинались съемки.

— Вы не видели в округе кого-нибудь подозрительного, док? — спросил Крафт.

— Никого, кроме моих людей, — сказал Хеллстром. Никаких посторонних, во всяком случае, в последнее время. Когда эти люди предположительно пропали?

— С неделю, — сказал Перуджи, вновь обращая свое внимание на Хеллстрома.

— Совсем недавно! — сказал Хеллстром. — Ха. А вы уверены, что они не продолжают свой отпуск где-нибудь еще?

— Абсолютно уверен, — ответил Перуджи.

— Ну что же, можете походить здесь в окрестностях, — сказал Хеллстром. — Мы были сильно заняты в последнее время, но посторонних мы бы заметили. Мы следим, чтобы никто не мог помешать случайно нашей работе. Не думаю, что вам удастся найти следы ваших людей в этом районе.

Крафт заметно расслабился, соображая: если Нильс считает, что чистка была качественной, значит, так оно и есть.

— Вот как? — Перуджи сжал губы. Ему неожиданно пришла в голову мысль, что их беседа имела несколько уровней. Он и Хеллстром об этом знали. По всей видимости, шериф тоже. Различные вплетения в текст предложений были очевидны. Ему предложено побродить по окрестностям, но найти чего-то инкриминирующего ему не удастся. Никто посторонний не может незаметно проникнуть на ферму. Хеллстром был уверен, что его связи не позволяли выйти конфликту на поверхность. Перуджи, со своей стороны, дал понять, что ему известны случаи исчезновения людей в непосредственной близости от фермы. Между прочим, Хеллстром этого не отрицал, он просто указал на бесполезность поиска. Какие, однако, будут сделаны ставки в этой игре?

— Шериф Крафт сообщил мне, что вы работаете в компании, занятой изготовлением всякой пиротехники, — сказал Хеллстром.

— У нас разные интересы, мистер Хеллстром. Мы также заинтересованы в металлургии, особенно в новых производственных процессах. Также ищем потенциально ценные изобретения.

Хеллстром пристально посмотрел на него:

— Не хотите ли осмотреть студию? Мы сейчас очень заняты, выбились из графика. — Он повернулся, но в последнюю секунду удержался, словно какая-то мысль только что пришла ему в голову:

— Да, я надеюсь, у вас нет с собой радио или чего-нибудь в этом роде. При получении смешанных звуков мы используем коротковолновые передатчики. Другие устройства могут помешать нашей работе.

«Сукин сын! — подумал Перуджи. Он небрежно сложил руки перед собой, левое запястье в правой ладони, и выключил миниатюрный наручный передатчик, подумав при этом: — Если ты думаешь, что сможешь играть со мной в свои детские игры, то ошибаешься. Я здесь, и увижу больше, чем ты ожидаешь».

Хеллстром, заметив движение рук Перуджи и догадываясь о причине, пытался понять смысл странных слов Чужака о разнообразных интересах, металлургии и новых изобретениях. Что общего в этом может быть с «Проектом 40»?

«Что бы мы ни делали в выращивании требуемых нам бридинг-специалистов, мы всегда должны включать в этот процесс людей, предпочитая это хирургическому вмешательству. Сексуальный штамм допускается постольку, поскольку мы включаем в практику природный генетический материал. Ко всему, связанному с генной хирургией и генной инженерией, следует подходить с удвоенной осторожностью. Мы, во-первых и прежде всего, люди, и мы никогда не должны забывать нашего животного происхождения. Кем бы мы ни были, мы не боги. И что бы ни представляла собой Вселенная, очевидно, что основана она на случайности».