- Чтобы просить вас помочь мне получить аудиенцию у Великого хана, отвечал я. - Уверяю вас, это крайне важно.
Несколько мгновений он молча играл волосами своей белой жидкой бородки. Опасаясь получить отказ, я решился на отчаянный шаг. Мобилизовав все свои гипнотические способности, я попытался внушить старому мандарину мысль о необходимости подобной встречи. Кажется, мои усилия увенчались успехом. Его тело слегка напряглось, и, подняв голову, он посмотрел мне прямо в глаза. На лице китайца мелькнуло легкое замешательство, которое постепенно сменилось пониманием моих намерений.
- Я пытался защитить вас от ненужной опасности, - произнес он извиняющимся тоном. - Если вы встретитесь с Угэдэем и не сумеете убедить его в своей правоте, это будет означать для вас неминуемую смерть.
- Опасность слишком велика, чтобы думать о сохранении собственной жизни, - возразил я. - Мне нужно увидеть его немедленно.
Он послушно поднялся со своего места и снова исчез за ширмой.
Я повернулся к Агле и улыбнулся.
- Ты заставил его исполнить свою волю, - произнесла она с неодобрением.
- Я убедил его в необходимости этой встречи, - возразил я.
Агла подняла руку, чтобы убрать прядь волос, упавшую ей на лоб, и в то же мгновение электрическая искра проскочила у нее между пальцами.
- Ты тоже волшебник, - прошептала она с благоговейным страхом. - Почему же ты сразу не сказал мне об этом?
- Я уже говорил тебе, что это не так.
- Это неправда. Ты такой же, как Ариман, и обладаешь огромной силой. Мне следовало догадаться об этом раньше, когда я увидела, как быстро зарубцевались твои раны.
- Моя сила велика, но я использую ее только ради добра, - возразил я. И она не имеет ничего общего с колдовством.
- Ты даже не понимаешь, насколько велика твоя сила, - вздохнула она. Страшно подумать, что ты сделал с господином Чуцаем. Не надо больше меня обманывать... это бесполезно... теперь я знаю всю меру твоей власти над людьми.
Я попытался отвлечь ее внимание от моей уловки с гипнозом, но Аглу было невозможно обмануть.
- Ты не должен позволить Угэдэю или его советникам догадаться о своем могуществе. Все они суеверные люди и из страха убьют тебя.
- Но они не стали убивать Аримана, - запротестовал я.
- Только потому, что он предсказал им победу. Я слышала, что женщины в Каракоруме говорят об Аримане. Все боятся его темной силы, но еще больше боятся вызвать его недовольство. Монголы опасаются, что в таком случае он может предсказать поражение их армии. Эти глупцы искренне верят, что пророчества Аримана могут привести их к победе или поражению.
- Разве подобная убежденность не грозила ему еще большей опасностью? Не лучше ли монголам просто перерезать ему горло и навсегда избавиться от него?
Она отрицательно покачала головой, в результате чего прядь волос снова упала ей на лоб. Агла вернула ее на прежнее место, но на этот раз без всяких дополнительных эффектов.
- Ариман очень умен, - пояснила она. - Я слышала, он появился в Каракоруме как проповедник новой религии. Религии воинов. Монголы не убивают священников. Они с одинаковой терпимостью относятся ко всем верованиям. Поэтому, хотя все они и боялись Аримана, Великий хан приказал не причинять ему вреда, пока сбываются его пророчества о победах монголов.
"Да, он умен, - подумал я, - куда умнее меня, и прекрасно разбирается в психологии монголов".
- Кроме того, - продолжала Агла уже более спокойно, - монголы не проливают кровь важных людей.
- Что? Как тогда понять...
- Ясса запрещает проливать кровь, хотя и не отрицает необходимости убийства.
Я сидел на жестком деревянном стуле, пытаясь переварить то, что рассказала мне Агла. Против моей воли передо мной встало улыбающееся лицо Аримана.
Лично я не возлагал особых надежд на справедливость Яссы, да и не питал особых иллюзий относительно важности моей персоны.
Мои размышления прервало возвращение Елю Чуцая.
- Все устроено, - произнес он устало. - Великий хан примет вас сегодня вечером, сразу после ужина, но вам придется прийти одному.
Я бросил вопросительный взгляд на Аглу.
- Великий хан, - объяснил Елю Чуцай, - не станет уважать мужчину, если тот появится перед ним в сопровождении женщины. Таковы обычаи монголов, и в этом нет ничего оскорбительного ни для кого из вас.
- Я нисколько не оскорблена, - возразила Агла, - просто я опасаюсь, что Орион может оказаться в затруднительном положении, плохо зная традиции и образ мыслей монголов.
- Я буду рядом с ним, чтобы направлять его, - пообещал Елю Чуцай. - Ваш друг и без того находится в сложном положении. Так что не стоит вызывать неудовольствие Великого хана, появившись перед ним рядом с женщиной, имеющей репутацию лекарки и, более того, колдуньи...
Он замолчал, давая мне возможность обдумать его слова.
- Я понимаю, - сказал я, - но тут же, вспомнив судьбу Ареты, поспешил добавить: - Я прошу вас приставить к ней охрану на время моего отсутствия. Ариман или кто-то другой может попытаться заставить меня отказаться от моих планов, угрожая причинить вред Агле.
Елю Чуцай слегка наклонил голову в знак согласия.
- Это будет сделано. Вы оба находитесь под моей защитой, пока не замышляете ничего дурного. Кроме того, что касается вас, Орион, Великому хану известно о письме Субудая, рекомендовавшего вас.
- Я высоко ценю великодушие Субудая, - сказал я, улыбаясь, - но еще более я благодарен вам, мой господин Чуцай.
Мои слова польстили ему.
- Запомните, любой щит хорош ровно настолько, насколько сильна рука, держащая его, - предостерег он. - У вас есть могущественный враг здесь, в Каракоруме. Так что будьте осторожны.
- Благодарю вас, мой господин. Я запомню ваши слова.
Во второй половине того же дня, когда Агла нервно металась по нашей хижине, а я пытался сконцентрировать свои мысли на том, что сказать Угэдэю, слуга принес мне новую одежду, в которой я должен был появиться перед лицом Великого хана. Подарок от Елю Чуцая.
Агла была восхищена.
- Ты выглядишь в ней как хан. Прекрасный, могучий хан.
Я улыбнулся ей, хотя движение лицевых мускулов и причинило ощутимую боль моему свежевыбритому лицу. Бритье при помощи каменного ножа и без горячей воды серьезное испытание для кого угодно.
От удовольствия Агла раскраснелась, как маленькая девочка, но все-таки не могла скрыть от меня все усиливавшегося беспокойства. Мы оба хорошо знали, что посетители шатра Великого хана иногда возвращались домой, отягощенные золотом, рабами и даже лошадьми, но не менее часто их уносили оттуда мертвыми, после того как расплавленное серебро заливалось им в уши.
- Ты должен быть очень осторожным, - в который раз предупреждала меня Агла, глядя на меня грустными, испуганными глазами.
