- Стой! - скомандовал он.
- Вы что же, пытаетесь преградить дорогу патриархам церкви, капитан? - спокойно спросил магистр Абриэль. - Зная, что тем самым вы подвергаете опасности свою душу?
- А заодно и шею, - шепнул Улэф, наклонившись к Тиниену.
- Патриарх Долмант и патриарх Эмбан могут свободно проходить, милорд, - ответил капитан. - Ни один истинный сын церкви не осмелится воспрепятствовать им в этом.
- А как насчет других патриархов, капитан? - поинтересовался Долмант.
- Но я не вижу здесь других патриархов, ваша светлость.
- Значит, глаза подводят вас, сын мой, сказал Эмбан. - Смею напомнить вам, что по законам церкви магистры Воинствующих Орденов также являются патриархами церкви. Так что освободите-ка нам дорогу, капитан.
- Я никогда ничего не слышал о таких законах.
- Вы, кажется, хотите назвать меня лжецом, милейший? - обычно добродушное лицо Эмбана окаменело.
- Что вы, ваша светлость, как я могу?! Все же позвольте мне посоветоваться об этом с моим начальством.
- Нет, не позволяю. Освободите дорогу!
Лицо капитана покрылось каплями пота.
- Благодарю вас, ваша светлость, за то, что вы милостиво поправили меня в моем заблуждении относительно... - пробормотал он. - Я по темноте своей не знал, что лорды магистры также возведены в духовный сан. Все патриархи, вне всякого сомнения, могут беспрепятственно проследовать в Базилику. Но остальным, боюсь, придется подождать снаружи.
- Капитан, - сказал Комьер, - все патриархи, вне всякого сомнения, могут иметь при себе необходимых им людей, свиту.
- Конечно, милорд... простите, ваша светлость.
- Эти рыцари - наша свита, секретари, советники и все прочее. И если вам что-то непонятно и вы попытаетесь воспрепятствовать проходу наших людей, то, боюсь, минут через пять все патриархи выбегут из Базилики, чтобы полюбоваться на события, происходящие во дворе.
- Я не могу пропустить их, ваша светлость, - упорствовал капитан.
- Улэф! - рявкнул Комьер.
- Позвольте мне, ваша светлость, - вызвался Бевьер, уже державший наготове Локамбер. - Мы ранее уже встречались с этим капитаном. Может быть, на этот раз я все-таки урезоню его, - молодой сириникиец выехал вперед. - Хотя наши отношения, к сожалению, никогда не были сердечными, капитан, - начал он, - я прошу вас не подвергать душу вашу опасности, выказывая неповиновение нашей святой матери-Церкви. Может быть, эта мысль все-таки заставит вас образумиться и освободить дорогу, как это приказывает вам церковь устами своих патриархов?
- Я не могу пропустить вас, сэр рыцарь.
Бевьер с искренней скорбью вздохнул. Локамбер со свистом рассек воздух, и обезглавленное тело рухнуло на мостовую.
Подначальные убитому солдаты в ужасе закричали, призывая на помощь своих товарищей со всей площади. Многие потянулись за оружием.
- Да, похоже, кровопролития все же не избежать, - сказал Тиниен, кладя руку на эфес.
- Друзья мои! - обратился к солдатам Бевьер мягким, но настойчивым тоном, - только что вы были свидетелями поистине печального происшествия. Солдат церкви отказался выполнять волю нашей матери-церкви! Так соединим же наши голоса в молитве Всепрощающему Господу. Помолимся о прощении этого несчастного заблудшего! Да отпустится ему его грех! На колени! На колени все и молитесь! - Бевьер увлекшись своей проповедью взмахнул топором, забрызгав кровью нескольких ближайших солдат.
Сначала несколько солдат робко опустились на колени, потом к ним присоединились другие, и еще, и еще, пока все одетые в красное люди не оказались коленопреклоненными.
- О Боже! - воскликнул Бевьер. - Молим тебя принять душу нашего дорогого брата, столь внезапно покинувшего нас, и отпустить грехи его, хоть и умер он без покаяния. - Он оглянулся вокруг. - Молитесь же, друзья мои, - повелительно воскликнул Сириник. - Молитесь не только за вашего капитана, но и за себя, иначе коварный враг рода человеческого вложит грех и в ваши души. Смиритесь духом и берегите вашу чистоту, иначе - вы разделите судьбу вашего капитана! - с этими словами Бевьер двинул коня шагом, осторожно пробираясь меж коленопреклоненных солдат, одной рукой раздавая благословения, а другой - по-прежнему держа наготове свой боевой топор.
- Видишь, я же говорил тебе, он - добрый малый, - сказал Улэф Тиниену, когда все двинулись вслед за просветленно улыбающимся Бевьером.
- Я ни минуты не сомневался в этом, мой друг, - ответил Тиниен.
- Лорд Абриэль, - обратился к магистру Долмант, когда они проезжали сквозь толпу молящихся солдат, у многих из которых даже выступили на глазах слезы, - беседовали ли вы когда-нибудь с сэром Бевьером о сущности нашей веры? Мне кажется, что я в его речи обнаружил некоторые расхождения с учением святой церкви.
- Я расспрошу его более внимательно, ваша светлость. Как только представится такая возможность.
- В спешке нет необходимости, милорд, - милостиво улыбнулся патриарх. - Я не чувствую, чтобы его душа была в большой опасности. Однако это ужасное оружие в его руке...
- Да, ваша светлость, - согласился Абриэль, - оно действительно ужасает.
Весть о внезапной кончине упрямого капитана быстро разнеслась у врат Базилики никто не попытался помешать войти туда рыцарям Храма, да и вообще людей в красном вокруг было не видать. Тяжело вооруженные рыцари спешились, огласив двор лязгом железа, встали колонной и последовали за патриархами и магистрами в огромный передний неф храма. Бряцая доспехами, все преклонили колена перед алтарем. Затем, поднявшись, они свернули в освещенный свечами коридор и прошли к Палате Совещаний Курии.
Двери ее охраняли люди из личной гвардии Архипрелата. Это были неподкупные люди, всю свою жизнь посвятившие служению в Базилике и преданные ей до мозга костей. Обычно немногочисленные охранники Архипрелата, в силу обстоятельств своей службы, были большими знатоками церковного закона, зачастую большими, чем люди, заседающие в охраняемой ими палате. Они незамедлительно признали высокий духовный сан магистров Воинствующих орденов, однако чтобы убедить их пропустить остальных рыцарей потребовалось много больше времени. Но патриарх Эмбан, тоже проявив немалые познания в законе и предании, объяснил им, что любой служитель церкви несомненно должен быть пропущен на заседание Курии в случае, если он явился по приглашению любого из патриархов. Гвардейцы согласились с этим утверждением. Рыцари же храма, несомненно, являются служителями церкви, продолжал Эмбан. Немного еще помявшись, стражники все же согласились и с этим утверждением и выразили свое согласие, церемонным жестом распахнув огромные двери в Совещательную Палату. Спархок заметил на их лицах улыбки. Конечно, они были неподкупны и во всех спорах в Курии никогда не принимали ничьей стороны, однако же собственное мнение все же имели.
