– Это зависит от того, на какой стороне вы находитесь, – сказал ей Мендоса. – Вторжение, освобождение, как бы мы это ни называли, будет осуществляться одной из самых больших, хорошо вооруженных и хорошо обученных армий, которые когда-либо вступали на землю Центральной Америки. Главная дорога, ведущая в столицу, охраняется только для виду. Остальная корунская армия – два плохо вооруженных пехотных полка – находится на Тихоокеанском побережье, отражая вылазки против Международной фруктовой компании. Через два дня, считая с этой минуты, в Коруне будет новое правительство. Так что остается только один вопрос.
– Какой? – спросил Торнтон.
– Совсем незначительный, – сказал генерал Мендоса. – Я хотел бы знать имя вашего настоящего нанимателя.
Несколько секунд Торнтон не мог понять, о чем говорит Мендоса. Потом произнес:
– Вам это известно. Я работаю на корпорацию «Майами-Юг».
– Ну теперь-то уж вы могли бы отказаться от этого устаревшего прикрытия, – сказал Мендоса. – Я более чем уверен, что документы у вас подлинные. Я снова спрашиваю: на кого вы работаете в действительности?
– Я вам уже сказал. Мой единственный наниматель – «Майами-Юг».
Мендоса нахмурился и побарабанил пальцами по кобуре, висящей у него на поясе.
– Возможно, мистер Торнтон, вы не понимаете причин такого интереса ввиду своей явной неопытности. Поймите, что люди, стоящие за вами, – противники освобождения. Теперь мы знаем, кого представляет мистер Дэйн и кого представляет мисс Варгас. Таким образом, мы знаем двух наших врагов. Но мы не знаем, кто третий враг, тот, кого представляете вы, и на ранних стадиях реорганизации правительства для нас очень важно знать, с какой стороны следует ждать удара. Например, правительство Никарагуа примет участие в этом спектакле; но неизвестно, на чьей стороне, поскольку существует вопрос спорной территории. С юга мы граничим с Коста-Рикой, мирной страной. У нас нет причин подозревать Коста-Рику в подрывной деятельности, но мы должны знать наверняка. Также у нас есть общая граница с Гондурасом протяженностью в несколько миль, так что гондурасских агентов нельзя не принимать в расчет. И существуют не только эти возможности. Куба поневоле сыграет в этом интересную роль, вплоть до самых верхов. Агент из Мексики или Гватемалы не удивил бы меня, равно как и венесуэльский шпион. И еще остаются Британия, Франция и Голландия, у каждой из которых в Карибском море есть свои владения. Я даже допускаю возможность засылки разведчика из России или Китая. Они далеко, но их интерес к событиям в Латинской Америке очевиден.
– Не увлекайтесь сказками, Мендоса, – прервал его Торнтон. – Я уже сказал вам, кого я представляю.
– Простите, мистер Торнтон, но ваше окружение опровергает эту легенду. И вы не упомянули мистера Эберхарта.
– А почему я должен упоминать его?
– Потому что он контрабандист, перевозящий оружие, и платный агент режима Кастро. Потому что он навещал вас в тюрьме Санта-Катарины. Потому что вы были освобождены немедленно после его ухода.
– Эберхарт не имеет никакого отношения к моему освобождению.
– Тогда почему он навестил вас?
– Он хотел получить сведения касательно оружия. Я ничего ему не сказал.
Мендоса поднял брови.
– Вы были освобождены из заключения и сразу же отправились на Ямайку. Мистер Эберхарт и несколько его друзей прилетели следующим рейсом. В Кингстоне они арендовали гидросамолет.
– И все же я к этому не имею отношения. Почему бы вам не расспросить Эберхарта обо мне?
– Это невозможно. По словам мистера Куалильи, гидроплан потерпел аварию вскоре после взлета. Ни одно тело еще не найдено.
– Полагаю, это было подстроено вами?
– Нет. Мистер Эберхарт потерпел неудачу с доставкой партии оружия, и его наниматели потеряли терпение. Как долго вы работали вместе с ним?
– Я никогда не работал вместе с ним.
– Кто ваш наниматель?
– Я вам уже сказал.
Мендоса скорбно покачал головой:
– Мистер Торнтон, я не хочу вам угрожать. Я считаю вас очень приятным молодым человеком. Мне не хочется идти на крайние меры.
– Так не идите.
– Это может стать необходимым для безопасности революционного правительства.
– Черт побери! – воскликнул Торнтон. – У вас еще даже нет правительства, а вы уже волнуетесь о безопасности! Все, что у вас есть, – это четыре человека на скалистом островке.
– Десять человек, – поправил Мендоса. – Я поставил часовых в других точках, на тот случай, если вы решите высадиться не на северном берегу. Но это к делу не относится. Конечно, у нас еще нет правительства, но завтра оно уже будет. Поэтому безопасность становится крайне серьезным делом. Мистер Торнтон, я не прошу вас выдавать никаких тайн. Я просто прошу вас назвать имя вашего нанимателя.
– Спросите меня завтра, когда у вас будет правительство, – огрызнулся Торнтон.
На какой-то миг ему показалось, что он зашел слишком далеко. Лицо Мендосы покраснело, рыхлое тело заметно напряглось, глаза стали жесткими и острыми, словно осколки гранита.
– Мы еще обсудим это позже, – пообещал Мендоса. – И вы ответите. – Он повернулся и вышел.
– Ну вот, – сказал Торнтон Эстелле, – кажется, по моей вине мы угодили в самое пекло.
– Нет, Билл. Если кто-то в этом виноват, то это я. У меня в таких вещах есть некоторый, хотя и небольшой опыт. Я должна была знать.
– Я с тобой не согласен, – возразил Торнтон, – но давай не будем искать виноватых. Как ты думаешь, что они с нами сделают?
– Вероятно, это зависит от того, как пройдет их вторжение. Если успешно, то они могут отпустить нас через несколько недель. Если вторжение провалится, то они станут военными преступниками, беглецами. Тогда они могут нас расстрелять.
– И как ты оцениваешь возможность успешного вторжения?
– Полагаю, это будет труднее, чем они считают. У Коруны маленькая армия, но правительство пользуется большой поддержкой у народа. Даже если столица падет сразу, Мендоса может получить затяжную гражданскую войну.
– Где они будут нас держать?
– Мендоса хочет выглядеть настолько чистым с точки зрения закона, насколько это возможно. Мы будем помехой для него.
Торнтон кивнул и попытался обдумать все это. Он был в ответе за Эстеллу, равно как и за себя самого. Странное чувство, несколько непривычное и очень ценное. Но в данных обстоятельствах это была тяжкая ноша. Следовало ли им тихо сидеть в пещере и ждать, чем обернется для них вторжение? Эта идея претила ему. Тщательно все взвесив, Торнтон решил, что сидеть и ждать – опаснее, нежели попытаться вырваться на свободу.
– Что-то мне не очень верится, что они оставят нас в живых, – сказал Торнтон. – Лучше мы поищем выход отсюда.
