Иван вдруг понял, что все это неправильно, что он сам виноват и сам еще может все исправить. Одним рывком взбросив вверх тело, он проскочил между двумя уродами и молча бросился в огонь.
Он ничего не видел и не слышал, ничего не понимал и не хотел понимать, кроме одного- меч... чужие жадные руки. Увязая в крови по колено, он все-таки добрался до врага и вырвал клинок из его цепких ладоней.
Иван увидел мгновенно всплеснувшийся ужас в глазах у профессора, потом краем глаза заметил, как картина внутри огненного сгустка стала меняться словно пустили кино в обратную сторону: отрезанные головы прирастали к искромсанным шеям, глаза загорались живым блеском, и кровь в изуродованных телах быстрее бежала по жилам, собирая энергию для спасенных тел. Спасенных ли? - потом разберемся, мельком подумал Иван: он заметил, как Сергиенко встает, отряхивая пыль, и дружески беседует с пожилым бородачом, который только что его самого со знанием Дела резал на мелкие кусочки: оба они с некоторой задумчивостью поглядывают на пятнистого, который, ухватившись за свой очкастый шлем, дикими глазами шарит вокруг в поисках профессора.
А профессор убегал. Иван бросился за ним, и полотнище пламени, из которого он выпрыгнул, с треском свернулось за его спиной: одна из обезьян попыталась загородить дорогу, но Иван, сделав шаг вперед-вправо, ушел от ее объятий и, рубанув налево и к себе, отсек твари голову. Вторая обезьяна поспешно отскочила в сторону и куда-то пропала.
Но и профессор не стоял на месте. Оглянувшись по сторонам, Иван увидел, что стены пещеры окончательно рассыпались в прах: вокруг было светло, серо-бессолнечно и пусто, и даже ветер уходил, чтобы спрятаться до следующего своего непредумышленного появления, а профессор убегал на Запад, направляясь к двум гигантским, неправдоподобно ровным и одинаковым скалам, между которыми мерцала наполненная золотом пустота: до них были километры и километры, но беглец преодолел их в одно мгновение, и пустота приняла его, открывшись на секунду, а потом раздался резкий звон, и все закрылось - пустота исчезла, и уйти вслед за профессором не было уже никакой возможности.
Тогда Иван стал оглядываться в поисках сгинувших и вновь воспрявших товарищей. Он увидел их: они шли прочь, уходила все дальше и дальше на север пыльная колонна,, и хотя было уже довольно далеко, Иван отчетливо видел и своего двойника, и Сергиенко, и остальных: они шли, окутанные пылью, истаивая в серой туманной дымке, которая становилась все плотнее и плотнее, отгораживая Ивана от друзей и врагов... и сам Иван уже с трудом мог различить идущих в прозрачную бесконечность... они шли все дальше и дальше, но... не все, черт возьми, не все...
Или все-таки?..
Кто-то тронул его за плечо.
- Чего стоишь? - спросил фессалиец.
-Да вот, смотрю... - с трудом произнес Иван. Фессалиец, приложив руку к глазам, посмотрел в даль.
-А... - протянул он. - Полуфаланга второй илы. Пошли на Александрию Арианскую. А там, глядишь, и домой...
-Домой... - эхом отозвался Иван.
- Ну да, - подтвердил фессалиец. - А как же еще?
Иван посмотрел в сторону двойной скалы. Вот ведь падаль, подумал он, ох, сдается мне, не в Берлине твой дом, совсем не в Берлине...
-А что это за два столба там торчат? - спросил он вслух.
-Где?
- Да вот там, на горизонте...
фессалиец посмотрел в указанную сторону. Ответил он не сразу.
- Понимаешь, - произнес он наконец задумчиво, даже как бы нехотя, - эти столбы вообще-то находятся на крайнем Западе...
- Геракловы, что ли? - догадался Иван. - Но откуда...
- Нет, не Геракловы, - отмахнулся фессалиец. - Эти еще дальше. Стоят себе и никому не мешают. Пес с ними. Но вот какая странная и неприятная штука... Еще давно, когда мы были между Тигром и Евфратом, кто-то из тамошних магов напророчил Александру, что эти столбы обрушатся через девяносто дней после его смерти, погибнет масса народу, и нам придется начинать все сначала.
- Во как, - удивился Иван. - А чего начинать-то?
- Не знаю, - с легкой досадой ответил фессалиец. - Остается надеяться, что божественный Александр будет жить... скажем так, достаточно долго.
- Н-да, - неопределенно протянул Иван. - Если бы знать...
Фессалиец пожал плечами.
- А чего знать-то? - явно передразнивая Ивана, сказал он. - Хочешь, сам у царя и спроси, если тебя это так интересует. Царь, кстати, давно тебя ждет.
- Где? - Иван весь подобрался.
Фессалиец усмехнулся и посмотрел Ивану за спину.
Иван круто обернулся.
Там, совсем рядом, на том самом месте, где половину вечности назад сначала громоздилась пирамида, а потом рос Довищный кровавый курган, теперь стоял огромный, метров пять высотой, трон. Он был из золота, то есть весь, целиком: отблески давно погасшего огня пробегали по красноватым гривам грозно оскаливших пасти львов, чьи вытянувшиеся в прыжке фигуры служили подлокотниками, гуляли по массивной спинке трона, сбегая к его подножию, терялись, затухая, в напитанном кровью песке.
На этом троне сидел некто в человеческом обличье. Он был облачен в роскошные ниспадающие одежды, судя по всему, сотканные тоже из золота, точнее, из золотых нитей:
Иван некстати подумал, что весили они, должно быть, немало. А вот украшений некто совсем не имел - единственное, что заметил Иван, так это висевший на шее у человека тусклый металлический предмет странной формы с черным камнем посередине. Голова сидевшего на троне была непокрыта, а непривычного вида двурогий шлем почему-то лежал у него на коленях.
Это был Александр.
Иван невольно оглянулся по сторонам. Кругом было совершенно пустынно только он сам, фессалиец да божественный полководец на златом сиденье. Песок, серо-стальное небо и две скалы на далеком горизонте.
Александр задумчиво смотрел на Ивана. Ни любопытства не было в его взгляде, ни особого интереса - одна лишь безмерная, нечеловеческая усталость.
- Что ж, подойди поближе, воин, - заговорил полководец голосом настолько низким, глубоким, мощным и каким-то древним, что Иван даже слегка вздрогнул голос этот Александру, который выглядел вполне на свои тридцать с небольшим, совершенно не подходил.
Поколебавшись секунду, Иван зачем-то оглянулся на фессалийца- тот стоял чуть сзади и безучастно смотрел куда-то в сторону - и приблизился почти вплотную к трону.
Александр чуть усмехнулся и подпер рукою голову, пристально глядя на Ивана. В его взоре замерцал огонек слабого интереса.
- Я слышал, ты геройски бился при Гавгамелах, - произнес он. - Да, тогда мы все победили.
Произнеся эту несколько загадочную фразу, полководец жестом подозвал фессалийца и, когда тот подошел, небрежно отдал ему шлем - с таким видом, будто двурогий головной убор ему смертельно надоел. Фессалиец очень медленно и осторожно положил шлем у подножия трона и
