— Сей сложнейший вопрос, — загундосил жрец с косичкой, — не может быть решён без обращения к Великому домину Рею…
— То есть это будет решать он лично. В таком случае ответ будет отрицательный. Нынешний Отец Мира меня всегда недолюбливал, — старик опять зевнул, — и вряд ли согласится передать остров моему потомку.
— Мы позаботимся о том, чтобы путь в Сословие ему был открыт, — пообещал дом Гурм. — К тому же ребёнок такой стоимости может не опасаться за своё будущее.
— Надеюсь на это, — дом Сеназа обвёл взглядом коллегию. — Ну что ж, давайте поскорее закончим с этим. Есть ли ещё какие-нибудь обвинения против меня? Если нет, позвольте мне удалиться. Я хотел бы собрать кое-какие личные вещи, не имеющие большой ценности. На Диких Островах они скрасят мне остаток дней…
— Олле’ла, достопочтенное собрание, — новый голос прозвучал под сводами Храма. — Простите, что я явился незваным и нарушил ход разбирательства, но я имею на это законное право. Ибо я принёс новые сведения, могущие оказать влияние на ваше решение.
Все недоумённо уставились на вошедшего человека. Это был купец Сервин, известный своим огромным состоянием и личными связями с богатейшими доминами Арбинады. Он же был в числе пострадавших от разорения Сеназы.
— Я хочу сообщить, что высокородный домин Антор Счастливый только что выкупил всё имущество, незаконно удержанное домом Сеназой, у его законных владельцев, после чего преподнёс его в дар высокородному домину Сеназе. Вот купчие и дарственная, — он протянул Хаому какие-то бумаги. — Кроме того, домин Антор изъявил желание полностью возместить весь ущерб, нанесённый непредусмотрительными действиями дома Сеназы купцам и крестьянам, и, в частности, немедленно погасить все текущие страховые выплаты. Это безовозмездный подарок домина Антора острову, его жителям, и всем пострадавшим от этого… назовём это неприятным недоразумением. Помимо всего этого, домин Антор преподносит дому Сеназе две дюжианды дюжианд золота, дабы поддержать его кредитоспособность. Домин Антор также выражает надежду на прекращение дела против дома Сеназы и снятие с него всех обвинений.
Первым опомнился Хаом.
— Это невероятно… но предположение высокородного домина Антора Счастливого, — в голосе старика прозвучало искреннее восхищение, — не противоречит законам. Возмещение ущерба прекращает дело. И если мы примем подобное решение… объявляю сейчас, при всех: я буду настаивать на его принятии…
— И мы все вас поддержим, досточтимый мастер, — заявил от себя дом Гурм, — ибо речь идёт не только о справедливости, но и о сохранении чести Сословия, чему великодушное решение домина Антора весьма и весьма способствует. Невероятный и поразительный выход из положения! Но ведь речь идёт о весьма значительных суммах…
— Этот вопрос я готов, по поручению дома Антора, обсудить немедленно, — небрежно заявил Сервин, — дайте мне только ознакомиться с исковыми заявлениями.
— Не будем, в таком случае, медлить. Обвиняемый, высокородный дом Сеназа, — первое слово прозвучало странновато, слишком уж счастливым был голос старого жреца, — в связи с изменением обстоятельств дела суд над вами переносится на один день. Вы должны немедленно покинуть храм, и явиться вновь завтра, к тому же времени. Хотя, — улыбнулся он, — это, скорее всего, уже не понадобится.
— Я поражён и благодарен, — пробормотал дом Сеназа. Вид у него был отнюдь не счастливый — скорее, ошарашенный. — Я подчиняюсь решению коллегии и покидаю храм, — наконец, произнёс он и поплёлся к дверям.
— Но, простите, — Хаом тем временем успел просмотреть бумагу, — тут нет подписи домина Антора.
— Не беда. У меня есть генеральная доверенность на распоряжение его средствами. Вот она, — купец вытащил ещё одну бумагу и протянул её Хаому. — Всё, таким образом, законно. Что касается уважаемого домина, он ограничился устным распоряжением. Мы давно ведём с ним дела, и он мне полностью доверяет. Да, полностью.
— Если дом Антор и в самом деле уполномочил присутствующего здесь Сервина распорядиться теми средствами, которые потребны для удовлетворения претензий пострадавших… — затянул бритоголовый жрец.
— Уполномочил, уполномочил, — махнул рукой Сервин. — Не беспокойтесь, всё будет оплачено, причём немедленно. Золото со мной. Господин Антор распорядился закончить с этим делом как можно скорее.
Малая Гряда, третий остров, селение Антор. 245-й год, 165-й день.
Мальчик-слуга смущённо переминался с ноги на ногу.
— Простите, что я вас беспокою, домин Антор, но я хотел бы получить расчёт.
Антор оторвал голову от стола. Он находился как раз в том промежуточном состоянии, когда выпитое вино уже перестаёт радовать, но ещё не просится обратно.
В такое время к нему возвращалось нечто вроде здравомыслия. Именно поэтому он очень не любил этот момент, предпочитая ему даже пьяную блевоту. По крайней мере, после неё можно было снова пить — или уж спать, если хмель был слишком крепким.
Он с усилием (шея затекла и сильно болела) обвёл взглядом помещение. Это была малая трапезная, предназначенная для прислуги. Единственное окно бросало переливающийся луч света на длинный стол, уставленный посудой: то были кувшины, чаши, хрупкие гонгурские сосуды из прозрачного стекла. В витой агатовой рюмке торчала оплавленная свеча.
Рядом валялся пустой красный кошелёк. Судя по его виду, его топтали ногами и вытирали им грязь со стола.
Всё это пахло высыхающим розовым вином. Набросанные в углу для свежести ветви остролиста не могли перебить этого тяжёлого аромата, и только придавали ему приторности.
Откуда-то из-под стола тянуло гадким — кажется, засохшей рвотой.
— Я тебя не держу, — заплетающимся языком выговорил он. — Уходи.
— Мне нужно засвидетельствовать ваше согласие отпустить меня, и получить заработанное, — мальчик говорил робко, но Антор понял, что он так просто не уйдёт.
— У меня сейчас нет денег, — неохотно процедил он. — Возьми какую-нибудь безделушку из зала редкостей и вали отсюда.
— Нет, я не смогу её продать, — голос паренька был всё тем же: робким, но упрямым. — Сейчас никто не покупает таких вещей.
— Да что ты понимаешь, паршивец! — Антор внезапно впал в ярость, — любой богач оторвёт с руками…
— Вы всё пьёте и не выходите из дому, — пожал плечами мальчик. — И не знаете, что делается вокруг. Сейчас роскошь не в почёте. В моде скромность и бережливость. Богатые соревнуются в простоте нравов. Вот и мастер Хингр из гонгурского храма со своими проповедями против растрат и лишнего блеска…
