Кроме того, она сказала, что если все обойдется благополучно с плитами «К-8» и проверка их не очень задержит здесь Павла Ивановича, то он скоро выедет в Москву подбирать себе людей для новой лаборатории.
— Вот бы нам вместе работать! — мечтательно сказала Лида.
Насчет лаборатории Кучинский краем уха уже слыхал от Чибисова, но что Курбатов может быть ее начальником, для Жоры было приятной новостью. В самом деле, как бы Павел Иванович ни восхвалял прелести здешней работы, как бы ни подсмеивался над Жорой, которому хотелось назначения в министерство, все же потянуло и его обратно в столицу.
Новость эту Кучинский считал приятной, так как через Павла Ивановича можно будет попытаться устроиться в Москве. А почему бы и нет? Работа у него идет хорошо, Павел Иванович это видит; молодые инженеры Курбатову нужны, а кроме того, почему бы Павлу Ивановичу не угодить своему знакомому, то-есть отцу Жоры?
Не откладывая дела в долгий ящик, Жора начал осторожно пробовать под ногами почву. Она казалась ему зыбкой, как на болоте, но если перепрыгивать с кочки на кочку, то, пожалуй, доберешься и до цели. Ну что ж, надо действовать.
Продумав вопросы к своему руководителю, Кучинский взял чертежи, тетрадь с записями и постучал в дверь кабинета.
Павел Иванович в вышитой украинской рубашке сидел за столом, рассматривал осколок зеркальной плиты и перелистывал страницы тетради, которая показалась Жоре знакомой. Екнуло сердце. Нет, не потому, что он узнал тетрадь, напомнившую о сегодняшней неприятности. Он подумал, не случилось ли чего с посылкой? Возможно, ее задержали? Нюра призналась? «Нет, слава богу, пронесло. — Жора облегченно вздохнул, — Тот кусок поменьше».
— Это еще что за украшение? — спросил Павел Иванович здороваясь. — Случайность или дело рук человеческих?
Для Курбатова вопрос этот был вполне естественным. Он рассматривал осколок и думал: случаен он или нет? Михайличенко своим анализом точно установила, что никаких признаков старения плиты не оказалось, влияния фотослоя на пластмассу тоже не замечено. Значит, можно допустить случайность. Как всегда, при встрече с неясными явлениями, после многих бесплодных попыток определить их сущность Курбатов искал другие пути, которые помогли бы раскрыть загадку, в данном случае загадку гибели ячеек. Он связывал это с осколком, хотя понимал, что связь случайная, ничем не оправданная. Но что поделаешь, приходится перебирать сотни разных догадок, когда впереди сплошной туман.
Кроме основной беды, сюда еще примешивается и старая история с третьим осколком. Куда он исчез? Кто его взял? Надо бы посоветоваться в городе с опытными людьми, но прежде чем это сделать, Курбатов решил еще немного подождать. Кто знает, не появятся ли другие факты? Его не беспокоило, что осколок может попасть в чужие руки. Надо обладать полной технологией курбатовского слоя, чтобы воспроизвести его. Опасения преждевременны. Но это первый звонок…
Однако что с Кучинским? Бедный малый, угораздило же его так здорово стукнуться. Синебагровая шишка!
— Нельзя ли полегче плиты делать, Павел Иванович, — шутил между тем Кучинский. — Хотел поддержать, а она меня по лбу. Прямо ребром…
Отшутившись, Кучинский стал рассказывать о своей работе. Кое-что он уже сделал: исследовал историю создания электрических печатных схем в радиоприборах, проанализировал их достоинства и недостатки, перекинул мостик к современности… Началом его работы Курбатов был удовлетворен. Практикант хоть и не блещет талантом, но умеет пользоваться литературой и способен делать кое-какие обобщения.
Кучинский видел одобрительное покачивание головой — начальник соглашался с ним, пояснял непонятное и даже был приятно удивлен, когда Кучинский привел малоизвестную формулу, которую откопал в старом журнале.
Свертывая чертеж, практикант робко заметил:
— Не знаю, как и быть, Павел Иванович. Уж очень не хочется работать на эксплуатации. Пошлют на завод сменным инженером, закиснешь. Я мечтаю об исследовательской работе…
Павел Иванович чиркнул спичкой, закурил. «Высоковскую лабораторию разрешили, — думал он, глядя на конец папиросы. — Неужели ничего не выяснится до того, как дело это закрутится всерьез?»
— Что вы сказали? Исследовательская работа? Но почему же не на заводе? И там есть лаборатории. Делаются новые образцы, совершенствуется продукция…
— Все это не то. Мне бы хотелось в научный институт.
— Вы уверены в своих способностях? Можете сделать что-то свое, новое? В студенческом научном обществе работали?
Вздохнув, Кучинский ответил отрицательно.
— Мне очень неловко обращаться к вам с просьбой, — опустив глаза, промямлил Кучинский. — Но если бы я мог работать в вашей новой лаборатории… Отец мечтал, чтобы я занялся серьезной научной работой.
— Знаю. Он мне говорил об этом. — Павел Иванович сосредоточенно гладил чисто выбритый подбородок.
Затаив дыхание, Кучинский следил за каждым его движением.
— Отец был бы так благодарен…
— А он тут при чем? — резко оборвал его Курбатов. — Вы самостоятельный человек, и нечего выглядывать из-за папашиной спины. — Он подумал, что новой лаборатории еще нет, и предложил: — Здесь не хотите остаться? Дело большое, интересное.
Жора робко пробормотал:
— Меня увлекает теоретическая физика.
Павел Иванович вынул из кармана записную книжку и не спеша перелистал страницы.
— Ничего определенного сказать не могу. Новая лаборатория у нас пока еще на бумаге. Но думаю, рано или поздно она будет организована. Тогда отдел кадров сможет оформить на вас заявку. Нам обычно не отказывают. К сожалению, фотоэнергетиков пока еще мало.
— А нельзя ли поскорее? — вырвалось у Жоры.
— Все выяснится в ближайшие дни. После этого пошлю телеграмму.
На испытательной станции рабочий день начинался рано, чтобы до наступления жарких часов сделать возможно больше. У Лидии Николаевны и ее добровольных помощников трудовой день продолжался до вечера.
Кучинский после рабочего дня испытывал горькое, томительное одиночество и бесцельно слонялся по территории. Книги его не интересовали, радио надоело, развлечений не было, все кроссворды в старых номерах «Огонька» он уже решил.
Наконец Жора не выдержал и пошел к ребятам с поклоном.
— Примите в свою компанию. Скукота смертная. Дайте хоть провода разматывать.
Но не только скука привела его сюда. Надо показать Курбатову, что он не гнушается физического труда, кое-что может делать и руками.
В первое время Жорка суетился, начальственным баском покрикивал на девчат, но Лида недвусмысленно намекнула, что этого тут не требуется.
