Потом он перенесся мыслями в другую комнату и увидел своего наставника...
- Но как двойная спираль попадает в тело? - спрашивал мальчик. Старик пренебрежительно глянул на ученика. На плече у наставника - красно-синяя эмблема, а волосы, точнее, то, что от них осталось, выстрижены, как у мастера-воина. Он неприязненно скользнул взглядом по молодому, сильному телу Дахара и ответил:
- Это тайна. Двойная спираль дана каждому из нас от рождения и исчезает только после смерти. Жрецы-легионеры носят ее потому, что, врачуя, стараются продлить ее жизнь в человеческом теле как можно дольше. Это все, что тебе нужно знать, парнишка.
Подросток рассматривает что-то через грубо обработанные линзы.
- Это просто кровь. Состав крови неизменен и не зависит от ее количества. В ней нет двойной спирали. Спираль скрыта только в одном месте нашего тела - она-то и есть средоточие жизни. Все остальное - только смерть, поджидающая своего часа.
- Но где это место?
- Я же сказал: тебе не нужно этого знать.
Мальчишка внимательно смотрит на наставника.
- Ты сам не знаешь, где оно!
- Не груби, Дахар.
- Но ты ведь не знаешь, правда? Никто не знает, где оно, поэтому мы и не можем лечить все болезни. Вот почему умерла моя мать. - Мальчик вызывающе смотрит на старика, который уже схватился за прут.
- Жрецы-легионеры никогда не оставляют наглость безнаказанной. Сейчас ты в этом убедишься.
- Ты должен был обнаружить ее спираль, - холодно продолжал мальчик. Его слова звучат совсем не по-детски. - Ты должен был придумать, как сделать ей другую, и тогда она осталась бы жива. Это твоя вина.
Прут опускается на тело подростка. Дахар принимает порку молча. Наставник, доведенный до неистовства его упорным молчанием, разлиновывает ноги и ягодицы ученика кровавыми полосами. Когда он останавливается, чтобы перевести дух, мальчик поворачивается и глядит на наставника долгим пристальным взглядом. У мальчишки течет из носа, а губы, прокушенные почти насквозь, сочатся кровью. Когда ученик вновь обретает способность говорить, он произносит:
- Ты не можешь найти двойную спираль. Ты не способен на это, а я, когда стану жрецом-легионером, отыщу ее.
И Дахар собрался с силами, готовясь ко второй порке. На этот раз она будет продолжаться, пока он не лишится сознания.
- Я не собираюсь запрещать тебе ходить в Дом Обучения, - сказала Белазир. - Бесчестно не доверять лейтенанту или запугивать его. Я верю, что ты достоин, хотя назначен не мной. Вот если я усомнюсь в твоей преданности Джеле... Но у меня пока таких сомнений не возникало.
- Я...
- Повторяю, Дахар: у _м_е_н_я_. Но посмотри на своих братьев-легионеров, посмотри внимательно. Им не нравится эта эмблема у тебя на плече. Им очень не нравится новая угроза гедов. Ты сдерживаешь их своим авторитетом и уважительным обращением с этими чудовищами. Постарайся так же действовать и дальше.
"Уважение к чудовищам". Дахар уставился на расписанную стену. Цвета слишком кричащие. Кажется, Белазир разбирается в происходящем не лучше остальных.
Но вдруг она опять его удивила:
- Как ты думаешь, почему они дали нам новое оружие именно сейчас?
Вопрос всколыхнул сомнения Дахара.
- Мне тоже хотелось бы это знать, командующая.
- Странное совпадение. - Белазир слегка нахмурилась. - Требовать мира и давать новое оружие в один и тот же день. Запретить насилие и заставить джелийцев и делизийцев тренироваться вместе... Будь я гедом, я никогда бы так не поступила.
"Будь я гедом!" Дахар медленно произнес:
- Они думают не так, как мы.
- Это как же?
- Они более... умны.
- Что ты имеешь в виду? Разве не глупо давать людям в руки оружие, когда они готовы в любую минуту пустить его в ход?
Дахар внимательно разглядывал размалеванную стену.
- Иногда мне кажется, что они принимают в расчет только наш разум и никогда - эмоции. Обдумывают действие, но забывают о противодействии. Они похожи на воинов, которые непобедимы на тренировках, но неспособны воспользоваться своими преимуществами в настоящем сражении.
- Да, - кивнула Белазир. - Я это поняла. Но выбрать именно то время, когда делизийцы жаждали мести, - более чем странно. И они уже отомстили, мрачно добавила она. - Но пора пресечь вражду. Ни один джелиец не должен мстить. Ни за сестру-легионера, убитую делизийцами, ни за тех двоих, убитых варваром.
- Варвар убил двоих?
Белазир рассказала ему о происшествии в коридоре проституток. Дахар презрительно усмехнулся.
- Я знал этих молодцев. Поговаривают, будто в Джеле их изгнали из легиона.
- Не удивлюсь, если это правда. - Белазир потерла рукой по лицу, словно хотела стереть следы усталости. - Распорядись похоронить этих двоих.
- Со всеми почестями?
Дахар понимал ее сомнения: командующая испытывала к ночным приключениям и проституткам ту же неприязнь, которую питала к ним каждая сестра-легионер. Этой неприязни Дахар никогда не понимал. Но Белазир думала и о том, какое впечатление произведет на легион бесславное погребение. Сестре-легионеру должны быть отданы все почести, и их не должно омрачить простое захоронение легионеров. К тому же насилие над проституткой нельзя считать позором - это просто жестокость, хотя и бессмысленная.
- Ни один из этих двоих не пользовался уважением в собственном легионе, - сказал Дахар. - Можно избежать торжеств, отказаться от ритуала, но и бесславными их похороны не будут. Похороним их по обычаю горожан.
Белазир кивнула. Он видел, чего ей стоило лишить даже самых недостойных легионеров почестей при погребении.
- А что делать с проституткой? - спросил лейтенант.
Лицо Белазир посуровело, и Дахар понял, что она думает о том, чего никогда не решится произнести вслух: ходил ли Дахар к СуСу и доставила ли она ему удовольствие? Ее всегда волновали интрижки между легионерами-мужчинами и проститутками.
- Пусть великан оставит ее себе, - решила командующая. - Две горожанки хотят занять ее место. Здесь проститутки не беременеют. Так что братьям-легионерам хватит. Я не хочу провоцировать чужака. Неясно даже, понимает ли он, что геды запретили убийства. К тому же он не делизиец, не враг. Пусть оставит СуСу себе. Мы стоим на клинке чести с гедами, и ни один джелиец не нарушит клятву.
Потом они занялись делами - поменяли распорядок тренировок и время караулов, обсудили все, что было известно о каждом легионере. То, что кто-то из них совершил убийство, несмотря на строгий приказ, потрясло Белазир; то, что ни один легионер не обрушил на убийцу клинок чести, обескураживало ее еще больше. Дахар видел, как ей хочется верить в то, что сапожника убил делизиец. Хочется, но нет оснований. Он тоже не мог в это поверить.
