Без девяти двенадцать. От луны осталось всего ничего.
— Больше тысячи лет назад.
— Мог бы и почаще наведываться сюда. Возможно, сады Нахтцеррет не были бы в таком запустении.
— Не учи меня жить! — огрызнулся господин Бальза, занятый рисованием на земле. — Я здесь был всего один раз и до сегодняшнего дня не горел желанием вернуться! Уверен, что разделение дорог — оригинальная шутка Основателя.
— Найди верный путь к Кристофу, — сказал некромант попугаю, и тот, заорав так, что у Миклоша едва не лопнули барабанные перепонки, распахнул крылья и устремился в небо.
— Не думал, что он у тебя еще и ищейка. — Бальза проводил тяжело летящую птицу взглядом.
Грэг пожал плечами, как бы говоря, что птичка полна сюрпризов.
Миклош произнес положенную формулу, увидел, как нарисованные им буквы оплыли, а затем, словно червяки, расползлись по тропе и сложились в круг. В небо ударил столб бледно-серого света и через несколько секунд погас, превратившись в небольшую округлую клетку.
Бальза прошел сквозь световые прутья, сел на землю, приглашающе похлопал по ней и обратился к спутнику:
— Тебе представляется прекрасная возможность почувствовать себя попугаем. — И, видя, что тот не двигается, добавил: — Поспеши. Времени совсем не осталось.
Как только некромант вошел в клетку, луна погасла, а мир окрасился в темно-синие тона.
— Что это? — Грэг повернулся за разъяснениями.
— О. Так называемое время Садовников. Или ты действительно считал, что за Садами не приглядывают? Когда луна становится черной — они обретают свободу. В эту пору лучший вариант — спрятаться и переждать.
Мастер Смерти мрачно осмотрел синий лес и с наслаждением вытянул ноги:
— Луна еще появится?
— Конечно. Когда придет ее час.
Колдун изучил струящийся из-под земли свет, создающий клетку:
— Защитное заклинание, но не против магии. Скорее от духов. Я прав?
— Тебе ли не знать, что духи порой обретают материальную оболочку? — Миклош закрыл глаза, и повисла томительная тишина.
Минуты сменялись минутами, но ничего интересного не происходило. Бальза делал вид, что медитирует, Грэг спокойно ждал, когда придет пора идти дальше.
Между деревьями мелькнул ярко-голубой силуэт, и некромант подался вперед. Спустя несколько мгновений на тропе появилась полупрозрачная тварь — сквозь нее был прекрасно виден дикий терновник.
Тощее, обтянутое фосфоресцирующей кожей корявое создание, опирающееся при беге на узловатые руки, было покрыто шипами с головы до ног. Особенно много их оказалось на спине и лысом черепе. Круглые белые глаза едва не выскакивали из орбит, губы отсутствовали, из-за чего рот все время улыбался. От взгляда некроманта не укрылись длинные клыки. Лицо неизвестного создания можно было бы назвать человеческим, если бы не страшная маска кровожадного безумия.
Оно пробежало мимо, даже не остановившись, и сгинуло в лесу, словно ночной кошмар с приходом утра.
— Ну и как тебе? — с живым интересом спросил открывший глаза Миклош.
— Значит, это и есть Садовник, — негромко произнес Грэг.
— Один из них.
— Он похож… — Некромант замолчал, задумался и нахмурился еще сильнее.
— На нас, — господин Бальза издал неприятный смешок. — Очень верно подмечено. Луций как-то сказал, что они любят пить кровь. Но не человеческую, а нашу. Таких блаутзаугеров, как ты и я.
— Кто они такие?
Нахттотер погладил бороду, вздохнул, сменил позу, посмотрел на темное небо:
— Как ты думаешь, что случается с кровными братьями, когда они умирают? Куда уходят их души? В рай?
— Думаю, наоборот. Если бы я верил в бога, то сказал, что нам всем уготовано место в аду.
— Вот он — персональный ад тхорнисхов. — Рыцарь ночи обвел рукой синий мир и страшную стену колючих деревьев. — Сады Боли. Мы не умираем. И не исчезаем. И не уходим в небытие. Наши души становятся Садовниками — вечно ждущими, ищущими, алчущими крови тех из нас, кто еще жив. Поэтому я и рекомендовал тебе забраться в «Слепую клетку». Пока мы здесь, они нас не видят.
— Их можно уничтожить?
Миклош вспомнил синие, полупрозрачные, перекошенные лица, леденящий душу вой и вспышки магии Луция, когда он вместе со своим учеником прорывался обратно, в мир живых.
— Можно. Развоплотить. На время. Беда лишь в том, что как только начинаешь сражаться, на помощь одному прибегают еще десять, и так до бесконечности. Тхорнисхов, знаешь ли, за века умерло достаточно много.
Некромант не ответил, и нахттотер вновь закрыл глаза. Один раз ему послышался какой-то звук — не то скрип, не то стон, но расстояние было столь огромным, что господин Бальза не смог бы поручиться и решил, что ему просто почудилось.
Прошло еще какое-то время… затем с неба прилетел вопль:
— Мистер! Дайте шиллинг!
Попугай парил в высоте, встревоженно крича о том, что кентаберийское вино уже украдено.
Поорав немного, он вновь улетел.
Когда спутникам стало казаться, что они провели в клетке не один день, синий свет стал бледнеть и меркнуть, а затем вовсе погас, и на небе вновь появилась полная луна.
— Отсчет пошел. — Бальза вскочил на ноги и одним движением стер надпись на земле.
— Ччерт! Ччерт! Они заходят с зюйд-веста! — Попугай неожиданно рухнул на плечо господина Бальзы так, что тот едва не подпрыгнул. Птица щелкнула клювом у щеки главы клана Золотых Ос и гаркнула:
— Эй! Красо-о-отка!
Нахттотер выругался, сбрасывая с себя наглую мертвечину, Пако обиженно заверещал и перескочил к хозяину, который был более дружелюбен, чем рыцарь ночи.
— Люггер плыл на восток! Байла! Байла!
— Он нашел путь! — Грэг цокнул языком, и его питомец, взмахнув крыльями, полетел над одной из тропинок.
— Не спешить! — предупредил Миклош. — Направление знаем, ну и ладно. Пошли.
Они вновь углубились в густой лес.
— Нам везет, — по пути сказал господин Бальза, презрительно поджав губы. — На этот раз Садовник был один. Странно. С чего бы это?
— Испугались меня? — рассмеялся некромант.
— Скорее уж твоего попугая. Кто захочет иметь дело с этой болтливой заразой?
— Дискульпе, синьор! Порфабор! Уно шиллинг для маленького Пако!
Тварь носилась между деревьями, махая фиолетовыми крыльями и вопя во все горло.
Валлиец рассмеялся, подозвал птицу и приказал вести себя тихо. Та проворковала нечто ласковое, схватила страшным клювом, способным перекусить толстую металлическую проволоку, мочку уха колдуна. Пожевала и наконец-то заткнулась.
