Инженера осторожно снимают с сидения и укладывают в постель.
— Какое мы прошли расстояние от места взрыва? — обращается профессор к Уточкину.
Костя с тревогой смотрит то на ручные часы, то на измерительный прибор, показывающий пройденный путь.
— Скоро должен произойти взрыв, — тихо говорит он, торопливо занимая место у рулевого управления.
На отправном пункте, превращенном теперь в штаб спасательной экспедиции, кипела работа.
В комнате, где была сосредоточена аппаратура для подслушивания подземных шумов, находилось много народа. Люди сидели и стояли совершенно неподвижно, затаив дыхание.
Дело в том, что из-под земли, иногда исчезая совсем, слышался неясный шорох, очень похожий на тот, который производит подземная машина. Шорох был настолько слабый, что место, откуда он исходил, трудно было определить. Приходилось терпеливо ждать.
Но вот одновременно из уст нескольких людей вырвалось восклицание:
— Взрыв!
Некоторые произнесли это слово с радостью, другие с явным испугом.
Действительно, что мог обозначать взрыв? Радоваться ему или печалиться? Ясно одно: люди под землей до взрыва были живы.
Место, где произошел взрыв, очень точно было определено звукометрической аппаратурой. Быстро производятся подсчеты. Вслед за этим на карте наносится точка.
Место взрыва лежит далеко отсюда, под пустыней Аулиекиз…
Вот почему так слабо был слышен шум работающей машины! Не виноваты в этом новые сверхчувствительные приборы. Приходится даже удивляться, как они могли уловить подземный шорох с такого большого расстояния.
— Что произошло с радиосвязью? Ничего не понимаю… — сказал директор, расхаживая по комнате. — Радиоаппаратура в лодке не могла испортиться! Они располагают запасным передатчиком. Имеют все необходимое: новые детали, радиолампы, в общем все для того, чтобы восстановить связь… Приходится волей-неволей поверить предположению радиоинженера, только что прибывшего с мощным передатчиком!
— Это насчет экранирования радиоволн электропроводным слоем руды? задумчиво спросил Батя.
— Совершенно верно, другой причины быть не может! По-видимому, мощный слой электропроводного материала, — предположим, слой соленой воды, железной руды или чего-либо другого, — случайно оказался между нашим передатчиком и подземной лодкой. Радиоволнам трудно пробиться через этот слой.
— Новый передатчик уже устанавливается, — напомнил Батя.
— Да, устанавливается. Монтаж идет неслыханными темпами. Через десять часов передатчик вступит в строй…
— А ты уверен, что радиосвязь будет налажена?
— Не сомневаюсь! Ведь мощность нового передатчика в десятки раз выше применявшегося до сих пор!
— И это все, что ты думаешь делать в течение ближайших часов?
— А что же можно сделать еще?! — почти крикнул Гремякин, остановившись посреди комнаты.
Батя неторопливо поднялся со своего места. Несколько секунд он стоял неподвижно, как бы взвешивая то, что собирался сказать.
— Переехать немедленно, не дожидаясь окончания монтажа передатчика, наконец проговорил он. — Переехать поближе к тому месту, откуда был слышен взрыв…
— Но передатчик ведь будет готов через десять часов! Быть может, через десять часов мы сможем разговаривать с ними…
— Быть может — это ты сказал правильно. А быть может — и нет! Что тогда будем делать? Все равно придется переезжать! Моя точка зрения такова: передатчик, работающий сейчас, не трогать. Радиослужба не должна прерывать свою работу ни на одну секунду. Монтаж нового, более мощного передатчика продолжать здесь. Переехав в пустыню, будем пытаться наладить связь при помощи походной радиоаппаратуры. Она, конечно, слабее той, что монтируется сейчас, но зато мы будем ближе к месту, где находится лодка!
Директор снова принялся ходить по комнате, глубоко засунув руки в карманы и низко наклонив голову.
— Ты настаиваешь на этом?..
— Да, мне кажется, так будет целесообразнее. Новый передатчик от нас не уйдет. Но надеяться только на него не следует. Радиоинженер, верящий в могущество своей аппаратуры, прав, но он думает только о радиосвязи. Понимаешь? Ему кажется, что самое главное — это радиосвязь. А мы с тобой должны думать шире, учитывая всю сложившуюся обстановку.
— Решено, — твердо произнес Гремякин и быстрым шагом направился к выходу.
Спустя несколько минут весь лагерь зашумел, как встревоженный улей. Люди лихорадочно готовились к переезду в пустыню.
Медленно движется подземная лодка, управляемая Уточкиным. Энергия в аккумуляторах на исходе.
Костя с тревогой следит, как все ниже падает стрелка измерительного прибора, показывающего наличие энергии. Одновременно с этой стрелкой все ниже опускается другая. Она показывает скорость движения машины.
— Ничего, дотянем! — раздается над ухом Кости голос Крымова.
Олег Николаевич с трудом держится на ногах. Он просит механика уступить ему место у руля.
— Попробуй связаться с землей… — говорит Крымов.
Костя подходит к радиоприборам. Но тщетно он стучит на ключе. Ответа нет. Уточкин растерянно смотрит на профессора.
Толмазов заметил взгляд Кости. Стараясь не привлекать внимания Крымова, сидящего за рулем, Георгий Степанович поманил юношу к себе.
— Выберемся, Костя? — тихо спросил он.
— Должны… Правда, энергии в аккумуляторах осталось самая малость, но надежды, конечно, терять не следует…
— Понятно…
Костя отошел в сторону и принялся наблюдать за измерительными приборами. Вскоре, повернув голову в сторону профессора, он увидел, что тот раскладывает на столе записи и схемы. Через несколько минут ученый углубился в работу. Он начал что-то писать.
Костя подошел к Толмазову.
— Чем вы занимаетесь, Георгий Степанович?
— Привожу в порядок всю документацию наблюдений, — спокойно ответил профессор.
— Это хорошо. Мы, конечно, выберемся…
Костя не договорил фразы. Ученый посмотрел на него немного удивленным и строгим взглядом.
— Если бы я был вполне уверен, что мы выйдем на поверхность, то, представьте себе, не занимался бы сейчас этим делом. Но вы что-то скрываете от меня, я это чувствую. И вот решил… Мало ли что может случиться. Вдруг не выберемся! Найдут нас через некоторое время. Если документы будут в порядке, наши труды не пропадут даром, хотя мы и погибнем…
Лодка медленно приблизилась к пустому пространству, неожиданно показавшемуся впереди. Одно время казалось, что энергии не хватит, чтобы войти в эту подземную пустоту. Нос машины уже был в гроте, когда обороты мотора упали совсем.
Отвинтив люк, подземные путешественники вышли на площадку машины. Прожектор почти не светил, и рассматривать подземелье пришлось при помощи ручных фонарей. Толмазов и Костя спустились вниз и в сопровождении собаки отправились обследовать грот. Подземелье не было каменным. Их окружали известковые и глинистые стены. Спертый воздух затруднял дыхание.
Георгий Степанович направил луч фонаря на белый предмет. Это был человеческий скелет.
— Что такое? Вот посмотрите туда! — он указал на стену. — Колонна, что ли? Да тут погребены развалины какого-то города. Ну да! Так и есть!
— Мы находимся под пустыней Аулиекиз… Неужели это остатки города, разрушенного при землетрясении? — воскликнул Костя.
— Да. Представьте себе, все именно так и обстоит. Помните, я рассказывал вам легенду?
— Но как же объяснить образование этой пустоты?
— Чего только не может произойти во время землетрясения? На опускающуюся землю мог навалиться какой-нибудь твердый пласт и предохранить определенный участок от засыпания… Взгляните на потолок! Он ведь каменный!
Толмазов и Костя недолго бродили среди развалин погребенного под землей города. Необходимо было действовать быстро и решительно. Они вернулись к лодке.
— Город не мог провалиться на большую глубину, — убежденно сказал профессор.
Перед тем как покинуть лодку и начать пробиваться на поверхность, Костя решил еще раз попробовать связаться с поверхности.
Он включил радиоприбор и выстукал на ключе позывные сигналы. Затем некоторое время слушал в наушники. Эту операцию он повторил несколько раз и, наконец, махнул рукой. Кроме слабых шорохов и унылого звона ламп, ничего не было слышно. Вооруженные лопатами, кирками и электрическими фонарями люди покинули лодку и отправились разыскивать наиболее удобное место, откуда можно будет начать пробиваться на поверхность земли.
К месту, указанному звукометрической станцией, спасательная экспедиция прибыла ночью.
Огромная вереница машин на гусеничном ходу, преодолев сыпучий песок, пересекла пустыню. Среди механизмов разнообразной конструкции выделялся один, большой и причудливой формы. Это был сверхскоростной шахтный бур инженера Трубнина.
