– Ладно, чего уж там, – махнула рукой она, но щеки ее при этом чуть порозовели: было заметно, что ей очень приятно.
Принц жестом подозвал санитаров из дежурившей неподалеку «Скорой помощи» (наученный прошлым опытом, он на всякий случай вызвал медиков заранее), и вскоре эйринец оказался рядом с друзьями.
– Дайо, как же так? – пожалел принц, обнимая его. – Как это получилось?
– Хадкор стрелял в меня, – усмехнулся тот. – За то, что я его предал. Я, видишь ли, оказался плохим другом…
– Дайо… – принц покачал головой. – Ты самый лучший друг во Вселенной.
– Спасибо. А сейчас мне уже намного лучше. Айзук спасла меня.
– Он тоже меня спас, – отозвалась Айзук. – Тогда, ночью, в коридоре.
– Ребята, – взмолился принц. – Хватит обрывочной информации. Я хочу знать все и подробно… Едемте во дворец, там вы мне все расскажете.
– Едем, только надо бы господина Хадкора передать отцу, – Алан указал наверх, на один из иллюминаторов корабля. – Он прилетел с нами, сидел взаперти в каюте.
Принц поднял глаза: за толстым стеклом неясно угадывались очертания человека, следившего за происходящим снаружи.
– Его доставят во дворец, в апартаменты Данхара, я попрошу службу безопасности. Едем же!
Во дворце, в столовой, все расположились за уже сервированным столом, и снова, как и год назад, принялись рассказывать принцу о своих приключениях. Только, как с радостью отметил про себя Алан, теперь их было уже не четверо, а шестеро. Дайо и Айзук смотрели друг на друга с нескрываемой нежностью, а Гелу принц держал за руку с таким выражением лица, будто боялся, что она опять куда-нибудь улетит…
По окончании рассказа Рилонда с минуту сидел молча, собираясь с мыслями.
– Ребята… – наконец произнес он, обводя взглядом друзей. – Это потрясающе. Вы все герои, иначе не скажешь. Алан, посадить корабль вручную без метеороидной защиты… Это настоящий подвиг. Дайо… Я каждый раз восхищаюсь количеством твоих талантов. Про способности к языкам и стрельбе я знал давно, но ты еще и актер, и психолог… Айзук, ты обладаешь лучшими атонскими качествами – смелостью и благородством. Энита, твоя чуткость – что-то невероятное. Суметь понять такой сложный и неоднозначный характер, как у Хадкора, суметь найти для него убедительные, трогающие слова… Ребята, я так счастлив, что вы – мои друзья…
Алан переглянулся с товарищами – вид у всех был несколько смущенный от такого количества похвал, но было очевидно, что искренние комплименты принца пришлись всем по душе.
– Спасибо вам, – продолжал Рилонда. – От меня и всех атонцев, а уж номийцы-то, без сомнения, будут благодарны вам еще много веков… Только, вы же понимаете, что эту историю должны узнать все, поэтому придется вам потерпеть журналистов… Сегодня дадите интервью, а потом – отдыхайте. На завтрашнее утро назначим подписание соглашения глав планет по Декстре, без господина Данхара, которого вежливо попросим удалиться домой, после совещания организуем пресс-конференцию руководителей. А послезавтра я полностью освобожусь для вас. У нас еще немало времени, успеем посетить все самые интересные места на Атоне.
Запись интервью состоялась после обеда, а трансляция – вечером. И восемь миллиардов атонцев, прильнув к экранам и затаив дыхание, слушали о событиях, произошедших на «Урагане»…
Но кроме них, новости смотрел и еще один человек – человек, поникший, съежившийся в кресле одной из комнат гостевого крыла королевского дворца. Хадкор не отрывал глаз от Эниты, улыбавшейся с экрана, и думал о том, что, вернувшись на Вергу, он больше, наверное, никогда не увидит девушку, ставшую для него светом, отрадой, надеждой на лучшее в его исковерканной жизни. И выправлять, приводить в порядок эту самую жизнь ему придется теперь в полном одиночестве, в глухой, безнадежной пустоте, без чьего-либо участия и поддержки… А спутниками его отныне надолго станут только боль и кромешная тоска…
– Хадкор, ты здесь? – дверь неожиданно отворилась, и в комнату вошел отец. – А, смотришь… Упиваешься своим позором?
Хадкор взглянул на него исподлобья и молча опустил голову. Господин Данхар сел напротив.
– Я все предусмотрел, кроме того, что ты влюбишься в эту девчонку. Так нелепо сдаться, провалить операцию! Проклятые эмоции, вечно они все портят!
– Не всегда, – с трудом выдавил Хадкор.
Отец смерил его презрительным взглядом.
– Рассуждаешь, как твоя мать… Ее дурацкое воспитание… Надо было мне разобраться с ней раньше… Чего тянул, сам не пойму…
При этих словах Хадкор замер, потрясенно распахнув глаза; ужас, гнев, негодование охватили его…
– Так это ты убил маму, – сказал он, медленно вставая. – Ты… Как же я раньше не догадался?! Больница, транквилизаторы… Она была здорова психически! Как же я раньше не догадался…
Невыносимое отвращение к человеку, который сломал, искалечил его жизнь, захлестнуло, перебивая дыхание; первым желанием было наброситься и убить, уничтожить негодяя, но какой-то отдаленной частью сознания вспомнилось, что этот самый негодяй – его отец…
– Не могу тебя больше видеть, – он закрыл лицо руками, – Я ухожу от тебя. Я вернусь на Вергу на обычном пассажирском звездолете, буду жить сам, один, и не ищи меня… Никогда.
Данхар усмехнулся.
– Сам, один? Ну что ж, посмотрим, как ты проживешь без моих денег.
– Мне не нужны твои деньги. Это из-за них ты убил маму…
– Что же ты будешь делать, ты же ничего не умеешь?
– Я уже думал об этом. Я пойду работать на стройку, а учиться – на архитектора. Не хочу ничего больше разрушать в этой жизни, как ты. Хочу создавать. А насчет Декстры… Да если хочешь знать, я рад, я счастлив, что так получилось. Что двадцать миллиардов человек не погибнут из-за тебя. Убийца…
Он выскочил за дверь; некоторое время в полном замешательстве метался по близлежащим коридорам, постепенно приходя в себя от потрясения, затем, остановившись и что-то обдумав, решительно двинулся вперед, по направлению к апартаментам принца. Вскоре он был уже возле гостиной.
– Войдите, – услышал он в ответ на свой стук и переступил порог просторной, светлой комнаты с окнами от пола до потолка, мягкими диванами и большой телепанелью на стене. Все друзья были там; они одновременно недоуменно воззрились на него.
– Добрый вечер, – приветствие прозвучало несколько скомкано, но он взял себя в руки и уже более размеренно продолжил: – Вы, конечно, не ожидали моего визита. Но мне очень нужно сказать это… Только что я узнал, что это мой отец убил мою мать. И назвал его убийцей… А потом вспомнил – а сам-то? Сам-то я – кто? Гела… Дайо… Простите меня. Если сможете…
