Про добермана ему никто не сказал. Хэрольду не хотелось убивать еще одну собаку. Кроме того, метко прицелиться в темноте было трудно даже в инфракрасных очках.
Доберман приблизился и обнюхал Хэрольда. Затем собака издала хриплый звук, как человек, пытающийся собраться с мыслями, и улеглась возле ног Охотника.
Лишь потом Хэрольд узнал, что грозный пес принадлежал не Луэйну, а Антонио Фериа, и ему дали команду „сегодня-никого-не-убивать“. Однако хозяин не позаботился о том, чтобы предупредить об этом Хэрольда. Этакая крестьянская шуточка.
Фериа приказал собаке не трогать Хэрольда не из-за особого расположения к Охотнику, а лишь потому, что этого требовал закон. Недавно верховный суд Охотничьего Мира принял постановление, что если человек идет на предательство, принадлежащие ему животные, переданные во временное пользование другим людям, тоже не должны сохранять верность.
Обойдя лежащего зверя, Хэрольд продолжил свой путь по гостиной. Благодаря инфракрасным очкам, он не налетел ни на один из низких столиков с наставленными на них антикварными безделушками, иначе натворил бы немало шуму. На цыпочках он обошел роликовые коньки Луэйна, которые валялись посреди комнаты, небрежно оставленные там хозяином. Тоненькие лучики света из крохотных лампочек на потолку отсвечивали голубизной на поверхности пистолета, который Хэрольд крепко сжимал в руке. В теплом воздухе пахло жареным мясом, йоркширским пудингом и гаванскими сигарами — именно такие ароматы остаются после удавшейся вечеринки. Впереди виднелись двери, ведущие в спальню Луэйна.
Вытащив специальную магнитную карточку, которую дал ему Альбани, Хэрольд аккуратно засунул ее в прорезь замка. Послышался едва слышный звук, как будто что-то хрустнуло или клацнуло. Прошептав старинную охотничью молитву — „Все будет хорошо“ — он скользнул в комнату.
Через инфракрасные очки он различил стоящую в углу комнаты кровать, на которой кто-то лежал. Он поднял пистолет и коснулся пальцем спускового крючка. И в этот момент зажегся свет.
Теперь Хэрольд увидел, что на кровати лежал старый спальный мешок Луэйна, набитый рубашками. А сам Луэйн сидел в удобном кресле в нескольких футах за его спиной.
— Никаких резких движений, приятель! — приказал он. — Я держу тебя на прицеле автоматической винтовки „ремингтон-1100“, 20 калибра, с полным магазином патронов, в каждом из которых — пуля номер 8 весом в одну унцию и 11,5 граммов пороха „красная точка“. И оба ствола заряжены.
— Зачем ты все это мне рассказываешь?
— Хочу, чтобы ты понял — одно неосторожное движение, и я размажу тебя по стенам.
— Это твои стены, — ответил Хэрольд.
— Их потом можно покрасить заново. — Но было заметно, что такая перспектива Луэйну не особенно нравилась.
— Наверно хочешь, чтобы я бросил пистолет на пол?
— Как раз наоборот. Мне лучше убить тебя, когда ты держишь оружие в руках. По правде говоря, если ты бросил бы пистолет, я бы заставил тебя поднять его.
— А что ты сделаешь, если я не выброшу пистолет?
— Я все равно тебя убью, — ответил Луэйн. — Ведь это — конечная цель моей операции, не так ли? Но сначала я хочу немного насладиться этим моментом.
Хэрольд пор привычке внимательно обдумал слова Луэйна.
— Что ж, — наконец сказал он. — Думаю, это твое законное право.
— Но я не смогу получить истинного наслаждения, если не увижу твое лицо. Медленно повернись, пистолет направь вниз.
Хэрольд выполнил приказ. На Луэйне был шелковый халат белого цвета с вышитыми на нем китайскими драконами. Он спокойно развалился в кресле так может сидеть в своей спальне человек, направивший дуло винтовки в сердце грабителя.
— Я все придумал сам, — гордо сообщил Луэйн. — Сузер помог мне лишь в некоторых мелких деталях. Но сама идея принадлежит исключительно мне подговорить Фута продать Карточку Предательства этому идиоту Альбани, заманить тебя на виллу, отключить сигнализацию, чтобы ты смог пробраться в спальню. С самого начала ты был обречен на поражение. Потому что я умный. Очень умный. Ты вынужден со мной согласиться, правда?
— Ты действительно умен, — кивнул Хэрольд. Он никогда не кривил душей, если кто-то действительно заслуживал похвалу. — Поздравляю тебя, Луэйн.
— Спасибо.
Воцарилась напряженная тишина.
— Это не так уж и просто, — наконец произнес Луэйн.
— Что именно?
— Взять и убить тебя. Когда ты просто стоишь. А ты не мог бы сделать какое-нибудь угрожающее движение?
— Это уж слишком, — ответил Хэрольд.
— Да, тут ты прав. Слушай, может ты отключишь свой костюм-хамелеон? От этих переливов цветов у меня уже глаза режет.
Хэрольд выполнил его просьбу и расстегнул молнию. Костюм был цельным, стекловолокно не пропускало воздух, и Хэрольд порядком вспотел.
— Ладно, — сказал Луэйн, — времени и так мало. Очень плохо. Ты мне нравишься, Хэрольд.
Он поднял винтовку. Хэрольд пристально смотрел Луэйну в глаза.
— Не надо так на меня смотреть, — попросил Луэйн.
Хэрольд закрыл глаза.
— Нет, так еще хуже.
Хэрольд снова открыл их.
— Дело в том, что мне еще никогда не приходилось убивать таким образом. Всегда какие-то погони и прочее. Ты меня понимаешь?
— Конечно, — ответил Хэрольд.
— Нет, это совсем не годиться, — решил Луэйн. — Слушай, может ты откроешь окно и попытаешься выпрыгнуть?
— А ты что собираешься делать?
— Подожду пару секунд, а потом пристрелю тебя.
— Я так и думал, — сказал Хэрольд. Ему внезапно пришло в голову, что возможно таким образом у него появиться шанс выстрелить раньше, чем это сделает Луэйн. Если ему улыбнется судьба, они оба погибнут и никто не будет победителем.
Он прошел через всю комнату и сел на постель Луэйна. Хэрольд рассчитывал, что хозяин не станет убивать его здесь — слуги уже разъехались по домам, так что Луэйну самому придется менять простыни.
— Ладно, — сказал Луэйн, еще немного поразвлекаюсь, а потом пора с тобой кончать, даже если мне сегодня придется спать в комнате для гостей.
Значит, у него не осталось ни малейшего шанса! Хэрольд напрягся, ожидая, что Луэйн расслабиться на какое-то мгновение, и тогда ему удастся сделать первый выстрел.
Внезапно в комнате вспыхнул яркий свет и раздался оглушительный грохот. Испугавшись, Хэрольд тут же перекатился через кровать и плюхнулся на пол с другой стороны. Луэйн выстрелил, но у него не было времени как следует прицелиться, и как всегда он взял немного вверх. Пуля попала в люстру. Где-то за стеной истерично залаял доберман. В комнате запахло кордитом.
