— Я могу сказать вам, что считаю Истину и Справедливость двумя совершенно разными вещами.
Один из стереопары пришел в восторг. Он повернулся ко второму:
— Я могу сказать тебе, что считаю Истину и Справедливость четырьмя совершенно разными вещами.
— А я могу сказать вам, — подхватил второй, — что Любовь и Деньги — шесть совершенно разных вещей.
— В другой раз, — сказал я. — У меня нет настроения.
Я поставил стакан на стол и направился к двери.
— А я скажу, что считаю Время и Настроение двенадцатью совершенно разными вещами, — заявил за моей спиной Барри.
Мне раньше приходилось пару раз бывать в «Капризной Музе» в качестве посетителя — они поздно закрывались, и я пользовался этим, и еще пару раз я бывал там по работе, следя за какими-то алкашами. Я даже знал о существовании задней комнаты, но сам туда никогда не заглядывал. Имя Оверхольт было мне незнакомо. Я сел в машину и поехал туда, хотя не был уверен, что они уже открыты.
Они уже открылись. Входить в «Музу» со стоянки — все равно что попадать в маленькую машину времени, переносящую тебя из шести вечера в глубокую ночь. Парни за стойкой выглядели так, словно они набираются уже не один час, а на полу валялся ночной слой сигаретных бычков, размокавших в лужах пролитого виски и растаявшего льда. Музыкальный автомат выдавал заунывную песню, хорошо идущую под последнюю рюмку, когда весь бар подпевает слова, хотя ясно, что последней рюмки в «Музе» не бывает. Вернее, бывает, но не одна.
Я зашел и сел как можно ближе к задней двери. Барменом здесь был здоровяк, сам то и дело прикладывающийся к бутылке. Ему потребовалось некоторое время, чтобы уяснить мой заказ, и еще некоторое время, чтобы принести его мне. Я не обратил на это внимания. Мне стоило бы спешить, но здесь, в «Капризной Музе», тебя окутывал кокон безвременья. В самом деле кому нужна карма? Я осушил стакан и сунул под него на пятьдесят баксов больше, чем следовало.
Когда бармен увидел деньги, он повел бровью, но не сильно. Он взял бы их как должное, если бы я не поманил его пальцем.
Он наклонился ко мне.
— Я хочу поговорить с Оверхольтом.
— Он, может, и не пришел еще. — Он говорил так быстро, словно ответ был заготовлен у него заранее.
Я вынул одну из рваных сотенных, заполнявших теперь мой карман. Он принял ее за целую и не замечал этого, пока не взял в руки, тогда снова повел бровью.
— Я склею ее после того, как поговорю с Оверхольтом, — пояснил я. — Будет как новенькая.
— Бог с ней, с новой, — сказал он. — И так сойдет. — Он повел глазами в сторону двери в задней стене.
— Спасибо.
— Не благодарите меня.
Он забрал у меня стакан, отнес его к шеренге бутылок у зеркала и принес обратно полным.
— Главное, платите больше за питье, вот и все.
Я взял стакан и прошел в дверь. Всю комнату занимал бильярдный стол — стены подходили к нему с трех сторон так близко, что это, должно быть, мешало прицеливаться кием. С четвертой стороны уходил вглубь темный коридор. Единственная лампочка свисала на проводе с потолка чуть выше шаров — неверное движение кием, и вы разобьете ее. У стола стояли двое, большой парень и маленький парень, и изучали стол, облокотясь на кии. Я закрыл за собой дверь и поставил стакан на сукно.
Когда большой парень посмотрел на меня, я уже знал, что мне нужен маленький. У некоторых людей все написано на лице, так вот у большого было явно написано что-то не то.
Впрочем, он не был лишен изящества. Он сделал шаг, снял стакан со стола и сунул его мне в руку. Потом пробил. Удар был неплох, и мы с Оверхольтом молча стояли и смотрели, как он один за другим заколачивает шары. Пару раз он задел кием о стену, но это ему не мешало. Он только поднимал конец кия выше и бил так же точно.
Когда он наконец промазал, он только хмыкнул. Конец кия снова уперся в пол, и он принялся ждать. Мгновение мне казалось, что придется ждать конца игры. Потом Оверхольт заговорил.
— Дверь в сортир с другой стороны.
— Я ищу парня по имени Оверхольт, — сказал я.
Оверхольт чуть заметно улыбнулся. Его губы потрескались, словно он слишком часто облизывал их. Он пригладил рукой волосы и снова взялся за кий.
— Ну я буду Оверхольт, — ответил он.
— Хорошо, — продолжал я. — Мне говорили, что вы можете дать мне такие вещи, каких не даст больше никто. — Я понятия не имел, о чем говорю.
— Случается, — произнес он.
Звучало это так, словно он признается в привычке, от которой не может отделаться.
— Плачу за то, чтобы это случилось сейчас.
— Попробуем. — Он окинул меня взглядом. — Мне надо знать ваше имя, и как вы узнали мое. Мне надо посмотреть на вашу карточку.
Мне было не до шуток. Я мог надеяться только, что он не знает моего имени от Фонеблюма. Я подержал карточку под лампой, стараясь не задеть шары.
— Я встречался с парнем по имени Фонеблюм, — сказал я. — Он советовал мне обратиться к вам.
Оверхольт нагнулся и прочитал мою фамилию.
— Толстый такой мужик, — пояснил я. — Никакого подвоха.
Оверхольт мрачно улыбнулся и спрятал мою карточку к себе в карман. Я приготовился делать ноги. Если бы понадобилось, я удрал бы и без карточки. Все равно на ней оставалось только двадцать пять единиц.
— Большой и толстый, это так, — кивнул Оверхольт. — Жаль, что он редко теперь выезжает.
Последовала минутная пауза. Я разглядывал Оверхольта так внимательно, как только мог, не давая ему понять этого.
Он похлопал себя по карману с моей карточкой.
— Не беспокойтесь, — сказал он. — Получите назад в лучшем виде. Простая предосторожность.
Я понял, что задержал дыхание и медленно выдохнул.
— Еще он говорил, что вы можете помочь мне достать немного Вычистителя.
Он покосился на большого парня. Я тоже посмотрел, хотя смотреть было особенно не на что. Потом он снова посмотрел на меня, и в первый раз наши глаза встретились.
— Бывает иногда, — сказал он.
— Мне он нужен.
— Вам бы не стоило употреблять его. Это плохой порошок, — почти искренняя забота.
— Это мое дело. Я хочу достать его.
Он вздохнул.
— Это будет стоить пять сотен.
Я усмехнулся про себя. От денег, что Энгьюин дал мне в баре «Вистамонта», осталось ровно столько. Было бы забавно потратить их на зелье, которое я совсем недавно высыпал в грязь на дороге. Цена меня не смущала — может статься, за эти деньги я получу больше, чем просто зелье. Впрочем, узнать это, не потратив денег, я не мог.
И что я буду делать с новым пакетом Вычистителя? Может, созрею до того, что попробую его.
