рыжевато-золотистыми завитками. Руки и ноги были обнажены. Единственное одеяние, пятнистая шкура ягуара, закрывало ее тело от плеч до середины бедер. Женщина не носила украшений, но шкура скреплялась золотыми цепочками и была оторочена крошечными золотыми подвесками. В янтарной копне волос искрился и сиял венец из похожих на звезды драгоценных камней.
У губ женщина держала маленький музыкальный инструмент из золотистого тростника, похожий на многоствольную флейту Пана. Она дула в его трубки, и оттого казалось, что звучит дуэт из обычных флейт.
Ее партнер был огромным демоном во плоти, олицетворением Ужаса. Вряд ли кто-нибудь сумел бы определить его настоящий размер. Бесчисленные, схожие с когтями конечности мелькали в танце с ошеломляющей скоростью.
По форме существо напоминало могучего змея. Но вместо бочкообразного туловища, обтянутого чешуей, оно обладало телом, составленным из узких плоских сегментов песочного цвета, и каждый из них украшала — или уродовала — пара пугающих когтей, острых как ножи, изогнутых, смертоносных. Временами это бледно-желтое чудовище растягивалось во всю длину, покрывая половину площадки узором из мельтешащих сегментов. Его передняя часть то опускалась, то вновь поднималась, скручиваясь в спираль, и жуткая голова высоко парила над танцовщицей.
В эти мгновения казалось, что, распрямись адское создание чуть больше, его глаза очутятся на уровне глаз расположившихся над площадкой наблюдателей. Ибо глаза у него были, хотя лицо отсутствовало. Два огромных желтых диска без сетчатки и зрачков смотрели с выпуклой блестящей пластины, будто состоящей из сплошной кости. Воздух над ними рассекала пара чуть ли не метровых сяжков, похожих на кнуты. Под пластиной, на месте рта, располагались две пары гигантских жвал, издававших сухой треск при смыкании. Поднимаясь над площадкой, голова раскачивалась в разные стороны, и создавалось ложное впечатление, что чудовище слепо. Потом оно стремительно падало к ногам женщины, вновь образуя отвратительный узор.
При этом странные танцоры избегали прикосновений. Равнодушная к страху, внушаемому партнером, женщина крутилась и прыгала между кольцами, но ее обнаженные ноги всегда изящно вставали лишь на землю. Существо, в свою очередь, как ни близко находилось от ее тела, ни разу не коснулось когтями ее одеяния, развевающихся волос или гладкой и сияющей светлой кожи.
Главной идеей всего танца оставалось кружение у светящегося объекта на колоннах.
Вдруг кто-то прошептал:
— Chilopoda! Губоногое! Сколопендра. Chilopoda Scolo-pendra Horribilis!
Слова прозвучали подобно колдовскому заклинанию, весьма подходящему к случаю. Но ими биолог Брайс Отуэй всего лишь классифицировал самый замечательный экземпляр в своей жизни.
— Хило… что? Да это сущий ночной кошмар — ужас! — высказался Уэринг.
Последнее, более обстоятельное, определение осталось за Джоном Б., и он, как обычно, неспешно протянул:
— Когда я служил стюардом на «Королеве Юга», ходил от Сан-Франциско до Вальпараисо, был у нас помощник механика, Билл Флэнниган. Так он говорил, что однажды в Эквадоре видал похожую тварь, только длиной почти в полметра. Но Билл Флэнниган любил приврать, вот я ему тогда и не поверил. Теперь полагаю, что он говорил правду. Гусеничка! Не думал я, что они такими большущими вырастают. Поглядеть на это стоило, да, мистер Сигзби?
Но молодой мистер Сигзби промолчал.
Было невозможно оторвать зачарованных глаз от мягкого свечения объекта на колоннах, от извивов и изгибов танцовщицы и непрекращающегося движения ее партнера.
Не исключено, что именно поэтому для всех стало неожиданностью, насколько зрелищно Теллифер прервал этот танец.
Сначала что-то тихонько скользнуло по гладкому камню. Затем раздался короткий и громкий вскрик. Нечто со свистящим звуком пролетело сквозь похожие на иву кроны пальм-эвтерп. Потом были жуткий треск и глухое падение — это ТНТ приземлился на площадку внизу.
Падать пришлось долго. К счастью, эстет низринулся в кроне одной из пальм. Упругий ствол склонился вместе с ним, а пышная копна зелени послужила подушкой, смягчившей удар о землю: таким образом Теллифер избежал тяжелых повреждений.
Сверху было видно, как он выпутывается из кроны и неуклюже встает на ноги.
Девушка, оказавшаяся поблизости, прекратила кружиться. Рука, державшая золотую флейту Пана, опустилась. Музыка смолкла, вместе с ней утихло шуршание чудовищных колец. Однако через секунду все услышали негромкий, но более пугающий звук.
Над искаженным страхом лицом Теллифера возникла другая голова — ужасающая, гладкая, с огромными тусклыми желтыми глазами — и жуткими жвалами, раскрытыми в жадном предвкушении.
Теллифер пронзительно закричал, напрасно пытаясь уклониться.
Двое из замерших у внутренней кромки пирамиды мужчин слыли настоящими снайперами. Тяжелые разрывные пули, выпущенные из четырех винтовок опытными и не очень стрелками и направленные в цель в несколько раз крупнее человеческой головы с десятка метров, были просто обязаны мгновенно разнести в клочья желтый панцирь с мозгом чудовища в придачу.
Позже Джон Б. не раз клялся, что, несмотря на плохое освещение и стрельбу под углом, он никак не мог промахнуться — и, скорее всего, не ошибался. Пусть не все, но многие пули наверняка прошили место, где колыхалась отвратительная голова в тот момент, когда спустили первый курок.
Но Scolopendra Horribilis, поражающая гигантскими размерами, оказалась быстрее паука на охоте, в которого хоть весь день в упор стреляй, ни за что не попадешь.
Теллифер застыл, пригнувшись и выставив вперед пустые руки, и с ужасом взирал на нависший над ним рок. Чуть поодаль танцовщица замерла в изящнейшей позе, выражающей испуганное удивление. И вокруг них, так же как и над ними, извивалось невероятно длинное создание из колец, желтых пластин, изогнутых когтей и смертельно ядовитых клыков.
Сверху оглушительно загремел раскат выстрелов. На другом конце площадки, на уровень ниже, стрелой промелькнуло желтоватое пятно — или то был обман зрения — и мгновенно исчезло.
Девушка осталась. Теллифер был на месте. Scolopendra Horribilis пропала, растворилась, как сон. Вот она здесь. Вот ее уже нет. И выстрелы оказались как бы ни при чем: чудовище отступило по собственному выбору!
В западной части прямо в площадке зияло круглое черное отверстие, похожее на большой люк. В эту дыру желтый «обман зрения» и нырнул, сгинув с глаз.
Громкое эхо ружейного залпа смолкло, удивленная танцовщица пришла в себя, однако убегать вслед за чудовищем не стала. Судя по ее поведению, пороховая вспышка и отрикошетившие пули напугали ее не сильнее, чем жуткие ядовитые клыки
