– Делает вид, – неохотно ответил Нестор. – Играет в игру. Вернее, думает, что я играю в игру. И подыгрывает. В меру своих женских сил и понимания.
– Отличное состояние! – неожиданно обрадовался Наставник. – Как и у моей Ларисы – активная репрессия.
– Я бы сказал, регрессия, – вздохнул Нестор. – Чуть мужа не потеряла, а все для нее игрушки.
– Ну, объективно говоря, мужа бы она не потеряла, – исправил Наставник.
– Как же? Сколько наших тогда полегло в битве! – возразил Нестор. Его давно интересовало, каким образом в иллюзорном мире Взвеси удалось объяснить одновременную гибель такого количества людей: и Нагов, и городских магов. Но сам он спросить не решался, а Наставник молчал. И вот неожиданно решил внести ясность.
– Много, – кивнул Кир. – Наших полегло много. И пауков этих мы обратили в жижу немало. Но здесь, во Взвеси, они остались живы и здоровы. Вот только перестали быть Нагами и городскими магами.
– Но как? – Нестор был изумлен, хотя подобная мысль приходила и без теперешних откровений Наставника.
– Обычно, – пожал плечами Кир. – Они обычно стали обычными людьми. Наги утратили способности, перестали «видеть душой», забыли о Раджасе. Для городских магов – еще проще: их меркантильное естество настолько вписывается в создаваемую иерофантами экосистему, что они и так ничем не отличаются от обычных людей. Разве что – более материально ориентированы, менее принципиальны, а потому более успешны. Успешны в том понимании, которое постулирует индекс ССС…
– Простите? Индекс ССС? – переспросил Нестор, показывая, что он внимательно следит за разговором.
– Индекс ССС, – повторил Кир. – Степень соответствия системе. Но об этом позже поговорим. Так вот, если мы, Наги, осознаем наше Нагово естество, то городскому магу понимание собственной природы претит, оно ему не нужно, стало быть, – недоступно. Просто после битвы у Белого Ясеня тысячи людей – бывших городских магов – стали больше думать о других и вечном и меньше думать о себе и сиюминутном. Как вернешься на Кисельную, посети муравейник. Встретимся вечером в Конторе. По твою душу бумага пришла. С самого Дна.
– А как же Волх? – спросил Нестор, оставляя пока за скобками приглашение посетить сегодня Раджас.
– Семен Немирович умер. Взял – и умер. Одновременно умер и черно-белый Дракон. Два существа ушли вместе: Дракон и человек. Вернее, две сути одного существа.
– Зачем? – вот теперь Нестору стало грустно; накатило.
– А иначе нельзя было, – развел руками Наставник. – Такова была цена, которую сам Семен назначил за нашу Взвесь. Сам назначил, сам заплатил.
– Жертва? – подвел черту Нестор. – Жизнь целого Дракона за бытие какой-то одной Взвеси?
– Не за жизнь, – отрицательно покачал головой Кир. – Вы знаете, что такое сукцессия?
– Нечто из биологии? – пожал плечами Нестор. – Я же историк. Естественные науки – иное поле, не мое.
– Не беда, – заверил Кир. – Я Вас просвещу. Пусть Вы не биолог, но тоже интеллигентный человек. Так что наверняка помните, что такое экосистема?
– В общих чертах, – смутился Нестор. – Некая среда обитания для определенных видов растений и животных. Сбалансированная среда.
– Именно – сбалансированная! Но не только для организмов, – поправил Кир. – Экосистема – это сбалансированная среда для любого явления, от мобильного телефона до целой культуры, цивилизации. И система эта не статична. Она постоянно подвергается изменениям. Производители телефонов создают вокруг новых моделей новую экосистему, включающую соответствующие гаджеты, программное обеспечение, аксессуары. Каждая культура создает благоприятную для себя среду – языковую, этическую, экономическую. Изменения происходят под воздействием внешних, а главное – внутренних факторов. Этот процесс всевозможных метаморфоз экосистемы и называется сукцессией. Пока все прозрачно?
Нестор кивнул – у него действительно пока не возникало никаких вопросов.
– Так вот, – продолжил Кир, – сукцессия ведет к некой финальной форме, к некому оптимальному содержанию. Это наиболее сбалансированное состояние экосистемы называют климаксным.
– К чему все это? – рискнул перебить Нестор.
– К тому, что Вы, мой друг, будучи героем битвы при Белом Ясене, спасшим нашу Взвесь от великой катастрофы, как я вижу, так и не поняли сами, за что сражались.
Как объяснил Наставник, тогда, девять месяцев назад, у Мирового дерева не искали ответ на вопрос «быть или не быть?». Нет, в жестоком бою определяли какой именно быть нашей Взвеси. Ее – Взвеси – экосистема обладает колоссальной внутренней устойчивостью. Баланс был бы сохранен при любом исходе. Вот только представления об оптимальном содержании этого баланса у Раджаса и иерофантов абсолютно разные.
– Провисела бы наша Взвесь черным яблоком у самой травы еще не один миллион лет. Мы просто сделали яблоко несколько светлее, – подвел итог Кир. – И противостояние, как сам понимаешь, еще не закончено.
Нестор почувствовал, что вот сейчас и начнется, собственно, разговор. Не на поминки – ох, не просто на поминки – позвал Наставник своего подопечного.
Тут Нестор вспомнил, что привез Наставнику подарок. Порывшись в перекинутой через плечо планшетке, он положил перед Киром на стол затертую, замусоленную салфетку. На салфетке рукой Семена Немировича Волха было выведено два коротких слова латиницей: «PIN» и «DOS».
– Нашел недавно в кармане, – пояснил Нестор. – Тогда, у Белого Ясеня, совсем о ней забыл. Вот и осталась.
– Personal Identification Number. Disk Operating System, – расшифровал Наставник обе аббревиатуры. – Помню. Гениальный эвфемизм. Оцифрованные мысли, поступки по алгоритму, жизнь по программе. Записали PIN на DOS, стерли PIN с DOSa, – кто заметит?
– Но мы же работаем над этим, – улыбнулся Нестор. – Над тем, чтобы люди перестали быть PINDOSами и снова вернули себе человеческий облик.
– Работаем, – согласился Наставник. – Но и стой стороны работа не прекращается.
Кир обхватил кружку пухлой дланью, осушил в два глотка и потянулся за второй, полной. Немного помолчав, Наставник спросил:
– Отдохнул?
– В процессе, – не соврал Нестор. – Но по ночам уже не кричу.
– Пора двигаться дальше, – не то попросил, не то приказал Наставник.
Нестор не возражал – раз надо, значит, надо. После достопамятной битвы оставшихся в живых Нагов можно было счесть по хвостам. Безусловно, перевоплощались, как и прежде, неофиты; малочисленные Наставники вели одновременно несколько линий, что в другое, менее тревожное, время было редким исключением. Штат Конторы понемногу восполнялся. Но бесценный опыт тех хмурых дней превратил Нагов, вышедших из пепла, в незаменимых сотрудников, в настоящих ветеранов Раджаса. И работы для «стариков» было много. Тонкой, деликатной работы, которую никак нельзя было бы доверить недавно «сыгравшим в прятки» новичкам – в виду недостатка у них квалификации. Так что Нестор был благодарен за столь долгий отпуск и воспринимал эти тихие дни в семье как щедрый подарок Раджаса и судьбы.
