Лишь через несколько дней Арсений появился у Ланских. Его приветливо встретила бабушка Вилены, Софья Николаевна, бывшая актриса, очень гордившаяся, что в ее роду была знаменитая артистка Иловина. Как и она, Софья Николаевна не осталась на сцене играть старух, следила за собой; была подтянута и стройна, всякий раз радуясь, когда ее со спины принимали за молодую. - Вот остаток твоего звездного богатыря, - объявила она Вилене, вводя к ней гостя. - Останься, бабуля, - попросила Вилена. - Я сейчас позову всех. - Аншлаг! - улыбнулась бабушка. - У нее для вас сюрприз. Арсений поднял брови. Вилена не ахала по поводу его изможденного вида и не объясняла своего замысла. Она вышла из комнаты. - Что это вы так загримировались под голодающего тысячелетней давности? продолжала шутить Софья Николаевна. - Или для полета ваш вес слишком велик? - Признали так в свое время. Когда просился в космонавты. Как радиоастронома теперь терпят. Похудеть есть отчего. - Да уж знаю. Вилена проболталась. - Секрета нет. Напротив. Чтобы разгадать смысл звучания, его всем надо знать. Вошла Вилена с отцом, матерью и Авеноль. Юлий Сергеевич Ланской, профессор математики и руководитель Кибернетического центра, брил голову, ростом был ниже Вилены, мелкими чертами лица удивительно походил на дочь. Мать Вилены, Анна Андреевна, казалась большой и рыхлой. Но головка у нее была словно от другой, прелестной женщины. Младшая дочь, Авеноль, голова у которой была, как у матери, казалась по сравнению с ней тростинкой. Девочка обрадовалась Арсению. Вилена усадила всех и села за рояль. Арсений подумал, что будет показано что-нибудь, подготовленное к музыкальному конкурсу. Вилена заиграла. Арсению трудно было даже представить себе, каких титанических трудов и вдохновения стоила Вилене ее фантазия на "музыку небесных сфер", которую он принял на глобальной антенне и теперь узнал. Конечно, на рояле было невозможно воспроизвести услышанное в "лаборатории тишины", но Вилена стремилась лишь передать свое настроение, вызванное чуждыми людям звуками. И это удалось ей. Арсений удивленно смотрел на Вилену, словно видел ее с какой-то новой стороны. - Ты играла просто чудесно, - вытирая платочком глаза, сказала Анна Андреевна. - Не знаю, - глядя в пол, сказал Арсений. - Лингвисты, кибернетические машины, уловят ли они в чужой музыке то, что передано на земном инструменте? Восторженная Авеноль расцеловала сестру. - Во всяком случае, это любопытно, - сказал профессор Ланской. - Ко мне уже обращался профессор Шилов с просьбой подумать о методах перевода. - И пошутил: - Признаться, я не предвидел, что мне придется расшифровывать игру собственной дочери. - Не совсем так, - не понял его Арсений. - Игра - восприятие эмоциональное. Требуется - логическое. Порывался прийти к вам в Кибернетический центр. Неудобно заставлять вас еще и дома... Юлий Сергеевич рассмеялся: - Можно подумать, что вы о делах вспоминаете только на работе! - Не знаю, не знаю, - вмешалась бабушка. - В наше время, конечно, тоже спорили о чужепланетных мирах, но... я только "баба" и всю жизнь играла "баб", показывала их любовь, ненависть, горе. Ваших "соловьистых разумян" сыграть не берусь. - Бабушка, а если бы надо было показать на сцене, как кружат голову разумному головоногому осьминогу? - озорно спросила Авеноль. - Молчи ты, стрекозунья! - отмахнулась бабушка. - В древности до шестнадцати лет рассуждать не полагалось. - А я слушала Вилену и представляла себе любовные песни осьминогов. Уходя, Ратов шепнул Вилене: - Спасибо... - и добавил, смущаясь: - родная. Вилена, удивленно вскинув брови, проницательно взглянула на него, а потом долго, не прикрывая входную дверь, смотрела ему вслед. Она не подозревала, что у Арсения это слово было самым ласковым.
На следующий день Арсения в Кибернетическом центре профессор Ланской познакомил с лингвистом Каспаряном, которому поручалось исследование записи. Это был маленький, поразительно черный человек с синими после бритья щеками и тонкими подбритыми усиками. Вместе с Ланским они внимательно прослушали запись, посмотрели ее на осциллограмме, наблюдая, как световой зайчик выписывал загадочные ломаные кривые. Потом снова слушали, качали головами и опять переходили на осциллограф. - Сомневаюсь, - резюмировал первое впечатление Каспарян. - Почему? - спросил Арсений. - Почему, почему! - сверкнул Каспарян жгучими глазами. - Да потому, что не оказалось здесь ничего, что ждали в инопланетных сигналах: ни простого ряда чисел, ни теоремы Пифагора. - Не считают нас за дураков, - усмехнулся Арсений. Каспарян пронизывающе уставился на него из-под сросшихся бровей: - Недурной вывод. А еще? - Рассчитывали, что сигнал примут только на приемных устройствах, вынесенных в космос. Каспарян наклонил набок черную лохматую голову: - Избирательный адрес? Так, скажешь? Арсений кивнул. - Это уже в некоторой степени определяет подход к расшифровке. - Удастся? - спросил Арсений. Ответил Ланской: - В принципе здесь ничего невозможного нет. Познакомьтесь поближе с Генрихом. Это - сомнение во всем... и цифры. Каспарян, неторопливо идя впереди, повел Арсения к себе в маленькую комнатку: - Я знаю пятьдесят восемь земных языков. Даже с нашей точки зрения передача информации с помощью интонаций не нова. Есть языки, где понижение и повышение голоса имеет смысловое значение. Арсений указал на принесенную запись: - Целая симфония. - Согласен. Лингвистическая симфония. Тем ценнее. Но и тем сомнительнее. - Услышал в первый раз - испугался, - признался Арсений. - Не понять. Волнует, жжет внутри, а что - неизвестно. - Это уже немало. Слушан, Арсен. Прости, в деловых разговорах предпочитаю простоту. Современная кибернетическая машина - десятки миллионов попыток в секунду. - И он, склонясь над столом, стал сыпать цифрами. Потом поднял лохматую голову с горящими глазами и возвестил: - В течение года каждый символ можно попробовать больше раз, чем светит звезд на небе. В шахматы играешь? - Немного. - Кибернетические машины тоже играют. Прекрасный метод проверки программирования! Машине, казалось бы, перед каждым ходом надо перебирать все возможные ответы, но она рассматривает только логические, резонные. В твоем случае надо перебрать возможные, но не бессмысленные значения символа. Как в шахматной игре. Только посложнее. Вот почему шахматная игра - хорошая модель. Но там всего несколько часов игры. Это главное затруднение. А для тебя... Год подождешь? - Подожду.
Целый год, пока Арсений участвовал в расшифровке, Вилена терпеливо ждала его - чтобы он пришел к ней по-настоящему, не при людях, и признался в любви не одним только словом "родная", а как-то по-другому, еще ласковее... яснее. Арсений забегал к Вилене, но всегда ненадолго - спешил если не к Каспаряну, так на дежурство в космосе. Эти короткие свидания создавали загадочность в отношениях между Арсением и Виленой. Он стал еще скупее на слова, а она - крепко сжимала губы...
