- К чему это вы клоните? - Пени начал терять терпение. - Может, по-вашему, эти там... уроды приставили мне к виску револьвер? Вы говорите, они согласны помочь, но на определенных условиях. Ха! Условия! - Он сжал кулак. - Неужели они не понимают, что страна на грани войны!
- Они хотят как раз того, что мы, по нашим словам, пытаемся отстоять, - сказал Дон. - Они хотят толику свободы. Разве это такое уж наглое требование?
Он откинулся на спинку сиденья, закрыл глаза и снова увидел обитателей Дома Картрайта. Иные, по словам Мэлчина, провели там по двенадцать лет. Долгий срок.
Чересчур долгий для того, чтобы послушно оставаться подопытными кроликами, чьи таланты здесь взращивают, развивают и эксплуатируют. Но генерал даже не считает их людьми. Для него они - "уроды", просто еще одно оружие, которое надо готовить к бою, а пока прятать и охранять - и уничтожить, если есть опасность, что оно попадет в руки врага.
- Что? - Он открыл глаза, вдруг сообразив, что генерал что-то ему говорит. Пени злобно сверкнул глазами.
- А без их помощи вы не сможете его изловить?
- Не знаю. - Дон поджал губы, сдвинул густые брови, и взгляд у него стал отрешенный и сосредоточенный. - Наверно, мы взялись за дело не с того конца. Вообразили, что нужно всего-навсего поймать беглеца, и упустили из виду, что беглец-то необыкновенный, вот у нас ничего и не вышло. В поступках Клайгера есть своя закономерность. Надо понять, почему он сбежал, - и мы поймем, чего он добивается.
- А разве не за этим вы ездили в Дом Картрайта? - Пе.нн даже не потрудился скрыть насмешку.
- Да. И мне это удалось.
- Но тогда...
- Он украл старинную вазу, - сказал Дон. - Поймите цель - и вот вам ответ.
Макс Эрлмен лежал на постели и глядел в потолок.
В маленьком гостиничном номере было тепло, всюду разбросаны пожитки трех постояльцев. На стене кривовато висела большая карта города, сеть улиц утыкана разноцветными булавками. В сумерках смягчились резкие линии бетонных джунглей за окнами и даже кричащие огни реклам уже не так резали глаз.
Сидевший за столом Бронсон шевельнулся, и в нос Эрлмену ударил острый запах ружейного масла. Он закурил, чтобы прогнать эту вонь, и с отвращением поглядел на Бронсона.
- Может, хватит? - Макс ткнул сигаретой в сторону револьвера, который усердно чистил и собирал Бронсон.
В воздухе повисла струйка дыма. Бронсон и бровью не повел.
- Что ты такое, Бронсон? - Эрлмен рывком спустил ноги с постели, его трясло от злости. - Ходишь, ешь, спишь, наверно, и говорить мог бы при желании, но человек ли ты?
Металлическое пощелкивание ни на миг не прекратилось, . Бронсон вновь собрал свой револьвер. Сунул его в кобуру, молниеносно выхватил и вновь спрятал.
Эрлмен вскочил на ноги, его глубоко сидящие воспаленные глаза злобно сверкнули. Он обернулся - в комнату вошел Дон, лицо у него было усталое.
- Ничего? - Макс заранее знал ответ.
Дон покачал головой.
- Никаких перемен. - Дон пересек комнату, остановился перед картой на стене и стал изучать разноцветные булавки. - Тут все помечено?
- Все как есть. - Эрлмен выпустил струю дыма прямо на карту. - Если мне кто-нибудь скажет, что это некультурный город, я разорву его на куски. Куда ни плюнь, сплошь картинные галереи, музеи, выставки, антикварные лавки, миссии и прочая ерунда. Я их все тут отметил. - Он покосился на мрачное лицо Грегсона. - Больно уж их много, Дон. Чересчур.
- Можно и поубавить. - Дон вздохнул, напряжение последних недель все росло внутри, а за последние дни нервы натянулись до отказа. Он заставил себя расслабить мышцы, несколько раз глубоко вздохнул, стараясь забыть о спешке и истерических командах Пенна. - Иностранные фильмы, современное искусство, новомодные картины, выставки абстракционистов - это все ни к чему. Собрания марок, торговые миссии, выставки машин и оборудования тоже долой. Займемся лишь старинным, редкостным, прекрасным.
- Значит, отбирать построже?
- Построже. Твое дело - все необычное, что выставлено на короткое время, взято из частных собраний.
Эрлмен кивнул и принялся переставлять разноцветные булавки, сверяясь с кучей каталогов. Дон отвернулся к окну.
За окном далеко внизу раскинулся город, улицы, точно шрамы, рассекали скопище бетонных людских муравейников, и все это сверкало огнями. Где-то в этом городе, наверно, стоит сейчас другой человек и тоже смотрит в окно мягкий, вежливый, влюбленный в искусство. Человек, который до недавней поры жил как все, подчинялся закону - и вдруг очертя голову ударился в бега, чтобы грабить и воровать.
С чего бы это?
Крушение надежд? Да, это участь всех обитателей Дома Картрайта; и остальные тоже могли бы уйти, однако они этого не сделали. Удрал один Клайгер, и он до сих пор в бегах. Сейчас он где-то здесь, в этом городе, его дар все время предупреждает его об опасности и помогает ускользать от нее, увертываться и оставаться на свободе.
На свободе - для чего?
Дон вздохнул и в тысячный раз подумал: а каково это, быть ясновидцем? Он может заглянуть в будущее... или нет? Конечно, остальные могли бы помочь в поисках, но Пени это запретил. С десятком других ясновидцев Дон расставил бы повсюду ловушки и поймал бы Клайгера просто благодаря численному превосходству. Никому, даже гению, не устоять в такой неравной схватке.
А теперь приходится действовать на свой страх и риск.
Пошел дождь, и окно засверкало отраженным светом.
Дон невольно опять и опять переводил взгляд с далеких огней за окном на искрящиеся капли на стекле. А потом уже и не пытался что-либо разглядеть, стоял и смотрел в одну точку, мысли его бродили неизведанными тропами.
Как?
Как получалось, что он всегда точно знал, где и когда поймает того, кого ищет? В чем она, та малость, что отличает его от остальных? Всю свою жизнь Дон отличался этим нюхом. Он умел угадывать - если это догадка - и никогда не ошибался. Так догадка ли это? Или он просто знал?
За прежние успехи его взяли работать в Разведывательное управление, а дальнейшие неизменные удачи проложили ему путь в особый отдел. Он - охотник на людей и ни разу не упустил свою дичь. И сам не знает, как это ему удается.
Вот так же и Мэлчин не знает, каким образом пользуются своими талантами обитатели Дома Картрайта.
Даже когда отбросили все ненужное, список был еще слишком длинен. Эрлмен тыкал пальцем в карту, от сигареты, свисавшей у него изо рта, вился дымок и тоже словно указывал на разноцветные булавки.
- Больше выкидывать нечего, Дон. Теперь остается просто гадать.
- Не совсем так. - Дон изучал список. - В Доме Картрайта я кое-что узнал об этом Клайгере. Он любитель искусства. Думаю, он все время ходит по музеям и выставкам.
