Я беспомощно развел руками:
- Поразительное совпадение! Жорж кивнул.
- Есть еще одно совпадение - то, что эта картина, как и холст Леонардо, была похищена вскоре после реставрации. Когда спустя два года ее нашли во Флоренции, то увидели небольшое повреждение, но отдать на реставрацию не рискнули. - он сделал паузу. -Понимаешь, о чем я хочу сказать, Чарлз?
- Более или менее. По-твоему, если Веронезе немного поскоблить, то будет обнаружена иная трактовка Агасфера. То есть появится оригинал Веронезе.
- Именно так. Если ты все еще сомневаешься, посмотри другие работы.
Мы начали просматривать другие фотографии. На каждой их них (картины Пуссена, Гольбейна, Гойи и Рубенса) можно было обнаружить ту же фигуру, то же смуглое мрачное лицо, глядевшее на крест с выражением трагического сочувствия и скорбного понимания. Учитывая различие манер живописцев, сходство в изобразительном решении этого персонажа было поразительным.
- И заметь, Чарлз: все шесть картин были украдены именно после реставрации. Даже Гольбейн - после того, как картина была отреставрирована заключенным концентрационного лагеря. Похоже, кто-то очень не хочет, чтобы мир увидел правдивый облик Агасфера.
- Но Жорж... Можешь ли ты доказать, что в каждом случае, кроме Леонардо, существует оригинал, искаженный поздней версией?
- Пока нет. Естественно, что галереи неохотно дают возможность проверить подлинность картин.
Я подошел к окну, чтобы дать шумному движению на Бонд-стрит ворваться в сумасшедшие рассуждения Жоржа.
- Так ты всерьез предполагаешь, что облаченный в траур Агасфер прогуливается сейчас где-нибудь на этих тротуарах, что на протяжении веков он похищает и "правит" картины, где есть его изображение? Это же нелепость?
- Не больше, чем необъяснимое ограбление Лувра. Некоторое время мы стояли по обе стороны стола, уставившись друг на друга.
- Ну хорошо, - сказал я, стараясь выиграть время и не желая обижать друга. Маниакальность его идеи встревожила меня. - Так давай подождем, пока картина Леонардо не вернется.
- Большинство похищенных полотен разыскивали десять, двадцать лет... Все это и в самом деле фантастично, но ведь есть шанс, что моя версия может оказаться правдой. Потому я и нуждаюсь в твоей помощи. Совершенно очевидно, что этот человек связан с миром искусства мучительным чувством вины. Талант живописцев - приговор ему, вынесенный на всеобщее обозрение. Мы должны следить за аукционными залами и за кулисами галерей. Это лицо, эти черные глаза, этот надменный профиль - раньше или позже, но мы увидим его, когда он будет охотиться еще за одним "Распятием". Но, может быть, ты уже видел его?
Темноглазый странник встал передо мной. "Иди быстрее!", - насмешливо бросил он Иисусу, когда Христос нес крест на Голгофу, и Господь ответил: "Я иду, но ты будешь ждать моего возвращения".
И тут что-то шевельнулось в моем сознании, какое-то смутное воспоминание. Этот красивый левантинский профиль, эта надменная осанка...
- Ты видел его? - Жорж подошел ко мне. - Чарлз, мне кажется, я тоже!
- Я не уверен, Жорж, но...
Поразительно, но именно этот "реставрированный" образ Агасфера казался мне более реальным, чем оригинал Леонардо; я был уверен, что действительно видел его. Внезапно я повернулся.
- Черт возьми, Жорж, ты понимаешь, что если твоя невероятная идея верна, то этот человек общался с самим Леонардо? И с Микеланджело, и Тицианом, и Рембрандтом?
Жорж кивнул.
- И кое с кем еще, - задумчиво добавил он. Весь следующий месяц, после того как Жорж вернулся в Париж, я проводил меньше времени у себя в
кабинете и больше на аукционах, выслеживая знакомый профиль. Но безрезультатно. Поэтому я испытал чувство взволнованного облегчения когда пять недель спустя получил телеграмму: ЧАРЛЗ ПРИЕЗЖАЙ НЕМЕДЛЕННО Я ЕГО ВИДЕЛ ЖОРЖ ДЕ СТАЛЬ.
На этот раз, пока такси везло меня от аэропорта Орли до площади Мадлен, я уже не тратил время на созерцание садов Тюильри, но чисто рефлекторно высматривал высокого человека в черной шляпе с опущенными полями, крадущегося между деревьями со свернутым в рулон холстом под мышкой. Может, Джордж окончательно сошел с ума или он действительно видел призрак Агасфера?
Когда он приветствовал меня у дверей Норманд де Си, его рукопожатие было таким же крепким, как и всегда, лицо - спокойным и ясным. Усевшись в своем кабинете, Жорж лукаво изучил меня; он был настолько уверен в себе, что мог позволить не спешить с новостями.
- Он здесь, Чарлз, - наконец сказал Жорж. - В Париже. Остановился в Ритце. Он посещает все распродажи произведений мастеров XIX и XX веков. Если нам повезет, мы увидим его сегодня в полдень.
Недоверие разом вернулось ко мне, но прежде чем я успел что-либо возразить, Жорж торопливо сообщил:
- Он именно такой, как мы ожидали, Чарлз. Высокий, сильный, гордый человек, который чувствует себя своим среди богачей и знати. Леонардо и Гольбейн точно ухватили его характер: мощь, что исходит от него, - это ветер пустынь и ущелий.
- Когда ты увидел его?
- Вчера днем. Мы уже почти закончили распродажу предметов искусства XIX века, как вдруг на свет появился небольшой Ван Гог - довольно посредственная копия автора "Доброго Самаритянина". Одна из тех, что были написаны Ван Гогом во время последнего приступа безумия, полная вихревых спиралей и фигур, похожих на агонизирующих животных. Странным образом лицо Самаритянина напомнило мне Агасфера - первоначальные варианты. И тогда я посмотрел в зал Жорж наклонился вперед:
- К моему изумлению, он был там, он сидел в первом ряду и глядел мне прямо в лицо. Я едва сумел отвести глаза. Как только начался аукцион, он предложил две тысячи франков.
- Он купил картину?
- Нет. Я вел свою игру. Мне необходимо было убедиться, что передо мной именно тот человек, которого мы ищем. В предыдущих картинах он изображался исключительно в роли Агасфера, но мало кто из современных живописцев создает "Распятия", и он мог попытаться выйти на сцену и загладить свою вину, позируя для других персонажей, например Самаритянина. Мы продолжали торги, но он дошел до 15 тысяч. И тогда я снял картину с продажи. Мне нужно было время, чтобы связаться с тобой и с полицией. Два человека Карно будут здесь сегодня в полдень. Я наплел им какую-то историю, иначе бы они не поверили. Во всяком случае, это был чертовски ловкий ход - когда я отложил этого маленького Ван Гога. Все решили, что я спятил. Наш смуглолицый друг вскочил с места и потребовал объяснений, так что мне пришлось сказать, что я усомнился в подлинности картины и желаю защитить репутацию галереи, но если буду удовлетворен, то выставлю ее уже на следующий день.
