Ну да ладно. Зато здесь я могу получить заодно и небольшую практику. Все равно, пока не прибудет баржа, мне будет совершенно нечем заняться.
- Конечно, я постараюсь помочь, - сказал я. - Что, если я с ним переговорю?
- Правда? - Килиан выхватил несколько канапе с подноса проходившего мимо сервитора и предложил одно мне. - Мы были бы очень благодарны. Таркус, конечно, замечательный молодой человек, но очень уж упрямый.
- Где он? - спросил я, укусив деликатес. - Всё еще в казармах?
- Во имя Омниссии, нет, - улыбнулся Килиан и указал на планету. - Он уже там.
***
Как оказалось, моя жизнь будет спасена только из-за вмешательства самой судьбы, но, спускаясь в шаттле на поверхность Интеритус Прайма, я об этом еще даже не подозревал. Я был обижен из-за того, что должен тащиться туда по бессмысленному поручению. Технически, я совершенно не имел власти над Таркусом, поскольку он не входил в состав Имперской Гвардии, но Килиан, казалось, не придавал этому значения, уверенный в том, что молодой офицер будет достаточно впечатлен моей нажитой мошенническим путем репутацией, чтобы прислушиваться ко всем моим советам. Он был очень благодарен за мою помощь и не переставал говорить мне об этом с соседнего кресла во время спуска до тех пор, пока я, наконец, не прикинулся, будто разглядываю пустынный пейзаж под нами, чтобы он замолчал хоть на пару минут.
По правде говоря, через некоторое время мой интерес стал настоящим, хотя ландшафт казался несколько смазанным. Чем ближе мы приближались, тем неприветливее становился лишенный воздуха пейзаж. Теперь уже можно было различить меньшие кратеры, а тонкие паутинки теней пролегали в пропастях, настолько глубоких и широких, что могли поглотить целый блок города-улья. Шаттл продолжал снижаться, и я начал задаваться вопросом, обращал ли пилот внимание на высоту, хотя я и знал, что это был сервитор, который по самой своей природе был бдительным. Конечно, существовала малая вероятность сбоя, и я уже подсознательно напрягся в ожидании столкновения, которое, впрочем, так и не наступило.
- Разве мы не летим несколько низковато над землей? - рискнул я спросить через некоторое время, и Килиан лениво улыбнулся.
- Думаю, что да, - сказал он, не выказывая никаких признаков беспокойства. Что ж, я не собирался выставлять себя дураком перед магосом, поэтому просто пожал плечами с самым лучшим выражением будничного безразличия, которое только смог изобразить.
- Я тоже так считаю, - сказал я. Несколько мгновений спустя причина такого его спокойствия стала ясной даже для меня. Серая дымка вдали, которую я принимал за горизонт, постепенно стала приближаться, вырисовываясь перед нами подобно грозовому фронту, и я понимающе кивнул. Мы садились в одну из тех громадных расселин на поверхности планеты, которые уходили в землю, по крайней мере, на несколько сотен метров. - Насколько она глубока?
- Около восьмисот километров, - небрежно сказал Килиан. - Это глубочайшая пропасть на планете.
Он вытащил правой рукой из мантии полную флягу, а с помощью мехадендрита достал кружку.
- И поэтому, пока мы не сели, надеюсь, вы не откажетесь от рекафа.
Я не отказался; после всего этого, думаю, я заслужил кружечку.
Тусклый свет умирающей звезды к настоящему моменту иссяк, но отблесков огней двигателя было достаточно, чтобы я смог различить некоторые детали той невероятной трещины. Мимо иллюминатора мелькали слои разных наслоений - тонкие линии оттенков, отмечающих в этой глубокой ране тиканье неких геологических часов, и несколько раз мне казалось, что я мельком увидел что-то белое. Возможно, это были окаменелости существ, умерших за миллионы лет до того, как, в свою очередь, умерла сама планета. Эта мысль была печальной, и я попытался отвлечься от размышлений о смерти и вечности при помощи обычного разговора.
- Теперь я вижу, почему вы считаете это место таким особенным, - рискнул сказать я спустя некоторое время. - Оно весьма…
Я напрасно старался придумать какое-то подходящее прилагательное, но всё равно закончил несколько неубедительным "впечатляюще". Килиан гортанно хихикнул. Должен сказать, что из всех виденных мною техножрецов он, безусловно, был не только самым приятным, но и наиболее нетипичным для своего вида. Эти факторы наверняка были весьма связаны между собой, и над этим стоило поразмышлять.
- Думаю, мы все еще можем удивить вас, комиссар.
Честно говоря, насчет этого я сомневался, но должен признать, он оказался прав.
Мое первое ощущение, что эта пропасть была даже больше, чем казалась на первый взгляд, подтвердилось слабым светом снизу, который через некоторое время перерос в актиническое сияние нескольких огромных прожекторов, установленных на опорах вокруг временной посадочной площадки. Наш шаттл мягко сел в самый центр выровненной территории, и Килиан вскочил со своего места, желая поскорее выбраться наружу. Он уже собирался было нажать руну, опускающую трап, когда я вспомнил, что на этом мире не было воздуха.
- Погодите! - Крикнул я, срываясь с глубокого кресла, которое вдруг оказалось очень неудобным, когда мне пришлось впопыхах с него вставать. Возможно, у него и были какие-то аугметические улучшения, позволявшие ему обходиться без воздуха, но их не было у меня. Килиан улыбнулся.
- Я же говорил, что вы будете удивлены, - сказал он, когда шаттл разгерметизировался с громким шипением. Но это был звук уравновешивающегося давления, понял я вместе с накатившей на меня волной облегчения, а не так знакомый мне звук взрывной декомпрессии, с которым "Рука Мести" запустила торпеду в середину корабля во время осады Перлии. В шаттл стал просачиваться холодный разреженный воздух, усиками тумана унося внутреннее тепло. Так как большую часть службы я провел вместе с валлхальцами, которые любили тренировки на открытом воздухе, то нашел холод терпимым, хотя и странно удручающим.
- Ну да, - признал я. - Хотя не думаю, что вы пробыли здесь достаточно долго, чтобы создать атмосферу.
Я последовал за ним вниз по трапу, под моими ботинками хрустнул гравий с примесями пепла.
- Не пробыли, - Килиан потер руки, хотя я не мог с уверенностью сказать, сделал он это от холода или же от энтузиазма. Наверное, и от того, и от другого. - Значит, уже насчет этого обзорные доклады были правы.
- Но почему газы не замерзли? - спросил я. Даже если бы слабое солнце давало достаточно тепла, чтобы не дать им превратится в лед, его лучи все равно не достали бы сюда, а сам мир слишком долго был мертв, чтобы в его ядре сохранилось тепло. Когда я говорил, из моего рота вырывались облачка пара, хотя мимоходом взглянув на Килиана, я у него подобного не заметил.
