- Погоди, - сказал Роберт кротко. - Ты увидишь.
Они отошли в сторону, пропуская чей-то "форд", чей-то "бьюик", чей-то устаревший "мун".
Сумерки. На горе, метрах в двухстах над "Кругозором Таинственного города Миража", Уильям Бентлин и Роберт Гринхилл поджарили и начали ковырять вилками скудный ужин: свинины считай что и нет, одни бобы. Время от времени Боб наводил видавший виды театральный бинокль на то, что происходит внизу.
- Тридцать клиентов с тех пор, как мы уехали, - сказал он. - Ничего, скоро придется закрывать. Десять минут, и солнце совсем уйдет.
Уильям смотрел на одинокий боб, надетый на вилку.
- Нет, ты мне скажи: почему? Почему всякий раз, как нам повезет, Нед Хоппер тут как тут?
Боб хукнул на стекла бинокля и протер их рукавом.
- Потому, дружище Уилл, что мы с тобой чистые души. Вокруг нас сияние. И злодеи мира сего, как завидят его, радуются: "Эге, не иначе там ходят этакие милые, простодушные сосунки". И летят со всех ног к нам, погреть руки. Как тут быть?.. Не знаю. Разве что погасить сияние.
- Да ведь не хочется, - задумчиво произнес Уильям, грея ладони над костром. - Просто я надеялся, что, наконец, настала наша пора. Такой тип, этот Нед Хоппер, только брюхом живет, и когда его гром разразит?
- Когда? - Боб ввинтил линзы бинокля себе в глаза. - Уже, уже разразил! Позор маловерам!
Уильям вскочил на ноги рядом с ним. Они поделили бинокль, каждому по окуляру.
- Гляди!
И Уильям, приставив глаз к биноклю, крикнул:
- Семь верст до небес!
- И все лесом!
Еще бы, такое зрелище! Нед Хоппер переминался с ноги на ногу возле машины. Сидящие в ней люди энергично жестикулировали. Он вручил им деньги. Машина ушла. И к ним на гору донеслись приглушенные расстоянием горестные вопли Неда.
Уильям ахнул.
Он возвращает деньги! Гляди, чуть не подрался с вон тем... А тот грозит ему кулаком! Нед ему тоже возвращает деньги! Гляди, еще нежное прощание... Еще!
- Так его! - ликовал Боб, прильнув к своей половине бинокля.
И вот уже все машины катят прочь в облаке пыли. Старина Нед исполнил какую-то яростную чечетку, хватил оземь свои очки, сорвал плакат, ужасающе выругался.
- Во дает! - задумчиво произнес Роберт. - Не хотел бы я услышать такие слова. Пошли, Уилли!
Не дожидаясь, когда Уильям Бентлин и Роберт Гринхилл спустятся на своей машине к повороту на Таинственный город, разъяренный Нед Хоппер как пуля вылетел с мыса. Злобные крики, рев мотоцикла, разрисованный картон бумерангом взлетел в воздух и со свистом пронесся у самого уха Боба. Нед уже скрылся в облаке дробного грохота, когда плакат плавно опустился на землю. Уильям поднял его и вытер.
Сумерки сгустились, солнце прощалось с далекими вершинами, край затаился и смолк. Нед Хоппер исчез, и двое остались одни на опустевшем мысу, среди исчерпавших пыль колесных следов, глядя на пески и загадочный воздух.
- Нет, нет!.. - произнес Уильям.
- Боюсь, что да, - отозвался Боб.
Чуть окрашенная в розовое золото заходящим солнцем, пустыня была пуста. Мираж пропал. Два-три пылевых вихря кружили, рассыпаясь у горизонта, и только.
Глубокий стон выразил все разочарование Уильяма.
- Это он сделал! Нед! Нед Хоппер, возвращайся, ты!.. Все испортил, негодяй! Чтоб тебе света не видать! - Он осекся. Боб, как ты можешь?.. Стоит, хоть бы ему что!
Роберт грустно улыбнулся.
- А мне его жаль, жаль Неда Хоппера.
- Жаль?!
- Он так и не увидел того, что видели мы. Не увидел того, что видел любой. Даже на миг не поверил. А ведь неверие заразительно. Оно и к другим пристает.
Уильям внимательно оглядел пустынный край.
- По-твоему, в этом все дело?
- Кто его знает. - Роберт покачал головой. - Одно несомненно: когда люди сворачивали сюда, они видели город, города, мираж, называй как хочешь. Но попробуй разглядеть что-то, когда тебе все заслоняют. Неду Хопперу не надо было даже руки поднимать, чтобы закрыть своей лапищей солнце. В ту же минуту театр - двери на замок.
- А нельзя... - Уильям помялся, - нельзя нам снова открыть его? Что? Что нужно сделать, чтобы оживить такую штуковину?
Они окинули взглядом пески, горы, редкие одинокие облачка, притихшее бездыханное небо.
- Если глядеть уголком глаза, не прямо, а как бы невзначай, ненароком...
И они стали смотреть на ботинки, на руки, на пыльные камни под ногами. Наконец Уильям буркнул:
- А точно ли это? Что мы чистые души?
Роберт усмехнулся.
- Конечно, не такие чистые, как дети, которые побывали здесь сегодня и видели все, чего им хотелось, и не как те взрослые простые люди, которые родились среди золотистых полей и милостью божьей странствуют по свету, оставаясь в душе детьми. Нет, Уилли, мы с тобой ни те, ни другие, ни малые, ни взрослые дети. Но и у нас есть достоинство: мы радуемся жизни. Знаем, что такое прозрачное утро на пустынной дороге, знаем, как рождаются и гаснут звезды в небесах. А старина Нед, он давным-давно перестал радоваться. Как не пожалеть, когда представишь его сейчас: мчится на своем мотоцикле, и так всю ночь, весь год...
Кончив говорить, Роберт заметил, что Уильям потихоньку ведет глазами в сторону пустыни. И он тихонько прошептал:
- Видишь что-нибудь?...
Уильям вздохнул.
- Нет, может быть... завтра...
На шоссе показалась одинокая машина.
Они переглянулись. Глаза их вспыхнули исступленной надеждой. Но руки не поднимались и рот не открывался, чтобы крикнуть. Они стояли молча, держа перед собою разрисованный плакат.
Машина пронеслась мимо.
Они проводили ее молящими глазами.
Машина затормозила. Дала задний ход. В ней сидели мужчина, женщина, мальчик и девочка. Мужчина крикнул:
- Уже закрыли на ночь?
- Ни к чему... - заговорил Уильям.
- Он хочет сказать: деньги нам ни к чему! - перебил его Роберт. Последние клиенты сегодня, к тому же целая семья. Бесплатно! За счет фирмы!
- Спасибо, приятель, спасибо!
Машина, рявкнув, въехала на площадку кругозора.
Уильям стиснул локоть Роберта.
- Боб, какая муха тебя укусила? Огорчить детишек, такую славную семью!
- Помалкивай, - ласково сказал Роберт. - Пошли.
Дети выскочили из машины. Мужчина и его жена выбрались на волю и остановились, освещенные вечерней зарей. Небо было сплошь золотое с голубым отливом. Где-то в песчаной дали пела птица.
- Смотри, - сказал Роберт.
И они подошли к семье, которая стала в ряд, глядя на пустыню.
Уильям затаил дыхание.
Мужчина и его жена неловко прищурились, всматриваясь в сумрак.
Дети ничего не говорили. Их выпуклые глаза впитали в себя чистый отсвет заката.
Уильям прокашлялся.
- Уже поздно. Кхм... Плохо видно...
Мужчина хотел ответить, но его опередил мальчик:
