Сначала ехали по дороге; местами она была перерезана осыпями. Один завал задержал нас на целый час. Через три часа после отъезда началась зона сплошного хаоса: впереди, насколько хватает глаз, громоздились обвалившиеся горы и огромные кучи земли, камней, деревьев и — увы! — остатков домов.
— Наверное, край земли уже близок, — проговорил Мишель. — Дальше пойдем пешком.
Захватив оружие и немного еды, мы углубились в опустошенную зону, оставив автомобиль без охраны.
Луи с Вандалем шли впереди. Они взобрались по склону, достигли гребня, и оттуда послышались их изумленные голоса. Мы с Мишелем поспешили за ними.
До самого горизонта, насколько можно было различить, перед нами лежало огромное болото с маслянистой водой, поросшее жесткой сероватой травой, словно припорошенной пылью. Пейзаж был мрачный и грандиозный. Вандаль внимательно рассматривал его в бинокль.
— Там горы! — сказал он.
Земная зона вдавалась в болото высоким мысом. Мы осторожно спустились к воде. Она оказалась довольно прозрачной и глубокой, на вкус была солоновата.
— Все пусто, — заметил Вандаль. — Ни рыбы, ни птиц.
— Взгляни туда! — проговорил Мишель, указывая на тинистую отмель чуть поодаль. Там лежало какое-то зеленоватое существо длиною около метра. С одного конца его можно было различить ротовое отверстие, окруженное шестью мягкими щупальцами; у основания каждого тускло светился неподвижный серо-зеленый глаз. На другом конце был мощный хвост, или горизонтальный плавник.
Прежде чем вернуться к машине, мы еще раз оглянулись на бескрайные болота и тут впервые после нашего прибытия в этот мир увидели высоко в небе облачко. Оно было зеленоватого цвета. Лишь позднее нам суждено было узнать его зловещее значение.
Когда мы вернулись, автомашина стояла с зажженными фарами.
— Свет был выключен, я точно помню! — воскликнул я. — Кто-то побывал в машине!
Однако вокруг на пыльной земле были отпечатки только наших ног. Я повернул рычажок, чтобы выключить фары, и вскрикнул: рукоятка была вымазана чем-то холодным и клейким, как слизь улитки.
Мы доехали до развилки дорог и повернули на север. Довольно скоро горные обвалы преградили нам путь.
— Лучше вернуться в деревню и ехать по дороге к каменному карьеру, — предложил Луи. — Здесь мы слишком близко от мертвой зоны.
Я последовал его совету. В деревне мы увидели дядю: вытянув перевязанную ногу, он сидел в кресле и разговаривал с кюре и учителем. Мы сказали ему, чтобы нас не ждали раньше завтрашнего дня, и поспешили прямо на север. Дорога сначала взбиралась на невысокий перевал, потом сбегала в вытянувшуюся неширокую долину. Редкие фермы здесь почти не пострадали: крестьяне выгоняли скот и перекликались за работой, словно ничего и не произошло. Еще через несколько километров обвалы снова преградили нам путь. Но здесь полоса разрушений была уже и среди хаоса возвышалась уцелевшая гора. Мы взобрались на нее и смогли осмотреть местность сверху. Здесь тоже вокруг земли простирались одни болота.
Уже наступали красные сумерки, все были измучены карабканьем по обвалам и потому решили заночевать на ближайшей ферме. Шесть часов проспали мы как убитые, а затем двинулись на запад. На сей раз перед нами открылись не болота, а пустынное море. Тогда мы повернули на юг.
Машина прошла уже километров двенадцать, но мертвая зона была еще далеко. Дорога каким-то чудом уцелела среди обвалов, что намного облегчило продвижение. Ехать, однако, приходилось медленно, потому что обломки скал местами загромождали часть шоссе. Внезапно за поворотом перед нами возник совершенно нетронутый уголок — небольшая долинка с пастбищами и рощами. Посредине ее сверкало озерцо — осыпи запрудили горную речушку, и она разлилась. На пологом склоне стоял маленький замок, к которому вела тенистая аллея. Мы въехали в нее. У входа я заметил табличку: «Частная собственность. Въезд воспрещен!»
— В нашем положении, думаю, можно пренебречь, — пробормотал Мишель.
Едва мы успели развернуться перед замком, как на террасе появились две девушки и молодой человек. Он был высок, темноволос и, пожалуй, неплох собой, но сейчас его лицо было искажено гримасой злобного недоумения. Одна девушка, тоже довольно хорошенькая, явно приходилась ему сестрой. Другая, та, что постарше, была слишком яркой блондинкой, чтобы ее можно было принять за естественную. Молодой человек быстро сбежал по ступеням.
— Вы что, читать не умеете?
— Полагаю, — начал Вандаль, — что при данных обстоятельствах…
— Какие еще могут быть обстоятельства? Убирайтесь немедленно! — заорал он. — Иначе я прикажу вышвырнуть вас отсюда вместе с вашей таратайкой!
— Мы уедем и сами, — сказал Вандаль. — Но позвольте вам сказать, что мы теперь на другой планете, где все ваши деньги вряд ли чего-нибудь стоят…
— Что здесь происходит?
На террасу вышел пожилой широкоплечий мужчина в сопровождении дюжины здоровенных и довольно несимпатичных парней.
— Вы говорили о другой планете, — обратился хозяин замка к Вандалю. — Как вас понять?
Вандаль объяснил.
— Значит, мы уже не на Земле? Интересно, интересно… И планета девственная?
— Пока что мы видели только болота с двух сторон, а с третьей — море. Остается разведать, что находится с четвертой стороны, если только ваш сын нам позволит.
— Шарль молод, и он не знал, что произошло. Мы тут ничего не понимали. Сначала я думал, что это землетрясение, но когда я увидел два солнца и три луны… Благодарю вас, теперь мне все ясно. Надеюсь, вы с нами выпьете по рюмке?
— Спасибо. К сожалению, у нас нет времени.
— В таком случае не настаиваю. Завтра я к вам заеду узнать результаты вашей разведки.
И мы тронулись дальше.
— Видали рожи? — спросил Луи. — Знаете, кто это? Хоннегеры, швейцарцы, как они говорят. Папа миллионер, нажился на торговле оружием. А сынок еще хуже папаши. Воображает, что все девушки без ума от него и его денег!
— Что это за шикарная блондинка с ними?
— Маделина Дюшер, — ответил Мишель. — Киноактриса. Знаменита не столько своей игрой, сколько скандальными похождениями. Ее фото были во всех газетах.
— А дюжина типов с физиономиями висельников?
— Должно быть, подручные для обделывания их грязных делишек, — сказал Луи.
— Боюсь, эти люди причинят нам еще немало хлопот, — задумчиво проговорил Вандаль.
Снова началась зона опустошения. Четыре часа пробирались мы через нее пешком, но зато на сей раз, к нашему величайшему удовольствию, за нею оказалась твердая почва.
