2
Мирзоев, как, наверное, всегда по вечерам, сидел один во флигельке, пристроенном к лаборатории. Сотрудники после пяти уезжали в город любителей ночевать в Шаймергене находилось маловато. - Так все-таки,- спросил Хан, поздоровавшись,- почему такая срочность с энергией? - Ты разве не понял? - даже встал Мирзоев.- Я же все подробно объяснил. Сейчас ситуация такая, что ждать нельзя. Совсем нельзя. Толя неопределенно покачал головой. - Ну как сказать...- Мирзоев потер лоб и выпалил: - Пустыня эволюционирует! - Ну и что? - Хан решил притвориться тугодумом, чтобы Мирзоев раскрылся и, сам того не замечая, очертил контуры ловушки.- Спешить-то зачем? У нее же какие темпы? Сам говорил: тысячелетие - секунда. Можно вполне подождать пяток лет. Никто ничего не заметит. - Зачем так говоришь? - Мирзоев попытался заглянуть Суханову в глаза.- Это же не обычная эволюция. Направленная. Не эволюция даж'е, а...- он пощелкал пальцами, подбирая слова,- ускоренная автоморфолв-гизация, понимаешь... - Ой ли? - надо было бы Мирзоеву чуть получше разбираться в интонациях Толи,- что-то я не замечаю ничего нового...- и показал на окно. - Пока не замечаешь. Нет у тебя таких органов чувств. "А у тебя есть?" - хотел укусить Хан, но промолчал и даже согласно кивнул. Мирзоев продолжал: - Зато Она - почувствовала. Раньше не замечала людей, а сейчас почувствовала, что мы - реальное препятствие для ее развития, быть может, даже угроза. Смертельная угроза. И будет реакция, очень скоро будет. Не знаю, какая, но ничего хорошего не жду. - Пустыня... Песок... Песочек, да и все. - Те, кого она сожгла, тоже не думали. Пока не пришел их черед. Песочек... Ты не представляешь, какие силы скрыты в этом песочке. - Ну хорошо, хорошо, силы, наверное, большие,- Хан невольно обернулся к окну, к недальним лобастым барханам.- Но ведь все это распределено во времени и пространстве... - Ошибаешься. К счастью. В ней как раз есть центры типа Шаймергена, и пока они есть, дело не проиграно, еще можно попробовать бороться. Мирзоев молчал, попеременно похрустывая суставами пальцев. Затем сказал глухо: - Но если активным и разумным станет каждое песчаное скопление... - А что случилось, что ее подстегнуло? - перебил Толя, невольно поддаваясь лихорадочной убежденности Мирзоева. - Много факторов... Фон радиации повысился... Фреона мы очень много в атмосферу выпустили... Очень мощное радиоизлучение наших передатчиков и локаторов, а у Нее, похоже, электромагнитные информационные процессы... Да мало ли чего на Земле в последнее время случилось! Главное - у Нее сейчас назревал Эволюционный скачок. - Ты-то откуда знаешь? - усмехнулся Хан, уже рассчитав свои последующие тактические ходы.- Мысли пустыни научился читать? - Эх, если бы,- вздохнул Мирзоев и поднял руку в характерном жесте. Электрическая активность и мощность излучения песков в Шаймергене растет. Четвертый год растет и растет по экспоненте. Сейчас там выплескивается энергии больше, чем этот район получает от Солнца. Учти неизбежные потери - и ясно, что Шаймерген получил энергию извне, от других участков пустыни. - Как же? - вырвалось у Толи. - Пока точно не знаю. Ясно, что без проводов... Догадки... У тебя радиосвязь устойчивая? - Не очень,- пробормотал Хан, вспоминая постоянный, нет, пожалуй, даже усиливающийся месяц от месяца треск и свист в приемнике. Недавно гонял связистов - и ничего не добился... Но тут же спохватился и добавил: Догадки, предчувствия - вещи ненаучные. - А научные ты не поймешь,- сухо бросил Мирзоев. "Ничего, это тебе зачтется",- подумал Хан и сказал, поднимаясь: ---Ладно, не пойму - не надо. А сейчас пойдем-ка в город. Пива выпьешь, с хорошими людьми познакомишься. Одичал ты совсем в своем Шаймергене. - Подожди, - заторопился Мирзоев,- я объясню. Есть теория устойчивости систем. Мы рассчитывали модель... Получится, что где-то через две недели Шаймерген перейдет границу устойчивости... - Ну и что? - Как это - что? Скорее всего, образуются два независимых центра; но, может быть, развитие пойдет по разветвленной схеме, и тогда... - Два, четыре, десять - разве это так важно? - Толя откровенно провоцировал профессора, подталкивая его к единственно необходимым для него словам. - Этого ни в коем случае нельзя допустить. Речь идет именно о мозге, о качественном изменении... - Пусть так. Пусть разделится еще на два Шаймергенчика, и лежат себе, как лежали, еще десять тысяч лет, А мы за это время - если живы будем - кого хочешь в бараний рог согнем. Особенно если ты действительно научился управлять энтропией... - Да не это важно! Вы поймите,- от волнения Мирзоев перешел на "вы",- у нас может не оказаться ни тысяч, ни даже десятка лет. Она эволюционирует на глазах... Когда я начал работу - это было совсем другое... Ни в коем случае нельзя медлить, поймите... - Ну, я, наверное, такой непонятливый. Вы сделали,- Хан тоже перешел на "вы", - такое открытие, так зачем вам эти полупартизанские действия? Обратитесь в Президиум, назначат большую комиссию, выделят сколько нужно энергии, всего, что вам надо; проверят - и громко объявят о вашем открытии! - Да не нужно мне ничего этого... Операторы отрицательной энтропии - это средство, не больше... Трудно объяснить - вы не здешний, да что там, не знаете, что такое Пустыня... Если мне сейчас удастся моя затея, пусть даже частично, то мы получим передышку, время, необходимое, чтобы выработать стратегию, подготовиться к борьбе... Или попробовать найти компромисс. Вот что важно... - Далась вам эта пустыня... - Далась? Мы бы все сбежали от нее, да вот некуда. Вы - только приехали на время, а мы - века... Видели, переживали, судьбой своею платили... Как выпивает судьбы... Кисмет... Ничего нет, что бы я не отдал за возможность победить... А завтра это может не удаться даже мне... - Да, трудная ситуация... "Наверху", я так понимаю, за две-три недели вам ничего не доказать... - Недели? Пока не будет результата, неопровержимого результата, я вообще ничего не докажу... - Значит, можно только снизу. Только через мое посредство. Так? - К сожалению,- глухо признал Мирзоев и расслабил галстук. - Ну зачем так? - как можно спокойнее сказал Хан. - Сама судьба распорядилась, что сейчас такое большое дело зависит от нас троих... - А кто третий? - Ваша установка. Вы, ваша установка и я. - Ну, с установкою мы поделимся,- кивнул Мирзоев и чуть поморщился,-- а остальное... Ну что же. Я высоко ценю вашу решимость пойти на какие-то служебные осложнения ради судеб всего человечества. - Надеюсь, судьба человечества стоит дороже риска развалить систему и принести народному хозяйству миллионные убытки? - Будем надеяться, до этого не дойдет. А во всем остальном будьте уверены. - Деловой разговор. Согласен. - Но время не терпит. - Да знаю. Уговорил. Когда, самое позднее, нужна энергия? - Сегодня. Сейчас. - Ну, не так сразу,- засмеялся Хан.- У меня ее в кармане нет. Понадобится еще минимум три дня... Это на полном серьезе... - Значит, суббота? - Да. Можешь писать у себя приказ, кто в ночную смену с тобою останется. Мирзоев, похоже, уже совсем овладел собою и сказал, непонятно усмехнувшись: - У меня все автоматизировано. Один справлюсь... Пусть в городе ночуют. А утром - если все в порядке - первыми зрителями будут. - Договорились,- сказал Хан. Потом прошел на пульт автоматизированной электроподстанции и протянул, бросив провод через форточку мирзоевского флигеля, переговорник с РЭСом. - Это напрямую связь с диспетчерской, я там буду. - Я вас до субботы увижу? - Постараюсь. А не вырвусь, так по этой штуке поговорим... Не понравилась, ох не понравилась Хану ни последняя мирзоевская улыбка, ни какая-то прощальная интонация... Может быть, конечно, что все в порядке, что просто ошалел професор от радости и готовится к бою, забыв обо всем и не придавая таким мелочам жизни, как деньги, особого внимания; но может быть и иначе...
